И снилось ворону, что был он лисом (СИ)

«Ого, так Рикудо Сеннин и здесь отличился? — про происхождение от Мудреца Учих и Сенджу в моё время слухи ходили, но информация о том, что и Узумаки — его потомки, была для меня нова. — Слушай, Кью, так мы, получается, родственники?»

Лису такое обращение явно не понравилось.

«С какой стати ты называешь меня «Кью»?» — гневно прорычал он из своей клетки.

«А как? — мысленно пожал я плечами. — «Девятихвостый Демон-Лис» слишком долго. «Кьюби» слишком формально, а мы ведь с тобой так близки друг к другу… буквально. А на «Рыжика» ты, что-то мне подсказывает, обидишься».

Вместо ответа Кьюби зарычал и обрушил на меня мощный ментальный удар — я так же ментально пнул его в ответ. Да, я разобрался, как это работает, к своему великому удовольствию.

«Слушай, а серьёзно, — после обретения редких свитков настроение у меня было преотличное — настолько, что я заинтересовался своим сожителем, — я слышал, что Ичиби, запечатанного в Гааре, зовут Сюкаку, Нииби — Мататаби. Получается, у вас, хвостатиков, есть собственные имена помимо прозвищ, данных людьми, и порядковых номеров. А какое твоё?»

«С какой стати я должен называть его тебе?»

«Мне вдруг резко захотелось узнать тебя получше».

Лис фыркнул в усы.

«Ненормальный».

«От демона слышу, — не остался я в долгу. — Ну так что? Давай, Кью, не ломайся. Ты же не нежная химе какая-нибудь».

На сей раз тишина в моём подсознании воцарилась надолго.

«Курама», — наконец, решился Лис.

«Изуна, приятно познакомиться».

«Учиха, отстань от меня! — рявкнул Кьюби, не разделявший моего веселья. — Или ты хочешь, чтобы я разозлился?..»

«Кстати, — перебил я его, — а почему после Леса Смерти ты ни разу не пытался всерьёз вырваться?»

Мне показалось, или бидзю действительно на миг стушевался?

«Не твоё дело!»

«Ну скажи…»

«Оставь меня в покое», — Лис погрузился в мрачное молчание, но я всё равно окликнул его:

«Последняя вещь, Курама, и я отстану, клянусь. Помнишь, мы с тобой говорили о технике, которая бы содержала большое количество чакры в малом объёме? Ты обещал, что подумаешь».

«Я подумал», — глухо донеслось из-за решётки.

«И?..»

«Она существует, — признал Курама. — Однако я тебе её не покажу», — тут же не преминул обломить меня он.

«А вот это нечестно», — заметил я.

«Ты меня раздражаешь».

«А если я буду вести себя хорошо и чесать тебе животик, подскажешь с техникой?»

От этой простой фразы, произнесённой невиннейшим тоном, бидзю вновь взвился.

«Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь, наглый мальчишка?!»

«С непомерно большим и рыжим меховым клубком, — насмешливо бросил я. — Потому что когда ты ведёшь себя, как капризный и буйный ребёнок, назвать тебя одним из девяти великих созданий Рикудо Сеннина я не могу».

«Великих созданий?» — переспросил Кьюби, от удивления почти растеряв прежнюю ожесточённость.

«Я ведь уже говорил, что в какой-то мере уважаю тебя, Курама, — спокойно ответил я. — Полагаю, если бы ты был более разумен, не поддавался гневу и буйству, которыми долгие столетия пугал людей, мы бы смогли прийти к компромиссу».

«Подумать только, Учиха учит меня быть разумным», — хмыкнул Лис.

«Кому-то же надо».

«Читай свои свитки».

«Мы ещё вернёмся к этому разговору».

«Изыди».

Я сделал бидзю милость и отстал от него. На время.

По крайней мере, я теперь знаю, как к нему обращаться, что уже можно считать неплохим шагом к относительному налаживанию отношений. Если я ко всему прочему стану ещё и джинчурики, контролирующим своего бидзю… Трепещи, лже-Мадара!

Курама на эту мысль фыркнул, и я задумался: ну хорошо, уничтожу я врага — а дальше? Зачистить оставшихся Акацук не составит труда, если вообще Итачи и его суперкоманда до них раньше не доберутся. Ах, точно, у меня же до сих пор не сдан экзамен на чунина! Вот же будет весело сдавать его верхом на Кьюби… Да мне сразу на старте автоматом поставят, только бы детей не пугал.

Но допустим даже, что я потрачу несколько лет и стану, как планировал, Хокаге. После этого-то что? Сидеть в кабинете ровно и подписывать бумажки дольше пары месяцев я навряд ли смогу; вечно сражаться с Саске, который в потенциале — я чувствую — единственный сможет сравниться со мной, будет неизмеримо скучно. Может, начать войну и захватить пару-тройку соседних стран? Заманчиво, однако… Нет, боюсь, деревенские мой порыв не оценят.

Однако есть ещё одна идея, вконец безумная. Во время нашего путешествия Джирайя-сенсей рассказал мне о технике Эдо Тенсей, поднявшей во время боя Орочимару с Третьим братьев Сенджу. Интересно, на кой ляд Тобирама её создавал? Кого этот хладнокровный и зацикленный на долге перед кланом шиноби собирался воскрешать? Возможно, имеет смысл выдернуть его с того света, раз уж и мне не дали умереть спокойно, и спросить. А потом поднимать каждый раз, когда захочется провести время весело и с дракой… Чёрт, нельзя, чтобы отряд Итачи убил Орочимару! Я этого змеёныша заставлю на себя работать… Воскрешу брата.

«Тогда я тебя убью».

«Это вряд ли, Курама, — отозвался я, протяжно вздыхая. — Но я понимаю, что это не лучшая идея».

«Она чудовищна», — отрезал Лис и вновь затих. Какой-то он сегодня и без того подозрительно разговорчивый.

Возвращаясь вечером в дом, я пребывал в крайне приподнятом настроении, и начавшийся-таки дождь не мог его мне испортить. Закончив со свитком по истории Узумаки, я начал обучение с сенсорной техники. Конечно, на её освоение уйдёт некоторое время, но не думаю, что это будет слишком долго — теперь мне все эти вещи с выслеживанием стали действительно удаваться. Точно чудо-гены Узумаки до конца проснулись.

В последние дни всё складывалось столь замечательно, что даже не верилось; теперь нервно ожидаю от судьбы крупного подвоха.

Неподалёку от себя я почувствовал источник учиховской чакры. Минори. Неужели опять рисует? Не проверить я, разумеется, просто не мог. Однако, вопреки ожиданию, девушку я обнаружил не сидящей с кистью в руках, а прислонившийся спиной к стене здания, практически вжавшейся в неё, неотрывно глядящей куда-то в сторону — и я, таясь, подкрался ближе, чтобы понять, что привлекло её внимание.

На уединённой террасе под навесом одной из немногих уцелевших башен стояли двое шиноби, присутствие которых я не учуял; у Минори тоже были попытки свою чакру скрывать, однако этим умением она, в отличие от старших ниндзя, владела далеко не блестяще, что позволило мне засечь её. Беседовавшие укрылись отлично, и лишь с небольшого пяточка, где затаились Минори и я, можно было их разглядеть.

Шисуи что-то говорил, явно стараясь удержаться от того, чтобы начать неловко почёсывать затылок — есть у него такая привычка, когда он сильно волнуется. Конан внимательно слушала его, не перебивая, но затем, когда джонин, судя по лицу, окончательно сбился с осмысленного повествования, плавно шагнула к нему — и поцеловала.

У меня чуть не отвисла челюсть. Нет, я замечал, как порой косится Шисуи на главу Амегакуре, но вовсе не думал, что он решится на нечто большее по отношению к иностранной куноичи. А Конан какова?! Куда это вмиг делись её обычный холод и спокойное равнодушие?..

А затем я перевёл взгляд на Минори. У неё щёки пылали горячим румянцем, когда она подалась вперёд, жадно наблюдая за происходящим. Неприступная ты моя. Ах, женщины… все вы одинаковые.

Зайдя ей за спину, я положил руку на плечо Минори и мягко развернул девушку к себе.

Минори посмотрела на меня наполовину испуганно, наполовину — с каким-то другим, совершенно чуждым обычному её образу чувством. Я решил взять инициативу в свои руки.

Целоваться под дождём оказалось на удивление приятно.

========== Глава 6. Сердце пустыни ==========

Прощание на следующее утро было немного… неискренним. В нашем отряде чувствовалась некая напряжённость; мы с Минори держались подчёркнуто-вежливо, Саске был странно нахохлившимся, Шисуи очень старался вести себя как обычно и не коситься поминутно на стоявшую рядом Конан, а Какаши выглядел слишком по-заговорщицки, чтобы ничего не знать.