Туристы (СИ)

====== Глава 39. Террорист. ======

Крольчихин приказал Константину ждать. Так и сказал: “Ни ногой оттуда – мы едем!!”. Сенцов оглох от Крольчихинских децибелов и застрял посреди неопрятной кухни Боброва. Ветерков подкрался к нему сзади и навязчиво спросил: -Ну, что там, напарник? -Ждём Крольчихина, – угрюмо буркнул Сенцов, бесполезно таращась в пол, который не подметали и не мыли, кажется, годами. Чёрт, если придётся искать ещё и убийцу Боброва- Сенцов сегодня точно не успеет купить билеты... их купят другие люди, порасторопнее и поудачливее, поведут своих невест на эксклюзивную премьеру, а Константин останется с носом... -Как думаешь, кто это мог быть? – не отвязывался от Сенцова стажёр, кочуя из одного угла кухни в другой и намереваясь что-нибудь взять и разглядывать. -Стажёр! – рыкнул на него Константин, сдвинув брови. – Смотри, во-первых, улики не облапь! А во-вторых, я тебе что, Кашпировский, что ли?? -Да ладно тебе, напарник... – пробормотал стажёр и кротко забился в угол, где отчётливо виднелась мышиная нора. А может быть, и крысиная – большая очень... Рыкнув про Кашпировского, Константин заставил заглохнуть Ветеркова, однако, стоя около убиенного Боброва, он отчётливо представил себе картину: Бобров – сообщник “мусорных киллеров”, и они убили его, что он их не выдал... А может быть, сам Бобров и есть “мусорный киллер”, а убили его Новиковы – опять же затем, чтобы он их не выдал... “Но” здесь имеется только одно – Бобров совсем не похож ни на фоторобот Игоря Ежа, ни на того “киллера” которого видел Сенцов... -Так, и где тут труп?? – внезапно со стороны двери раздались голоса, топот, гвалт, и Константин понял, что Крольчихин приехал не один, а притащил за собою целую “свиту”. Голос, который спросил про труп, принадлежал Мышкину, а вскоре “последний врач” вдвинулся в кухню со своим чемоданчиком, на котором был нарисован красный крест. -Ага! – обрадовался он, заметив за столом Боброва, и отправился прямо к нему. Вслед за Мышкиным показался Овсянкин со своим набором криминалиста. Оглядев Сенцова и стажёра, Овсянкин сдвинул на нос свои очки и авторитетным голосом осведомился: -Улики, хоть, не испортили? -Нет, – пробурчал Сенцов, топчась, а за Овсянкиным уже зашёл Крольчихин, Федор Федорович, Игорь Ёж, а так же постылый и ненавистный Сенцову Анатолий Лис. Последний тут же смерил Константина презрительным взглядом и фыркнул своим противным голосом: -И снова Сенцов! Как вы только держите на работе такого недотёпу?? Константин хотел, было, огрызнуться: недотёпа – это сам Лис, ведь, вместо того, чтобы искать настоящего убийцу тех Вилкиных – он примитивно и просто свалил всё на невиновного Сенцова. -Так, господин Лис, у вас есть версии насчёт убийства?? – поспешил отвлечь его Крольчихин, а Лис сморщился и нехотя протарахтел: -Пока что, нет. Я буду ждать результаты экспертизы... -Убит ударом ножа в спину! – громко сообщил врач Мышкин, “колдуя” над трупом Боброва. – Предположительно, умер от кровопотери! -Интересные тут отпечатки! – вкрадчивым голосом заметил Овсянкин, исследуя перепачканный стол. – Я обнаружил следы четырёх человек, которые были тут вместе с Бобровым! Они брались за бутылки, за стаканы, за столешницу... -Это понятно! – отрезал Лис, щипая пальцами уголок своей солидной кожаной папки. – Он же проспиртован насквозь, чёрт! Пил с какими-нибудь бомжарами всю ночь! -Позапрошлую, скорее всего, ночь! – ехидно поправил врач Мышкин. – Смерть наступила около пятнадцати часов назад! -Та, чёрт с вами! – огрызнулся Лис. – Это неважно! Вы мне лучше скажите, на ноже отпечатки есть?? -Преступник же не полный идиот! – хохотнул Овсянкин, оторвавшись от стола и разглядывая Лиса в упор. – Отпечатки смазаны – вытирал! Идентификации не подлежат! -Чёрт возьми! – рыкнул Лис, шаркая ногами по полу. Он даже бутылку пнул от злости... Наверное, тоже хочет пораньше уйти домой... а сенцовское воображение намекнуло: Лис охотится за билетами на премьеру и, если Константин не поторопится – он его обскачет... -А вы как хотели?? – сурово осведомился у Лиса Крольчихин. – Пять минут – и убийца в кармане?? Тоже мне ещё, “Порфирий Петрович”! Они что-то там ещё бурчали друг другу, но Сенцов их уже не слушал, а думал о Кате, и о премьере, на которую Сенцов, скорее всего, её не поведёт... Федор же Федорович в глупые разговоры не вступал – он только записывал что-то в свой истерзанный блокнот, а потом – подошёл к Сенцову и негромко сказал: -Так, Сенцов, бери с собой стажёра, и опросите-ка соседей! -Есть! – на этот раз Сенцов согласился с готовностью: лучше бродить по жарким окрестностям, опрашивая местных старушек, чем топтаться на одной тесной кухне с Анатолием Лисом. -Стажёр, ты слышал? – осведомился он у Ветеркова, который до сих пор оставался в углу около норы. – Идём, поработаем! -Ага! – Ветерков был как всегда готов и побежал за Сенцовым вприпрыжку. На улице, кажется, стало ещё жарче. Несмотря на то, что наступал вечер – почти пять часов уже было, и солнце давно сползло с зенита – природа раскалилась до невозможности... Хоть стаскивай футболку и загорай прямо здесь, на пыльной грунтовой улочке. Сенцов решил зайти к соседям Боброва справа – у них, вроде, дом получше, чем у соседей слева. Последние имели совсем уже мизерную, нищую мазанку за почти повалившимся заборчиком, и Константин подумал, что они пьют, как и Бобров, и он ничего вразумительного не добьётся от них. -Кто там? – основательный голос осведомился спустя пару минут после того, как Константин надавил на кнопку звонка, привешенную к забору около калитки. -Милиция, оперуполномоченный Сенцов! – представился Константин, поднеся удостоверение к самодельному глазку – круглой дыре, просверленной в заборе. -Я... милицию не вызывал... – пробурчал основательный голос. -Ваш сосед убит! – Сенцов пригвоздил этого основательного гражданина, чувствуя, что он сейчас “сорвётся с крючка” и уползёт в дом. – Я должен побеседовать с вами по поводу его смерти! -Ой, господи... – заклекотал основательный голос, и его хозяин принялся с лязгом отпирать калитку.

“Подействовало!” – отметил Сенцов, а обладатель основательного голоса оказался и на вид основательный – пошире Сенцова раза в два, и с таким пузцом, которое Константин бы и за два года не наел бы, питаясь только в “Макдональдсе”.

-Проходите, – пробормотал основательный гражданин, сдвигаясь в сторону и пропуская их со стажёром в свой двор, посреди которого стоял мангал, наполненный прожаренными шашлыками. Около мангала топталась основательная гражданка, переворачивая шашлыки, чтобы лучше прожарились. -Будете шашлык? Здравствуйте! – вопросила основательная гражданка, подняв свои накрашенные глазки. -Нет, спасибо! – сурово отказался Константин, хотя в его пустом желудке “гавкали собаки”. – Что вы знаете про вашего соседа Боброва? – Сенцов тут же взял с места в карьер, чтобы не терять зря драгоценное время, которого ему и так не хватит, чтобы купить вожделенные билеты на премьеру. Билеты уведёт у него из-под носа Анатолий Лис, и Сенцов так и не сможет помириться с Катей. Из-за Лиса... -Бобров – пьянь! – презрительно фыркнула основательная гражданка. – Мы из-за него даже собрались дом менять! -Когда мы купили этот дом – он сидел в тюрьме, и в его конуре никто не жил! – вставил основательный гражданин, а глазом своим он косил в сторону шашлыков... слюнки у него текли – Сенцов сразу это понял, потому что сам в слюнках, буквально, утопал... -А наши бывшие хозяева нам сбрехали, что он помер, чёрт! – продолжал жаловаться основательный гражданин. – И мы купили дом! А он через пару лет вернулся и задал нам джазу! Чуть на воздух мы все из-за него один раз не взлетели! Газ закрутить забыл, пьянюга чёртов! -У вас есть версии, кто мог его убить? – Константин этот вопрос протараторил, потому что хотел поскорее уйти отсюда. Манящий запах шашлыков, буквально, сводил его с ума, и желудок, подкатывая к горлу, содрогался голодными болями. -Та, любой бомжара, которых он в дом таскает! – выплюнула основательная гражданка и снова перевернула шашлыки. – Поешьте, что ли? – предложила она, глядя на Сенцова в упор. – А то зелёные оба, как смерть! Константин чуть было не сдался и не вгрызся в предложенный шашлык. Его спасла бабуля, которая внезапно возникла из-за открытой калитки и принялась истошно, панически верещать: -Ой, батюшки, милиция! Спасите, там Казимир – он нас сейчас всех взорвёт!! -Я милиция! – выступил вперёд Константин, который даже был рад тому, что не придётся несолидно лопать чужой шашлык. -И я! – выдвинулся Ветерков. -Шибче, ро́дные, за мной! – воззвала старушка и тут же потрусила прочь, шелестя юбками, показывая, куда бежать. Старушка бегала достаточно проворно для своих лет, но оказалось, что бежать совсем недалеко – старушка прискакала как раз к той самой нищей мазанке, которая торчала слева от Боброва. -Он тут, тут! – закудахтала старушка, а Константин увидел, что вокруг повалившегося заборчика сгрудились разные люди. -Расходимся, милиция! – загрохотал он, выпятив удостоверение, желая избавиться от зевак. -Я не дам им разойтись! – внезапно зашепелявил пропитый голосок, заставив Константина поднять глаза. Дощатая хлипкая калитка оказалась распахнута настежь, а за ней торчал отощавший, коричневый от пьянства субъект с картонной коробкой на вытянутых руках, похожих на два сухих сучка. -Я их всех сейчас взорву!! – рявкнул этот субъект, а проворная старушка объяснила: -Казимир! -Бомба тут, жированы окаянные! – рубанул Казимир, потрясая своей довольно увесистой коробкой. – Я Боброва зарезал! – внезапно признался он, скаля свои коричневые зубы, которых у него было от силы четыре. – И вас всех на тот свет отправлю! -Брать надо! – прошептал из-за спины Сенцова стажёр, готовый в любую минуту сорваться с места и побежать... на смерть... ведь если в коробке Казимира настоящая бомба, и он уронит её, когда Ветерков будет крутить ему руки – тут всех на части поразрывает... -Рано... – осадил его Сенцов, обливаясь потом. – Крольчихина зови! -Блин... – Ветерков плюнул и собрался бежать за Крольчихиным, но безумный Казимир вдруг гавкнул: -Внимание, взрыв! – и... со всех сил шваркнул свою коробку о щербатый асфальт под собой... Константин зажмурился и приготовился к неминуемой страшной смерти... К тому, что сейчас громыхнёт адский гром, его и всех остальных накроет волной огня, что он сгорит заживо или разлетится на куски... Сенцов был скован жутким страхом, но... ничего особенного не произошло: коробка глухо шваркнулась о землю и из неё посыпались кирпичи. Один кирпич хватил “террориста” по ноге и он, воя, запрыгал, как дурацкая цапля. -Ветерков, крути его! – включился Константин и со всех ног поскакал к Казимиру, схватил его, выкрутив его несчастные тощие ручки изо всех сил. Казимир пытался выхватить нож, но Сенцов тут же выбил это оружие, и “террорист” оказался в наручниках. -Боже мой, поймали! – охая, прокомментировала проворная старушка, а Сенцов уже тащил убийцу в Бобровскую хату к Крольчихину. Он бранился, дёргаясь, но Сенцову было всё равно: он ни за что не вырвется и не убежит от него в наручниках... Воняет только от него, хуже, чем от проклятой Аськи Колоколки... Ветеркову погеройствовать не удалось – и он уныло тащился позади них. -Вот! – сообщил он, втолкнув Казимира на Бобровскую кухню, где всё ещё работали Мышкин с Овсянкиным, да топтался проклятый Анатолий Лис. Вместо того, чтобы работать, он таращился в мобильный телефон и делал там неизвестно что... два варианта, чем он мог заниматься: резался в игрушки или торчал в социальной сети. -Что? – удивился Крольчихин, вытаращившись на Константина, будто бы у того рога торчали на башке. -Я поймал убийцу! – безапелляционно заявил Сенцов, прочно удерживая извивающегося Казимира. -Он сам признался! – добавил из-за сенцовской спины Ветерков. – Кажется, он того – псих! Бучу поднял, что бомбу взрывает, а у самого – в коробке куча кирпичей! -Так, на стул его! – распорядился Крольчихин, кивнув на один из свободных корявых стульев вокруг стола Боброва. -Есть! – Сенцов железной рукой пригнул Казимира к колченогому скрипучему стулу. – Садись давай, урод! Казимир, нехотя, уселся, шаркая своими разбитыми башмаками по полу. -Ну, кто ты у нас будешь? – впился в него Крольчихин, а Федор Федорович приготовился писать протокол. -Зовут – Казимир... – ответил за пьяницу Ветерков, но Крольчихин осадил его: -Цыц! Давай, Казимир, фамилию свою говори! -Питон! – гавкнул Казимир, вращая своими сумасшедшими глазками. -Кучкин он, а не Питон! – это в кухню вдвинулся тот основательный сосед, который едва не напичкал Сенцова шашлыками – решил помочь следствию, наверное. -А вы-то кто? – напал на него Крольчихин, недовольно сморщившись . – Тут, между прочим, следствие ведётся по делу об убийстве! -Я – сосед, Петров! – представился основательный сосед, стоя на пороге, потому что дальнейший путь ему Овсянкин заступил. – Кучкин этот такой же дебошир, как и Бобров! Достал он нас совсем, чёрт! -Ясно! – кивнул Крольчихин и хотел, было, отправить Петрова восвояси, но тут подал свой пропитый голосок арестованный Казимир Кучкин: -Ты, чо, кабан варёный, засадить меня решил, чи шо?? – он орал это Петрову, и Крольчихин, сдвинув брови, свирепо постановил: -Петров, останьтесь-ка! -А... зачем? – попятился Петров, бледнея. – У... у меня – жена... -И шашлыки! – с ехидцей добавил Сенцов. -Есть хочется, чёрт... – едва слышно пробормотал у него за спиною стажёр. -Овсянкин, давай, отпечатки у него возьми! – приказал Крольчихин, а Овсянкин потоптавшись, осведомился: -У какого из них? У Петрова этого или у Кучкина? -У обоих! – предписал Крольчихин и приказал Сенцову: -Петрова не выпускать! -Есть! – Константин придвинулся к Петрову, а тот запротестовал: -Да я спешу! Я законопослушный гражданин! Пальцы-то зачем? -Давайте пальцы! – приблизился к нему Овсянкин с графитом и специальной бумагой. -Во-во, берите у него пальцы! – заклекотал на своём стуле Кучкин, топая. – Я отдуваться за него не буду! Он бабки мне дал, чтобы я кричал повсюду, что это я Бобра вальнул, а я не трогал Бобра! Я с ним в Чечне, и в Кандагаре! И пили вместе! -Стажёр, пробей Кучкина и Петрова этого пробей! – тихонько сказал Ветеркову Федор Федорович, и стажёр отправился к машине за своим ноутбуком. -Да? – надвинулся на Кучкина Крольчихин. – И зачем же вам понадобилось платить Кучкину? – осведомился он у Петрова. -Да он брешет! – перепугался Петров, проявляя стойкую тенденцию просочиться в дверной проём, но Сенцов встал стеной, заблокировав любую лазейку. Петров тёр свой курносый нос, оставляя на лице следы графита. -Отпечатки Кучкина есть на стаканах и бутылках! – весело объявил Овсянкин, который давно уже “откатал” все пальчики и теперь сличал их с теми, которые обнаружил на кухне у Боброва. -Та мы же пили вместе с Бобром! – вставил Кучкин. -Цыц! – шикнул на него Крольчихин. – Давай, Овсянкин, продолжай! -А отпечаток Петрова я только один нашёл! – продолжил Овсянкин и подошёл к ободранному кухонному столу. – Вот здесь, на ящике! – с этими словами криминалист выдвинул тот самый ящик, и Сенцов увидал в нём разнообразные ножи. -Ну... ну и что? – взвизгнул Петров, а Сенцов подумал, что он сейчас активно худеет, ведь сердце у него колотится. – Ну, да, я заходил к Боброву вчера... я устроил скандал, потому что этот вахлак приставал к моей жене! -Вчера Бобров был уже мёртв! – вмешался Овсянкин. – Как это вы с ним скандалили, гражданин? -Ну, позавчера! – открестился Петров, размахивая своими мясистыми руками. – Я не помню уже, но он приставал к моей жене! Это что – преступление?? Я спасал свою половину!! -Сейчас мы это выясним! – отрубил мольбы Крольчихин, а Анатолий Лис молчал – въезжал в рай на чужом горбу. Сенцов примерно знал, что будет дальше: Крольчихин выведет этих “товарищей” на чистую воду, а Лис напишет в отчёте, что это он раскрыл убийство. -Костян, впусти меня, а? – за спиною Константина кто-то поскрёбся, просясь, чтобы Сенцов впустил его в заблокированную кухню. Сенцов обернулся через плечо и увидал стажёра: тот приполз со своим ноутбуком и, кажется, что-то уже нашёл. Константин посторонился, пропуская его, а стажёр не только принёс ноутбук, но и привёл с собой ту самую проворную старушку. -А это ещё кто? – Крольчихин ей явно не обрадовался, но Ветерков сказал: -Алексей Васильевич, это свидетель, Марфа Дмитриевна очень хочет вам что-то сообщить! -Хорошо, – кивнул Крольчихин. – Говорите! -Вот оно что было, голубчики! – заговорила проворная старушка. – Третьего дня я козочку свою потеряла, и шукала её тута, по хутору. Аж бачу: Петровы эти йдут до Боброва у хату. А калитка-то у него плохонькая, не закрыл её Петров. Я глядь: а козочка моя на дворе у Боброва топчется, и я зашла, чтобы забрать её. Аж бачу – окна-то у Боброва нету, расколочено – як Петровы те на Боброва криком кричат. И Борис кричит, и Валентина, жонка его – тоже кричит, шо он такой-сякой, пьяница, дурачина... Шо только не говорено было, а потом – сел Бобров за стол и голову свою уронил, мол, прощения просит. А Валентина тогда нож схватила и як вдарит горемычного у спину! И я аж обмерла – про козочку мою позабыла, и бегом прочь со двора того окаянного! Нет сил моих больше – рассказала усё, что побачила! -Та что ты... карга!! Замочил бы и тебя, чёрт! – взорвался Петров, замахал кулаками, пытаясь спихнуть Сенцова и сбежать, однако Константин прыгнул, как тигр, и тут же скрутил дебошира милицейским захватом. – Давай стажёр, наручники! – прокряхтел он, потея под весом Петрова, который отчаянно дёргался и почти уже оттолкнул Сенцова от себя. -Бегу! – Ветерков подбежал галопом и сейчас же застегнул на основательных запястьях Петрова стальные браслеты. -Так, давай этого Петрова в машину! – Крольчихин решил стремительно действовать, вцепился в жирное петровское плечо, помогая Константину вытащить его, основательно лягающегося, на улицу. – И пойдём жену его ловить, пока не убежала! Ветерков, с нами! -Есть! – Ветерков аж цвёл – впервые попал на настоящее задержание убийц – и побежал к Петровым, едва ли не теряя свои джинсы. Петров что-то орал матом, захлёбываясь словами и лишним весом, но Сенцов с Крольчихиным живо водворили его в служебную “Деу” Сенцова – на заднее сиденье, где клетка. Захлопнув дверцу и закрыв машину, Константин бегом поспешил за Крольчихиным, который, словно скаковой жеребец, галопировал к основательному дому Петровых. Когда Сенцов добежал до их распахнутой калитки – он обнаружил во дворе Федора Федоровича, Игоря Ежа и стажёра Ветеркова, которые обложили Валентину Петрову с трёх сторон и взяли её в плотные клещи. Кажется, Петрова была в шоке: сбежать она не пыталась, а всё жарила и жарила свои шашлыки. -Гражданка Петрова, руки! – к ней подошёл следователь Крольчихин и предложил наручники. Петрова безропотно протянула свои белые пухленькие ручки все в колечках, в браслетиках, с длинными акриловыми ногтями в мелких розовых розочках. -Отлично! – стальным голосом похвалил Крольчихин и захлопнул наручники на её сдобных запястьях. – Пройдёмте! – он подпихнул Валентину к служебной машине, и та безропотно потянулась, рыдая. -Меня этот Бобров задолбал просто! – заходясь рыданиями, верещала Петрова, пока Крольчихин тащил её к машине. – Он прохода мне не давал, всё дышал мне в спину, а я с работы домой возвращаться боялась одна без мужа! Я так жить не могу! Я его убила, потому что иначе этот маньяк убил бы меня! -Ладно, вы мне это в чистосердечном признании напишете! – буркнул Крольчихин, усаживая Петрову около её мужа. – У меня уже вот такая голова, чёрт! -Я пробил Кучкина! – крикнул Ветерков из-за спины Федора Федоровича, который старательно писал протокол задержания, стараясь не сделать ни ошибки, ни помарки. После недавней проверки Тетёрко гоняет за измаранные документы, заставляет переписывать и платить за испорченные бланки. -Ну, и что там с ним? – вздохнул Крольчихин, который уже устал возиться, а хотел есть и спать. -Ну, во-первых, он в списке наших психов, – Ветерков был бодр, по крайней мере, старался быть бодрым, ведь желудок его был пуст с самого утра. – Служил в Чечне и Афганистане вместе с Бобровым, армейская кличка – “Питон”, контужен, ранен, награждён... тра-ля-ля... -И он – не наш “мусорный киллер”! – сурово закончил Крольчихин, опечатывая ворота Петровых. – Я оштрафую его за фальшивую бомбу и дебош, и на сегодня приключений хватит! Крольчихин содрал с Казимира-“Питона” целых двести гривен. “Питон” жутко морщился, почти шипел, отдавая, ведь столько водки можно было на эти деньги купить – пей, не хочу. Сначала он зажилить хотел – бухтел что-то беззубым ртом, что у него нету, он всё пропил, но Крольчихин предложил ему “незабываемую ночь” в милицейском обезьяннике, и Кучкин раскошелился, получив взамен красивую зелёную квитанцию и нищую свободу без водки. Сенцов был рад, что его на сегодня освободили от похода по психам – он устал, не ел, не пил, и к тому же – как только Крольчихин скажет, что он может идти домой – Константин сейчас же побежит за билетами на премьеру и купит, сколько бы они ни стоили. Пускай он сегодня не купит батон – ну и что? Катя дороже Сенцову, чем какой-то глупый батон! Пока они все ехали из глухомани в Ровд – Константин Сенцов думал только о Кате и о том, что постылый Анатолий Лис едет в машине Крольчихина. Крольчихин, конечно, плюнет на то, что Анатолий Лис, как всегда, напишет в отчёте, что нашёл и задержал убийц он сам. Пускай пишет, что хочет – у Крольчихина премия горит не из-за глупой бытовухи, а из-за “мусорного киллера”, которого они пока что так и не нашли...