Призрачный Легион (СИ)

- Огорчить можно по-разному.

Мы разом обернулись. Халька лишь скосила глаза. Позади нас стояла Мив с карабином на локте.

- Огорчение - понятие растяжимое. Здравствуй, Халина. Опусти пистолет, пожалуйста. И отойди от моей вещи.

Халька очень неохотно опустила пистолет. Взгляд, который она при этом подарила Брюсу, не сулил легкой жизни в дальнейшем.

- Я понимаю и разделяю ваши чувства, девочки, но этот… англичанин нужен мне. Я уже как-то сроднилась с мыслью, что стала рабовладелицей, и мне не хотелось бы с ней расставаться. К тому же, это подарок Орлы.

- Тебе самой-то не противно, Мив, от того, что ты говоришь? Рабовладелица! Гадость какая, - Халька с отвращением сплюнула.

- Что поделать, с возрастом становишься практичной. Извините. Извини, Лин.

- Да я ничего… Можно мне с ним поговорить, Мив?

- Можно, только без рук.

Вот еще, руки о него марать. Кажется, понимаю теперь, почему не ненавижу их. Они просто недостойны этого. Особенно это ничтожество.

Я пыталась ощутить в нем страх за свою жизнь, за будущее, но этого не было, только усталость. Впрочем, о каком будущем могла идти речь для него. Он ведь больше никто. Почти ничто.

- Вот ты мне скажи, - начала я. - Удовлетвори мое любопытство, пока еще в состоянии. Тогда… на ферме… когда ты… Я помню ты сказал своему… мм, другу: «Странно, что она не кричит». Тебе это, похоже, не нравилось. Вот мне и интересно, что же, мужчины, подобные вам, могут получать удовольствие, только когда жертва кричит и умоляет о пощаде, иначе никак?

Как только я начала говорить, лицо Брюса приобрело какое-то пренебрежительное выражение.

- Послушай, - ответил он. - Я не знаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь о мужчинах, подобных нам. Мужчины или все разные, или все одинаковы. Я сделал то, что сделал. Но я плачу не за это. Даже если бы я ничего вам не сделал, вы бы… Я бы жалел, если бы вы были людьми. Тогда я бы боялся сильнее, чем теперь. Но вы такие же звери, как и все… Вы так же мучаете и убиваете невиновных, так что… Не вам меня судить. Нам просто не повезло.

Я пожала плечами. Такое мне уже приходилось слышать.

- Может, и так, - вступила в разговор Мив. - Но вот я не совершила никакого преступления. Могу и судить. У тебя и твоих товарищей был выбор: делать или не делать, допускать или не допускать, понимаешь? Так что невиновных среди вас нет.

Брюс вздохнул и снова отвернулся.

- Пусть, - произнес он медленно. - Но все же… Если бы у меня была возможность заплатить за всех… Хотя бы за тех, кто в этом не участвовал…

- И каким это образом? - сухо прервала его Мив. - Умереть три раза ты не сможешь.

Брюс поник. Видимо понял, что игра в благородство здесь не прокатит.

- Ладно, пошли отсюда, - махнула рукой Халька. - Все равно он… Разве раб может чувствовать?

Я все же думаю, что может. Это приговоренный к смерти может прогнать от себя чувства, а тот, кто вынужден жить, вынужден и чувствовать. Как бы ему этого не хотелось.

- Советую подумать, какая интересная теперь у тебя будет жизнь, - крикнула Халька на прощание. - Кстати, надеюсь, у тебя где-нибудь есть дочь. И, надеюсь, она тоже свое получит.

========== 7. Наша семья ==========

Есть ли вещи более важные, чем дружба? Есть, семья, например. В мире должны быть приоритеты. И этот - незыблем. Я никогда не смогу понять женщину-англичанку, которая, спрятавшись за славянина-мужа, позволила расстрелять старика-отца. Вернее, не умерла с ним. Другая его дочь именно так и поступила, и я уважаю ее решение. Сейчас принято смеяться над героями трагедий, которым смерть родственников мешает заключить брак.

А по-моему, это естественно. Разве брак на основе предательства семьи может быть браком?

Итак, семья святое. Я, конечно, люблю всех наших. И статного красавца Кари. И Марти с Нелу (они тоже красавчики, хоть Нелу и слишком смазлив для парня), несмотря на то, что они могут бывать редкими подонками, и Адася, хоть он и страшненький, вечно небритый, с выцветшими короткими волосами, со слишком выступающей челюстью. Но он такой угарный парень! С ним всегда весело. И Хальку люблю, она моя лучшая подруга, и даже Иштвана. И Зенона, Бог ты мой, как же я обожаю Зенона. Он мой напарник к тому же.

Но они не моя семья. Мы не живем вместе. Мы вместе сражаемся, спим под одним одеялом, едим из одного котелка, но… После походов и битв каждый возвращается в свой трейлер, фургон, палатку… В свой дом, короче.

На больших стоянках трейлеры и прочую технику всегда ставят в строго заведенном порядке, дабы избежать неразберихи и недоразумений. При таком заведении твоей семьей оказывается тот, кто живет с тобой в одном трейлере и в двух ближайших. Люди, на которых ты в случае чего должен рассчитывать, как и они на тебя.

По крайней мере, у нас было так и в Балканской Дружине тоже. У русских… не знаю. Вот у итальянцев всего восемь человек и все мужики. Какая уж там семья. А у скандинавов как-то все вместе, но их тоже совсем мало. Один норвежец со взрослой дочерью, зятем-датчанином и внуком, их сыном. Два брата-шведа. Пожилой датчанин с взрослыми дочерью и сыном. Причем дочь недавно вышла за младшего шведа. То есть, их было, вроде, и три семьи, но как бы одна.

Вот и у нас также. Наш Ударный Отряд, впрочем, кучкуется вместе. Кари со свой теткой Кайсой живет в маленьком фургоне. Хотя теткой она приходилась не самому Кари, а его матери, но была старше той всего на пять лет. В таком же крохотном фургончике живет ирландка Мив с приемной дочерью Мэрид. Приятели Марти и Нелу живут вместе в палатке. Вот только не надо дурацких ухмылок. Воспользуйтесь для разнообразия какой-нибудь умной мыслью. Зенон тоже живет в палатке, но один, как и Адась.

Я живу в трейлере со своей семьей. В таком трейлере можно свободно жить вшестером. Но сначала мы жили ввосьмером. Я, Орла, Веслав, Ольгерд, Анджей Младший, Гражина, маленькие Гоноратка и Болеслав. Потом Веслав раздобыл свой фургон и перебрался туда с Ольгердом и Анджеем. Гражина от нас ушла жить к каким-то мальчишкам, но ее место заняла Саша.

То есть мы теперь живем впятером, считая Болеслава, который уже подрос и собирается перебираться к Веславу. Вместе с Веславом живут теперь еще и Анджей Старший со своим другом Виктором. Ну, да тем самым, с которым они бежали из лагеря.

Вот моя семья, мое окружение, близкие мне люди. И когда в этот устоявшийся мир вторгается что-то извне, это не может не напрягать. Особенно если это «что-то» - три раба-англичанина.

***

Я вошла в трейлер, чуть не споткнувшись о нашего нового жильца. Вот жизнь, а. Нет, все перебираюсь к Весеку. Орла, разумеется, заметила мои сборы.

- В чем дело, Лин? - спросила она тихо.

- О, я могу ответить, в чем дело. Я не собираюсь больше здесь жить. Не собираюсь терпеть присутствие вот этого.

Орла опустила голову. Я с беспокойством ждала, что она скажет. Она ведь обладает уникальной способностью убеждать. Но не в этот раз, о нет!

- Я думала ты поймешь, Лин, как мне трудно и поддержишь меня.

- Трудно, в чем? И когда это мы тебя не поддерживали?

- Есть вещи, в которых вы мне помочь не могли. Я уже взрослая женщина, не так ли? И скоро состарюсь. А мужа у меня нет и не было.

- И ты решила купить себе в мужья раба. Здорово. Ничего поумнее не придумала?

- Нет. А что еще я могу?

Я молчала. Как-то не задумывалась над этим.

- Я же говорю, я старая, мне почти сорок, а столько молодых девушек одиноки, так что я вряд ли найду себе мужа. А быть с кем-то просто так… Меня не так воспитывали, знаешь ли.

- А на раба твоего воспитания хватает?

- А почему бы нет? Меня разве кто-то осудит? Не думаю.

- Для тебя важнее всего то, чтобы не осудили?

- Нет, для меня важнее спасти чью-то жизнь. Даже если это жалкая жизнь выродка-англичанина.

Я не сразу нашлась, что ответить.

- Значит, ты это сделала из чистого альтруизма.

- Не совсем. Но я не собираюсь никому мстить. Тем более ему.