Воскресное утро (СИ)

Егоров со своими товарищами по 161 полку промаялись почти до вечера. На КП аэродрома висел динамик, и они могли слышать переговоры КП с истребителями и их между собой. Переговоры  летчиков были немногословны и, как правило, означали обнаружение очередной колонны бомбардировщиков и доклад о разгоне ее. Туда же, сразу отправлялись свободные полки поршневой авиации. Иногда в канале звучали женские голоса обзорных РЛС, помогавшие истребителям найти прорвавшиеся и  невидимые для них цели.  Летчики, вернувшиеся с боевых вылетов в мокрых от пота спецовках и своих "инопланетных" штанах сразу спешили на КП  с докладами. Самолеты же попадали в руки инженеров и техников разных специальностей. Все они облепляли самолет как муравьи, и уже через короткое время он снова был готов к бою. Из всех кто вернулся - всего лишь у нескольких обнаружили пулевые отверстия в плоскостях, не причинивших самолетам никакого вреда. Немцы были не готовы к встрече со столь превосходящими их машинами. То, что три ударных эскадрильи 161 полка не взлетали, значило одно - наши сдерживали немцев за пределами дальности аэродромной РЛС и в радиолокационное поле попадали только одиночные самолеты противника. Ситуация изменилась примерно в 15 часов, когда вернулась третья эскадрилья реактивных МиГов. Немцы, пользуясь их отсутствием, продавили оборону изрядно поредевших и уставших полков ВВС РККА. Теперь в эфире в основном звучали голоса обзорных РЛС. Уже под Минском бились три полка 43-й ИАД и, видно приходилось им туго, потому что начальник ПВО города полковник Маринин затребовал помощь от Бобруйска. Красавин решил оборону аэродрома не ослаблять и на выручку столицы Белоруссии полетел сам со своим замом и ведомыми. Туда же полетел со своим ведомым и командир 161 полка. Красавин  был уверен - их ищут и когда найдут - приложат все силы для уничтожения, поэтому 161 полк остался на аэродроме. Около 17 часов РЛС обнаружила летящий на большой высоте в их сторону разведчик. Желая не допустить обнаружение своего аэродрома, на него был направлен возвращающийся с задания разведчик МиГ-15 УТИ, который сбил немца с первой же атаки. Видно немцы не ожидали увидеть русский истребитель на этой высоте. В небе расцвели четыре купола. Тут же, прямо со стоянок, взлетели четыре Ми-24 с десантом из батальона охраны и, разобрав каждый своего подопечного, кружили рядом со снижающимися летчиками. Егоров поежился, представив себя на месте этих немцев - к "крокодилам" нужно было привыкнуть, чтобы не бояться.

В 19 часов зеленой ракетой от КП аэродрома был объявлен взлет их полку. В их сторону шла колонна немецких бомбардировщиков. По высоте и скорости ее полета РЛС определила их как "Ю-87". Полк, взлетев и собравшись в боевой порядок с распределением по высотам, пошел им навстречу. Егоров вспомнил, что это построение называется "этажерка" и придумано каким-то летчиком Покрышкиным. Только взлетев и заняв свое место в строю, Колька успокоился. До этого прилив адреналина  бил его ознобом так, что зубы лязгали. Он даже запаниковал вначале, решив, что это испуг с которым не может справиться. Однако в воздухе все прошло. Он снова замандражировал, когда прямо по курсу увидел немецкую колонну, прикрытую и снизу и сверху истребителями. "Все же удобно летать с наведением от РЛС и связью" - подумал Николай. А потом все завертелось так, что он уже только на аэродроме смог вспомнить эпизоды и совершенно не помнил бой в целом. К ним наперерез устремились восемь "мессеров", пытаясь не допустить к "юнкерсам", а они, отбиваясь от них, упрямо прорывались вперед. Эфир заполнили команды, мат, крики. В какой-то момент Николай опомнился - он на вираже пытался  загнать "мессера" в прицел и сумел это сделать - увидел, как полетели куски обшивки и он задымил, уходя вниз. И тут же слева от себя заметил дымные трассы и почувствовал удары чем-то по фюзеляжу. Инстинктивно свалил "ишачок" в пикирование, уходя от прицельного огня. И только потом сообразил, что не уйдет от "мессера" на пикировании. Он оглянулся и увидел, что его "мессера" в свою очередь атакует пара со второй эскадрильи. Причем от плоскостей "мессера" летят куски, и секундой позже оторвавшийся элерон перевел его в падение с беспорядочным вращением. Колька разогнав "ишачок" на пикировании, полез вверх, подбираясь к брюху колонны и прежде чем самолет, потеряв скорость, свалился, с прямо-таки плотским наслаждением всадил очередь из своих пушек в ближайший "юнкерс", который взорвался на своих же бомбах, смахнув и своего ведомого. Снова разогнав истребитель, Егоров выскочил из боя и попытался определиться, что делать дальше. Все небо было перечеркнуто дымами падающих самолетов и висящими в небе парашютами. Строй бомбардировщиков они все же развалили, и те, освобождаясь от бомб, разворачивались на запад. Преследовать их уже было некому - истребители дрались на всех трех эшелонах, связав друг друга - качество уравняло количество. Ведомого не было, и когда он пропал и жив ли - лейтенант не знал. Осмотревшись, решил атаковать "юнкерсы", оставшиеся без прикрытия и нацелился на ближайшую выстраивавшуюся тройку, идущую курсом на запад. Он все сделал правильно - догнал и атаковал крайнего справа снизу, однако при нажатии на гашетку не почувствовал дрожи истребителя от работы пушек. Пока соображал, что делать - левый "юнкерс" со снижением лег в правый разворот, дав своему стрелку возможность открыть по истребителю Егорова прицельный огонь. Очередь пулемета "юнкерса" снова зацепила его левую плоскость, и Колька переворотом ушел в пикирование. Бой для него кончился. Он и не заметил, когда  израсходовал боеприпасы. Хотя в пушечных моделях их и было немного. Он решил выйти из боя и, разогнавшись, взял курс на восток. Его заметила пара "мессеров", не принимавшая участия в бою и барражировавшая в отдалении. Егоров определил их по рассказам летчиков- реактивщиков как ассов или как они себя называли - "экспертов". Догнали они его быстро. Повезло Николаю в том, что он их заметил и когда ведущий пары вышел на дистанцию атаки, крутанул несколько бочек, срывая атаку. Понимая, что они его не выпустят, а ответить ему нечем, он решил воспользоваться рацией. Назвавшись, он сообщил, что не имеет боеприпасов и на хвосте у него два "эксперта". Женский голос оператора РЛС подтвердил  ему, что она его видит и ему нужно продержаться несколько минут - ему навстречу идет помощь. Егоров крутился как уж на сковородке на своем "Ишачке", уклоняясь от атак, срывая их и теряя понемногу высоту. Эти минуты ему показались длиннее, чем весь бой. Неожиданно в шлемофоне раздался громкий и четкий голос: "Курносый! Уйди вниз - дай место для драки!"  и в ту же секунду он прямо по курсу и ниже увидел четыре блестящих на солнце диска и мгновенно все поняв, рухнул на бреющий. Это он понял - а немцы нет. И возможно они этого не поняли, даже умирая в струях огня, вылетевшего им навстречу из непонятных летательных аппаратов. Колька, пропустив над собой "крокодилы", и выполнив  левый боевой, рассмотрел лишь падающие и догорающие в небе куски, только что бывшие лучшими истребителями мира. Минутами позже МИ-24 , сходу завалив четверых самых агрессивных и наглых "мессеров", обратили в паническое бегство остальных. Поле боя осталось за нами. Но и наши потери были большими. Немцы были очень хорошими летчиками и крепкими вояками с серьезным опытом. Эскадрильи 161 полка за один бой уменьшились на треть. Правда, "крокодилы" привезли в полк восемь из двенадцати сбитых летчиков. Четверо, включая ведомого Николая, погибли.

Позже стало известно, как отвоевали шесть самолетов Бобруйского аэродрома под Минском. Четверка МиГов во главе с генерал-майором Красавиным за две атаки развалила строй бомберов, обратив их в бегство. Попытка "мессеров" защитить их привела лишь к ослаблению сил, связывавших  истребители 160 полка, и позволила им атаковать в свою очередь бомбардировщики, потерявшие строй. В этой атаке 160-й полк возглавлял сам командир 43 ИАД генерал-майор Захаров, сбивший "мессер" и "юнкерс". Минутами позже к ним на помощь пришла пара И-16 командования 161 полка. После развала строя бомбардировщиков четверка МиГов разделилась - Красавин с ведомым придавили сверху "мессеров", не давая им возможности использовать преимущества в вертикальном маневре и заставляя вести бой с "чайками" и "ишаками "на виражах", а вторая пара с его замом по летной подготовке, обогнав "юнкерсов" атаковала самых шустрых, отрезая им путь на запад. Но тут немцы попытались схитрить. Когда 160 полк и помощь из Бобруйска оказались связанными боем, с севера на Минск пошла колонна двухмоторных бомбардировщиков. Приятный женский голос предупредил всех слышавших ее о запрете входа в зону Минской ПВО. Разрешено было только группе "Фантомаса" - такой оригинальный позывной взял себе Красавин. Пара Красавина откликнулась и, бросив на добивание "чайкам" и "ишакам" остатки первой колонны, атаковала вторую. За ними же, с запада, шла вторая пара МиГов. В этот раз они не уклонились от боя с истребителями и немцы в очередной раз за сегодняшний день почувствовали себя мальчиками для битья. Отличие было лишь в том, что днем они лишь эпизодически попадали под огонь МиГов, а сейчас по отношению к ним проявлялся целенаправленный геноцид. Причина этого крылась в простой арифметике и просьбе начальника ПВО Минска полковника Маринина, которого душила жаба тратить ракеты "Ос" на такую мелочь как "мессершмитт". Он логично предполагал, что снаряды 23 мм и даже 37 мм - гораздо дешевле ракеты, и самое главное - их можно тут сделать, а вот его изделия вряд ли. Стрелять предполагалось в глубину строя и как минимум по ведущему тройки. В этом случае резко повышался шанс поражения ракетой сразу нескольких самолетов. Летчики "мессеров" и экипажи "юнкеров" всего этого не знали. И если первые самоотверженно погибали, пытаясь собой закрыть доступ к бомбардировщикам и надеясь хотя бы зацепить кого-нибудь из "быстрых дьяволов", то вторые, уважая бесстрашие своих товарищей, надеялись отомстить, разбомбив город и, если повезет, убить ту сучку, которая сидит на русском радаре и наводит на них свои истребители. Они ее никогда не видели, но успели возненавидеть за один день на всю жизнь. Но подчиненная полковника Маринина, тридцати лет и довольно симпатичная барышня, по имени Ольга, ничего этого не только не знала, но даже не подозревала о столь острых чувствах со стороны множества мужчин, относясь к этим меткам на экране как надоедливым комарам. Что, в конечном счете, было достаточно правдоподобно. Потому как она знала, что их ждет, а экипажи бомбардировщиков еще нет. У комаров, кстати, вероятность  выживания была гораздо больше. Минутами позже, когда их самолеты начали взрываться и разваливаться в воздухе, и  экипажи увидели несущуюся к ним на дымных хвостах безжалостную смерть, они поняли, как ошибались в определении их шансов на выживание по сравнению с летчиками "мессеров". Когда  за первые секунды колонна уменьшилась на треть, большинство остальных экипажей, открыв бомболюки и разгружаясь прямо в вираже, попыталось развернуться и на максимальной скорости уйти из зоны поражения. Однако и вслед им летели, оставляя дымный след ракеты. И живые с удивлением и страхом смотрели как за маневрирующим самолетом, повторяя его траекторию и быстро настигая, летит смерть. И то, что эти дымные чудовища не трогали летавших среди всего этого кошмара "быстрых дьяволов", уничтожая только немецкие машины, вызывало мистический ужас. Эфир заполнили крики людей потерявших самообладание. Летчики экипажами и одиночками без команды стали выбрасываться с парашютами. Неизвестно, что думали на их аэродромах те, кто их отправил на это задание и сейчас слышавших крики в эфире, но наверняка в их головах рождались образы один страшнее другого и мало похожих на действительность. Второй раз за сегодняшний день элита немецкой нации встретилась с непреодолимым ужасом, уничтожавшим их безжалостно и неотвратимо. Это уже не считая "Быстрых дьяволов", терзавших люфтваффе с утра.