Несгибаемый

Выстрел! Бандит взмахнул руками и немного съехал по склону оврага. Еще два выстрела, уже на добивание. О как он может! Сам от себя не ожидал. Продолжая удивляться своей выдержке и четкости действий, Петр доснарядил недостающие в магазине патроны и, пробежавшись метров сто, начал подниматься по склону, стараясь не поднимать шума.

Вот наконец кромка. Он осторожно выглянул, прикрываясь стволом росшей у оврага сосны. Угу. Теперь он понял, насколько ошибся. До берега реки едва ли полсотни метров. От позиции бандитов до залома – около семидесяти. Оно и понятно. Ведь если у одного из них была нарезная берданка, то у второго переделанная, гладкоствольная, а из нее далеко не стрельнешь.

Получается, что и оставшиеся двое должны засесть неподалеку от залома. Разве только на противоположном берегу. Потому что у них в руках карабин Мосина и дробовик-одностволка. Откуда ему об этом известно? А оттуда. Петр узнал обоих убитых. Это были Егор и Илья. А уж чем были вооружены старатели из его артели, Петр знал хорошо.

Где же вы, сволочи? Он вооружился биноклем, собираясь обследовать противоположный берег. Вот только был вынужден тут же его бросить и вновь схватиться за карабин. Старатели, переквалифицировавшиеся в бандитов, вовсе не собирались принимать бой. Тут сказались и дурная слава Петра, и то, что последние три выстрела были сделаны из его винчестера. Так что принимать последний и решительный Кузьма Андреевич и Ефим не собирались, тут же смазав пятки маслом.

Правда, непонятно, отчего они бежали не прочь от реки, а практически вдоль берега. Впрочем, задаваться лишними вопросами Петр не собирался. Посчитав самым опасным из этой пары Андреевича, Петр взял на мушку именно его. Выдержал упреждение и нажал на спусковой крючок. Дистанция порядка полутораста метров. Стрелять приходится сквозь стволы деревьев, но первый же выстрел свалил старшего артели.

А вот дальше стрельба не заладилась. Ефим, словно сообразив, а возможно, испугавшись, побежал прочь от реки, петляя, как заяц. Шесть пуль прошли либо мимо цели, либо впившись в стволы сосен. Но ни одна даже не ранила беглеца.

Петр в сердцах выматерился, скинул винчестер и побежал к берегу. Перезаряжать карабин некогда, да и тяжесть лишняя ни к чему. К тому же в лесу говорить о больших дистанциях не приходилось. В маузере же десять патронов, и он значительно превосходит американца в скорострельности.

Несмотря на произошедшее, чисто теоретически Петр еще мог бы простить подстреленную троицу. Но только чисто теоретически. Бес попутал мужиков, жадность обуяла и помутила рассудок. А вот Ефим не укладывался ни в какую теорию. Петр готов дать голову на отсечение, что они здесь оказались именно его стараниями, уговорами и стенаниями. Не человек, а жадная и завистливая тля.

Поэтому Петр как бешеный рванул за Ефимом, напрочь позабыв о своей болячке. Где-то краем сознания он отдавал себе отчет, что за это придется расплачиваться. Но сейчас им владела только одна мысль: догнать и порвать. Ничему другому в его голове места не было.

Сосновая – не такая уж широкая речка. Потому переплыл Петр ее быстро. Буквально на одном дыхании. Взбежал на пологий берег и помчался следом за бандитом, на бегу прилаживая маузер к кобуре-прикладу. Ефим – тот жилистый и выносливый. Но он курит, причем много. Так что долгий бег его дыхалка не потянет. Конечно, кое-каких сил и прыти ему предаст адреналин. Но это опять-таки ненадолго. Поэтому Петр сразу же взял хотя и быстрый, но вполне размеренный темп, не собираясь выкладываться по полной. Спасибо тому, что уже давно бросил курить, ну и лыжам, на которых пробегал всю зиму.

Погоня продолжалась примерно минут десять. Сосняк уступил место более опасному смешанному лесу. Видимость резко сократилась, а возможность напороться на засаду увеличилась. Но Петр этого не опасался. Он отчетливо слышал, как впереди него трещат ветки. Ефим бежал, не разбирая дороги, проламываясь через подлесок и бурелом, и, судя по всему, несколько раз падал. Петр же продолжал преследовать его, выдерживая среднюю скорость. Разумеется, насколько это было возможно на пересеченной местности.

Наконец смешанный лес закончился, вновь перейдя в сосняк. Видимость стала значительно лучше, наверное, метров до семидесяти. И тут Петр увидел, что спереди и справа блеснула полоска воды. Река, никаких сомнений.

Получается, Ефим сам себя загнал в ловушку. И тут раздался выстрел. Пуля прошуршала в стороне и тупо ударила в ствол дерева. Петр поспешил укрыться за сосной и взял пистолет на изготовку. Откуда стреляли, определить не удалось. Беглец пользовался бездымным порохом, и Пастухов, догоняя его, ориентировался по поднимаемому им шуму.

Итак. Крыса оказалась загнанной в угол и решила загрызть кошку. Петр прекрасно осознавал, что обладает не таким уж и большим боевым опытом. Да, по сути, его и не было. Так, пара стычек. Поэтому если ринется в атаку, есть серьезный шанс нарваться. Значит, надо убедить крысу, что это еще не конец. Что выход все же есть. А он реально есть. Нужно только переплыть реку.

Еще один выстрел. И на этот раз Петр засек бандита. Тот устроился под корнями нависшего над рекой дуба. Выждал, пока Ефим перезарядится и появится для следующего выстрела. В том, что беглец не станет менять позицию, Петр не сомневался. Именно поэтому он и стрелял сначала в Кузьму Андреевича. Тот воевал, и какой-никакой боевой опыт у него имелся. Ну и его карабин, конечно, представлял серьезную опасность. Ефим же никогда не воевал, как не был и охотником. Только если по осени уговорится с кем на облавную охоту, и все. Поэтому что такое смена позиции и для чего она нужна, он понятия не имеет.

Ну вот. А Петр о чем говорил. Ефим появился между корнями, целясь из своего ружья прямо в противника, который также не стал менять позицию. Пастухов собирался давить на психику бандита и вынудить его бежать дальше. Поэтому и решил стреляться грудь в грудь. Опять же, невысокая прицельная дальность ружья очень даже в пользу такого решения.

Петр выстрелил первым, послав в Ефима две пули. К сожалению, не попал, тот успел убраться. Все же что бы там ни говорили поклонники маузера, это не такое уж точное оружие. На расстоянии даже семидесяти метров рассеивание достаточно большое. Такую цель, как голова, поразить хотя и возможно, но уже сложно. Правда, ростовая гарантированно поражается и на полтораста метров. Если, конечно, руки не кривые.

Отстрелявшись, Петр решил все же сменить позицию и перебежал на десяток метров в сторону. И когда Ефим вновь попытался высунуться, чтобы выстрелить в преследователя, Петр снова загнал его под корни, послав меткую пулю. Не попал. Но напугал качественно. Едва только пуля выбила фонтанчик земли, как Ефим вновь спрятался, словно улитка от прикосновения пальца.

Снова смена позиции. В этот раз Ефим пустил пулю в белый свет как в копейку, даже не пытаясь обнаружить противника. И тут Петр понял, что долго играть в кошки-мышки, постепенно вынуждая бандита к бегству, не получится. На Петра как-то уж очень быстро наваливалась усталость, начала усиливаться пульсирующая головная боль. Как бы его не скрутило в очередном приступе рвоты или еще чего. А тогда уж эта гнида просто пристрелит его.

От одной мысли о том, что Ефим может одержать над ним верх, Петром овладело самое настоящее бешенство. Нет, он не потерял разум. Но зато в крови забурлил адреналин, отчего физическое состояние улучшилось. Вот только улучшение это было явно временным. И он прекрасно это сознавал.

Петр доснарядил в магазин недостающие патроны, хотя и пришлось помучиться. Не предусмотрена у этого пистолета подобная опция. Но для осуществления задуманного ему нужна полная обойма, так что пришлось извернуться.

После этого Пастухов на полусогнутых двинулся к укрытию Ефима, все время держа его на прицеле. Тот попытался высунуться. Петр резко остановился и пустил в него пулю. Промазал. Но и Ефим поспешил укрыться. Еще несколько шагов. И снова беглец попытался высунуться. Вновь короткая остановка, и меткая пуля загнала его в укрытие.