Несгибаемый

Плоскодонка получилась длиной семь и шириной три метра. Осадка в грузу порядка сорока сантиметров, борт возвышается над водой сантиметров на семьдесят. Паровая машина, котел с переделанной под дрова топкой и пара гребных колес. Довольно просторная каюта из расчета на проживание двух человек. Камбуз со специальной печью. Грузовой отсек под продовольствие и оборудование. Остекленная ходовая рубка с вынесенными в нее всеми органами управления.

Вообще поначалу Петр хотел сделать одно заднее гребное колесо. Все же пара колес по бортам увеличивает габариты лодки на метр. А в узких протоках это могло быть весьма существенным. Четыре метра – это не три.

Но, посоветовавшись с одним речником, отказался от этой затеи. По уверениям опытного человека, заднее колесо при движении вперед увеличивает осадку судна, в то время как боковые колеса, наоборот, приподнимают его. К тому же маневрировать с боковыми колесами куда проще. Можно даже вообще развернуться на одном месте, придав им вращение в противоположные стороны.

Опять же, если с прииском все выгорит, для снабжения Петру потребуются небольшое маневренное судно и небольшая баржа. Ну, баржу он еще закажет, когда возникнет нужда, а вот подцепить ее с задним гребным колесом не получится. Разве только толкать. Но Петр предпочитал все же буксировать.

Вся задумка обошлась ему в семьсот рублей. Не так дорого, если учесть то простое обстоятельство, что, к примеру, авто или аэросани стоили в пределах четырех тысяч. А деньги… Деньги у него были. Тут и трофеи, и благодарный Завьялов одарил щедрой рукой, это не считая положенной платы, да плюс прежние накопления Петра. Получилось больше тысячи. Откровенно много. Но для создания ДВСа все же недостаточно. Да и глупо было бы отказываться от большего, имея на это все шансы.

Для воплощения в жизнь своей задумки Петру пришлось уволиться с работы и забрать с собой Митю. Как и отказаться от всех халтур. У него были другие, далеко идущие планы. А что касается Мити, то ему остаться без работы не грозило. Подстегнутое войной производство продолжало расти невиданными темпами, и потребность в специалистах все время росла. Так что не выгорит с прииском – паренька всегда возьмут хоть обратно в мастерские, хоть к какому-нибудь частному предпринимателю.

К окончанию ледохода лодка была полностью закончена и спущена на воду. Ходовыми испытаниями Петр был весьма доволен. Хотя после скоростей его мира и аэросаней лодка напоминала эдакую улитку, движущуюся по реке с максимальной скоростью едва ли больше тридцати километров в час, но, по сути, больше и не нужно.

Единственное неудобство – котел держал пар не дольше трех часов. После этого его необходимо было заправлять водой и по новой разводить пары. Проблему можно было решить либо установив дополнительный котел, либо заменив имеющийся котлом большего объема. Но Петр отказался от этой идеи. Во-первых, это повлечет дополнительные затраты. Во-вторых, съест вместимость лодки. Лучше уж потерять немного времени. Невелика беда.

Нашлась и старательская артель, согласившаяся взять к себе новичков. А кто откажется от дармовой рабочей силы? Выйдя на Андреевича, старшего одной из многочисленных красноярских артелей, Петр условился с ним, что они с Митей будут работать под его началом, передавая все намытое золото артельщикам. Им самим нужна только наука, и ничего больше. Андреевич посоветовался с товарищами, и те согласились. Халява, она такая. Отказаться от нее ну очень трудно.

Вот так и получилось, что сидят сейчас старатели на палубе на складных стульях, покуривая трубки да поглядывая по берегам. Их большую лодку ведет на буксире «Карась», так незатейливо Петр назвал свое суденышко. Андреевич высказался было, мол, к чему им брать с собой лодку, коль скоро у них целый пароход. На что Пастухов ответил, что на всякий случай. Мало ли как оно все обернется. Техника – она и есть техника. А ну как поломается и останутся они без транспорта?

Намерения главы артели были как на ладони. Вроде и взрослый мужик, но он отчего-то был уверен, что Петр и Митя будут настолько благодарны ему за науку, что станут работать на них совершенно бесплатно весь сезон. И даже не за кусок хлеба, потому что в их договоренности была оговорка насчет полного самообеспечения.

Петр взглянул на часы. После последней заправки прошло уже три часа. Но Митя, приставленный к машине, пока молчит. В его обязанности входит время от времени подбрасывать в топку дрова и следить за уровнем воды в котле. Автомобильные агрегаты делаются по хорошо отработанной и надежной технологии. К тому же имеют ограниченный ресурс работы и требуют достаточно частого обслуживания. А как ни крути, при заправке ты все одно производишь осмотр и машины, и котла, это просто неизбежно. Так что в постоянном контроле котел не нуждается.

– Дядь Петр, пора заправлять котел.

А вот и Митя, легок на помине. Это он докладывает о том, что уровень воды в котле приблизился к нижней отметке. Ну что ж, очередная сотня километров осталась позади. Примерно конечно же. Тут верстовых столбов нет, к тому же ощутимое встречное течение, стремнина которого далеко не всегда проходит посредине, бывает, и жмется к какому-нибудь берегу. Так что расстояние измерить получается только приблизительно.

– Принял. Давай на нос, швартоваться будем.

– Да че мальца гонять, давай я разомнусь, – послышался визгливый голос.

Это один из старателей, Ефим, мужик лет сорока, с редкой козлиной бороденкой и худощавого сложения. Правда, несмотря на это, силы в нем вполне достаточно, чтобы целый день махать лопатой и кайлом или бегать с тачкой. Но в остальном… Очень уж отталкивающая у него внешность. Конечно, это не показатель, но Петр предпочитал верить своим ощущениям, и Ефим ничего, кроме отрицательных эмоций, у него не вызывал.

– Ефим, ты вроде старатель, а не матрос. Давай каждый будет заниматься своим делом, – осадил его Петр.

– Так и малец не корабельных дел мастер, – возразил мужичок.

– При мне он будет тем, кем я решу, и он это принял. Ты готов выполнять мои приказы?

– Чего это ты мне приказывать будешь? – тут же вскинулся Ефим.

– Вот то-то и оно. А не желаешь подчиняться, занимайся своим делом, сиди и кури трубку.

– Ефим, не скачи, как блоха, – раздался степенный голос Кузьмы Андреевича. – Неча людям мешать.

– Да я…

– Сядь.

– Тяв! – подала голос Ляля.

Еще весной, когда Петр только задумал податься в старатели, он раздобыл себе щенка самой обычной дворняжки, которой не грозило вырасти в нечто более или менее крупное. Но этого и не требовалось. Главное, чтобы вовремя подняла тревогу.

Отчего Ляля? Ну, это нужно спросить у младшенькой сестрицы Мити. Как только Петр принес щенка во двор дома Аксиньи, так Алена сразу же и окрестила собачонку Лялей. Да еще все норовила с ней поиграть. Это, конечно, в планы Петра не входило. Ему нужен был сторож, а не животина, ластящаяся ко всем подряд. Но пришлось смириться с тем, что все обитатели дома будут для нее своими. Только выносить щенка со двора и приводить соседскую ребятню поиграть с «кутей» Петр строго-настрого запретил.

Как результат Ляля бесстрашно облаивала любого, кто осмеливался подобраться ближе определенной ею границы. С пассажирами «Карася» до поры до времени ей приходилось мириться. Но только и того, что до поры. Потому что стоило кому-то повести себя слишком уж, на ее взгляд, вольготно, как она его тут же облаивала.

– Да заткнись ты, шавка подзаборная, – замахнулся на Лялю Ефим, которого она невзлюбила особо.

Заливаясь яростным лаем, но держась на почтительном расстоянии, собачонка ничуть не думала униматься. Кто бы только знал, как Петр не любил вот таких дворняжек. Но в то же время ему именно такая собака и нужна. Готовая бесстрашно облаять кого угодно, укрываясь в самом дальнем углу или под ногами хозяина.

– Ляля, место! – повысив голос, приказал Петр.

Ефима собачка хоть и не любила, но хозяина уважала и боялась. Угу. Он тот еще воспитатель. Повиновение вдалбливал в собачку, что говорится, кнутом и пряником. Его команды она предпочитала выполнять с максимально возможной быстротой.