Осколки, острые, как ножи (СИ)

Зеленый дракон покачал головой, не сводя светящихся зеленых глаз с Боны.

— Мой ученик — взглянул он в сторону вершины башни — Поверг этот мир в прах. Есть ли надежда у них? И есть ли она хоть у кого то?

— Этот мир не мертв — заметил дракон — И ты всегда знал, что даже за гранью всяких надежд еще есть надежда.

— Знал — кивнул длинноволосый в ответ.

— А теперь… Неужели ты потерял надежду?

— Нет — отрицательно покачал головой в ответ — Я не потерял надежды.

— И тогда… — удивленно произнес дракон — Значит ты надеешься…

— Надеются все! — резко ответил повелитель страданий — И ты, и я, и он…

— И что же ты ждешь теперь? — обратился на него взгляд изумрудных светящихся глаз.

В ответ Бона лишь нахмурился и оскалил длинные клыки, прикрыв горящие темные глаза.

— «И пришли тогда последние дни нашего мира. Никто и не ждал той беды, что будто с небес низверглась на землю, охватывая темными волнами город за городом, страну за страной, пока не остался лишь я и горстка моих спутников, что влачили существование в заброшенном отшельническом доме. Мы жили вдали от городов, и лишь иногда полковник регулярной армии, который так и не назвал свое имя, и которого мы звали просто Полковник с несколькими другими отчаянными смельчаками выбирались в заполоненный адскими тварями город, чтобы умыкнуть из под носа новых инфернальных хозяев города немного еды или пригоршню патронов, что могли помочь нам продлить наше существование…

Зачем мы все это делали? Никто не мог сказать. Отец Ефрем молился и призывал нас молиться вместе с ним, дабы Бог простил нас…

Бог… Но кто этот Бог? И как он мог нам помочь? Я не смог бы сейчас сказать, есть ли Бог или добро на самом деле. Но то, что Дьявол, или иное подобное зло существует я мог сказать определенно.

И все же мы оставались, быть может, последними из людей, кто до сих пор не сдался и не погиб. Клинок — самый отчаянный среди нас, говорил о том, что человек не должен умирать как скот на бойне, и что нам нужно сражаться. Сражаться даже если уже все, что мы знали, что нам было дорого, все пропало и все разрушено и обращено в прах. Просто сражаться, потому, что иного нам не осталось…»

Худой парень снял очки и потер переносицу. В кругу тех людей, о которых он писал в своем блокноте его звали просто Смарт. Некогда известный сетевой журналист, теперь он был одним из беглецов, что смогли убежать из городов, когда на них обрушились завывающие прислужники мучителя.

Всего их было семеро — сам Смарт, отец Ефрем — некогда приходский священник, а теперь просто священник, что хранил самое дорогое, что осталось у него — веру; Клинок — лихой парень, поклонник боевых искусств, который не расставался с большим и острым ножом, как он сам говорил это был подарок ему от кого то, кто был ему близок; Обжора — рослый, плотного телосложения мужик, бывший в свое время известным шеф–поваром, что и говорить в их заброшенном доме стряпней занимался он, хотя обжорой он не был, так, прицепилась кличка; Кремень — отставной военный, несмотря на седину в волосах, он по прежнему был тверд и крепок, и не позволял другим раскисать и падать духом, насколько это было возможно в почти мертвом мире; Полковник — в отличии от Кремня он служил в действующей армии, Кремень нашел его разбитого и павшего духом, подавленного тем фактом, что его армия, единственная в мире могучая и непобедимая была просто сметена завывающими тварями, явившимися из ниоткуда, Кремень дал ему новую цель, и Полковник снова стал самим собой, собранным и целеустремленным; и, наконец, Жига — разбитной и лихой парень, про его прошлое не знал никто, кто говорил, что он ранее был гитаристом рок–группы, а кто, что он был байкером, но тем не менее он был сейчас одним из них — последний из выживших людей в умирающем мире, что был покрыт снежным саваном зимы, что сковывала землю, несмотря на то, что по календарю уже весна должна была вступить в свои права.

— Эй, Смарт, разгрузи сумки, мы с покупками вернулись! — донесся от входа зычный голос Полковника, одновременно со звуком захлопнувшейся двери.

Смарт быстро подбежал и принял у Полковника тяжелый рюкзак, в котором было что–то тяжелое.

— Консервы? — спросил Смарт.

— Да — махнул рукой бывший офицер — Там мясо, консервированные фрукты… Даже шоколада немного удалось достать.

— Насилу дотащили, Смарт — ухмыльнулся Жига, стряхивая с себя снег — Еще повезло, что никого в этот раз не видели, и нас, похоже, что тоже никто. А то бы поменьше бы принесли… Намного меньше — хмыкнул он снова, приставляя к стене дробовик.

— Патронов мало только — вздохнул Клинок, который был третьим из тех, кто сегодня отправлялся на вылазку в город — Надо бы побольше… Вот только не знаю, чем оно поможет…

— Так — резко оборвал начинавшийся разговор стального голос — Разговорчики мне тут! Сходили и ладно, молодцы, Обжора пока ужин сготовит.

Все четверо выразили согласия со словами Кремня — это был он, тот, чья железная воля держала их всех семерых, поддерживая их дух среди снегов, что окружали их.

— Слышь, Кремень, я тогда пойду на кухню, к Обжоре, помогу ему, то–се, а? — поинтересовался Жига.

— Иди — кивнул седовласый вожак в ответ.

Когда Жига ушел, прихватив с собой часть принесенных продуктов, Кремень обратился к Полковнику:

Хвоста за вами точно не было?

— Да, командир — кивнул тот в ответ — Обычно как идем, так они либо бросаются, либо просто по кустам, или по крышам воют… А сегодня и никого не было, даже странно…

— Ты следил? Уверен, что они вас не вели?

— Абсолютно — уверенно кивнул Полковник — Никто не вел. Может, твари уже нажрались, или еще чего, и мы им стали не интересны?

— Может быть… Ладно, раздевайтесь, отдыхайте. Смарт — обратился он к бывшему журналисту.

— Да?

— Сегодня вы с Клинком дежурите ночью. Пока еще нас никто не находил, но это не повод расслабляться. Понял?

— Да, Кремень сделаю — кивнул Смарт.

Кремень, Смарт, Полковник… Столь разные и непохожие друг на друга люди. Клички им придумал Жига, да как то они все и привыкли называть друг друга по кличкам. Настоящих имен называть как то и не хотелось — эти имена напоминали о той жизни, что все они оставили, или, точнее, о той жизни, которой их лишили эти адские твари.

Смарт помог Полковнику и Клинку раздеться и убрать оружие. Оружие, впрочем, все они убирали недалеко — никто не гарантировал, что необходимости в нем не возникнет в любую минут…

За ужином, который сготовили Обжора с Жигой как обычно все разговаривали о том, о сем — как прошел день, участники вылазки в город рассказывали что видели. Не обошлось сегодня и без проповедей от отца Ефрема.

— Бог — объявил отец Ефрем — Вывел нас сюда, где мы смогли найти спасение. За это я возношу ему молитвы… Но увы — я делаю это один, и не встречаю среди вас поддержки в этом начини, друзья мои.

— А мы благодарим тебя, батюшка Ефрем — хмыкнул Жига, жуя — Это ж ты нас вывел в сию скромную обитель, да и молитвы твои, ручаюсь не лишни в этом всем деле, в котором мы, как можем, барахтаемся.

— Твои слова прямо таки сочатся недоверием — нахмурился отец Ефрем — Впрочем, я знаю, что ты все это не со зла говоришь, ну а значит, что еще есть в тебе вера, пусть ты её и скрываешь…

— Ну, у меня то много чего есть — нашелся Жига в ответ.

— Ладно, Жига, прекрати ерничать — осадил его Кремень — Мы и в самом деле очень благодарны отцу Ефрему за то, что он помог нам найти приют в мире, который резко стал весьма негостеприимным. Скажу тебе, в лесу под кустом, в такую холодину, сейчас было бы не сладко… Был у меня один фронтовой случай…

И Кремень пустился в рассказы о своих былых похождениях. Некоторые истории повторялись, но никто не перебивал бывшего вояку. Кремень мог позволить себе такую слабость, как рассказывать некоторые истории по нескольку раз, все таки на его плечи ложилась очень большая ответственность — ответственность их главного, их вожака. Смарт, в который раз слушавший историю про то, как Кремень и его отряд партизанили в зимнем лесу, поймал себя на мысли, что без твердой руки старика все бы они давно сгинули бы и разделили участь жертв обрушившегося на мир бедствия.