Uingukage. Сокрытый в Тени Крыла (СИ)

Неожиданно в сознание ворвалась волна Ки. Леденящая, мощная. Но именно она отогнала наркотическое наваждение. Столовая. Похоже, ее кормили. Что выглядело, наверное, весьма комично, так как она этого даже не замечала и вряд ли самостоятельно глотала или жевала. Судя по луже из какой-то каши, лицом в которой она и лежала, ее предположения были верны.

- Чего тебе, претендент? – его голос. Голос того, с кем она спала так много времени.

Ее положение позволяло видеть того, кто подошел для разговора. Но глаза видели сквозь пелену, и она могла понять только то, что это был заключенный.

- Мне нужна, – тот, кого назвали претендентом, поднял руку и направил куда-то в ее сторону, – она.

Раздались смешки.

- Хорошо, – кивнул боец арены, – и что ты готов дать взамен?

- Ну. Я не убью тебя прямо сейчас. Отличная сделка.

Она должна была как-то отреагировать на его наглость, но получалось слабо. Только безразличие. Ей даже было не важно, сможет он выполнить свою угрозу, или его порвут прямо здесь и сейчас.

- Ты совсем страх потерял? Думаешь, то, что ты убил троих идиотов на арене, дает тебе право приходить ко мне и угрожать?

- Да, – кивнул претендент, – и это были не идиоты. Одного из них ты туда сам послал.

Дальнейшего разговора было не слышно, потому что кто-то ударил по столу, и у нее в голове зазвенели колокольчики. Как началась драка, она тоже не заметила. Но смутно видела, как кто-то дерется. И кажется, кому-то оторвали руку. И ногу.

- Стоп! – снова выкрик ее хозяина. – Тебе она нужна? Забирай!

Кажется, раздался звук еще одного удара. И только потом кто-то подошел к ней, поднял и закинул на плечо. Ее куда-то понесли, и смутно знакомый голос сказал:

- Аккуратнее неси. Судя по ее лицу, она сейчас...

Живот был действительно сдавлен, и ее вырвало тем, чем ее только что кормили.

- Ну вот, я же говорил, – голос действительно был знаком. Причем хорошо знаком, но она никак не могла вспомнить его обладателя.

- Проверь, чтобы не захлебнулась случайно.

Обладателя этого голоса она узнать не могла, как ни напрягала память. Ее голову приподняли, чтобы очистить рот.

- Нет, все нормально. Кажется, ее чем-то накачали.

- Так и есть. Пошли в лазарет.

- Но сейчас бои.

- Срал я на бои.

Ее несли. Причем тот, кто ее нес, несколько раз матом отсылал кого-то подальше. Кажется, надзирателей. Даже сквозь пелену ей стало интересно, кто этот претендент, что без труда посылает всех и вся?

Принесли, положили. Оглядевшись, она смутно узнала лазарет.

- И что это такое? – голос принадлежал не молодому мужчине.

- Займитесь своей работой, доктор, – это был тот, кто ее нес, – надо привести ее в нормально состояние.

- Нормальное для чего? – уточнил врач.

- Нормальное – в смысле здоровое. Насколько это вообще возможно.

- Я же говорил, что все мои услуги сверх обычных – платные. Вы готовы заплатить?

Она отчетливо ощутила волну Ки.

- Во-первых, к вашим услугам я отношусь с уважением. Вот, даже протез ни разу не помял.

Щелкнуло железо.

- И правда, цел. Удивительно.

- А во-вторых, это и есть ваши непосредственные обязанности. Если вам так деньги нужны... Заку! У нас деньги есть?

Заку? Он обращается не по цифрам, а по имени? И имя знакомое. Неужели...

- Ага, есть там что-то.

- Ну вот. Занесем потом.

Доктор вздохнул:

- Ладно, вы меня убедили. Разденьте ее.

Затем последовал какой-то укол. Дальнейшее было спутано еще более плотным туманом, чем до этого. Одна она чувствовала отчетливо – ей было плохо. Она снова чувствовала свое тело, но тело очень сильно болело. Люди о чем-то говорили, но слов она не разбирала. Кажется, у нее было лихорадка. А может, и нет. В конечном итоге, все это могло быть все тем же последствием приема наркотиков. А еще ей снились сны. На грани забвения и навеянной наркотиками и лихорадкой реальности ей снова снились сны. Сны про то, как было когда-то. Когда-то давно, до всего этого. Когда-то, когда ей даже нравилась ее жизнь. Далеко отсюда. Так далеко, что казалось, это было в другом мире. Насколько иным был тот мир. Настолько недосягаем он был.

Она поежилась. Ей было холодно, но именно это и было неожиданно. Снова это тонкая грань между лихорадочным забвением и реальностью.

- Так забери ее себе, – ответил на какой-то вопрос незнакомый голос.

- Ну, уж нет! Чтобы она меня прибила при пробуждении?! – ответил Заку. – Да и не положено мне.

- Ты все еще паришься из-за местных правил?

- Бля, а что помешает кому-нибудь зайти, а?

Несколько мгновений молчания.

- Даже не учитывая моей репутации? – голос отчетливо выражал скептицизм, а затем громко выкрикнул. – Так, этаж, если кто тронет эту девушку, я вас всех порву!

- А если это не мы будем? – принесся откуда-то издалека вопрос.

- Все равно порву. А потом порву того, кто посмел.

- А если надзиратель? – пришел новый вопрос.

- Пф, а какая разница? Что мне помешает и их порвать?

Ответом был общий смех, кажется, всего корпуса вперемешку с заверениями, что никто девицу не тронет.

- Вот видишь?

- Нет, ее лихорадит еще, а ты в этом шаришь, – продолжал отнекиваться Заку.

- Ну, ты совсем обнаглел. Сначала, говорит, давай мою напарницу вытащим, а то на нее смотреть больно. Ну, вытащили. Даже в лазарет сносили. А теперь что? Смотри за ней всю ночь, босс, ты умный. Так, что ли?

Заку засопел.

- Ладно, биджу с тобой. Все равно она спать до завтра будет.

Затем ее накрыли одеялом, и она вновь провалилась в дрему.

Проснулась. Ей было холодно. И ей хотелось есть. А рядом пахло чем-то явно съедобным. Открыв глаза, она осмотрелась. Уже почти забытая одиночная камера. Правда, здесь она была не одна. У другой стены сидел заключенный, парень, молодой, немногим старше ее. Выглядел здоровым, судя по позе, в которой спать было нереально – медитировал. Черные лохматые волосы спускались до плеч. Челка слабо прикрывала химический ожег, но на лице было и несколько других давно заживших шрамов. Вместо правой руки – простенький протез примерно от локтя. Но тело крепкое, жилистое. В камере полумрак, но перед ней стоял поднос с нехитрым ужином. Ее сосед открыл глаза, которые тускло, едва заметно светились в темноте. При свете хотя бы свечей она бы не смогла это заметить.

- Если сможешь, поешь.

Это его голос она слышала сквозь туман в голове. Его и Заку. Но есть действительно хотелось, так что она подтащила к себе поднос и набросилась на еду. Даже легкое недомогание не помешало. Утолив голод, она снова посмотрела на своего сокамерника, вновь сидящего с закрытыми глазами.

- Если хочешь узнать, с чего такая доброта, – будто прочитал ее мысли калека, – скажи спасибо Заку.

Он кивнул себе за спину, видимо, имея ввиду камеру за стенкой.

- Кин, ты как? – отозвался с той стороны Заку.

- Нормально, спасибо.

Девушка пока не поняла, как себя вести. Этот парень бойцом арены пока не был, иначе не жил бы в общем корпусе. Но, видимо, очень даже мог стать, раз мог позволить себе притащить ее сюда. А раз он не поленился доставить ее сначала в лазарет, а затем еще и накормить, то находился в тюрьме недавно. Не успел еще набраться здешних привычек.

- Что я должна делать?

Калека пожал плечами:

- Умеешь готовить?

Кин кивнула, поздно сообразив, что парень ее, вообще-то, не видит. Но он, кажется, все же как-то видел.

- Ну вот. Я планирую перебраться в апартаменты получше этих. Будешь готовить. И убираться. И, возможно, стирать, если я сильно заляпаюсь кровью.

Кин заглянула под одеяло. На ней была свежая одежда.

- А трахать ты меня не будешь?

- Нет, – не раздумывая ответил заключенный.

- Почему? – не поняла Кин.

Он вновь открыл свои тускло светящиеся глаза.

- Потому что у меня есть жена.

- Ты в тюрьме, – напомнила Кин.

- Это временные трудности.