Из огня, да ...(СИ)

— Сестрички… Агано, Носиро, Яхаги, простите меня. — Прошептала девочка глотая слезы.

— Простите свою глупую и бесполезную сестру.

Сакава настолько погрузилась в себя, что почти не замечала, что происходит вокруг. Поэтому, внезапный свист и затем грохот взрывов за спиной стал для неё сюрпризом.

 — Пью!!! — Девочка аж подпрыгнула и оглянулась назад.

Картинка завораживала. Крейсеров глубинников больше не было! Медленно тонущие кровоточащие ошмётки — вот всё, что осталось от чудовищ, так пугавших Сакаву минуту назад. Полу оглушенные эсминцы, верные своей природе бросились на первое, что увидели — друг на друга. Хаос продолжался недолго. Над головой девушки прогрохотали самолеты и по глубинным ударили пушечные очереди.

Канмусу в полном ошеломлении повернула голову. Метрах в восьмистах от неё Сакава увидела две фигуры затянутые в боевой обвес.

— Как я могла их не заметить? Ну я и глууупая… — мысль в голове появилась как бы по инерции. Девушка, не веря, смотрела на быстро приближающиеся фигуры.

— Меня спасли? Не бросили? Я буду жить? Кто они? Как они так быстро убили крейсеры? — сотни вопросов толкались в её голове, не давая сосредоточится на чём-нибудь одном. Саяка устало вздохнула. Сил удивляться уже не было. Канмусу упала на колени и разрыдалась.

С утра мы выдвинулись с этого, порядком надоевшего уже, островка. Погодка шепчет — спокойное море, чистое небо, солнышко светит, сейчас бы на пляж с подружкой. Мечты, мечты. Коля явно думает о том же — вон как глазки закатил, котяра мартовский.

— Что, товарищ адмирал, о пляже замечтался? О девочках в бикини? О прохладном баре на лазурном берегу? — подколол я.

— И всё-то вы знаете, товарищ адмирал! — шутливо огрызнулся он. — Всё-то у вас, как на ладони. Вот, ещё бы, курс прокладывать научились — вообще цены бы не было.

— Хм, да. — уел паразит. Оказалась, что с прокладкой курса у меня проблемы великие. Вот Коля молодец — быстро разобрался, что к чему — я же сопел, кряхтел минут пять. Но ведь справился же! Ладно, припомню я ему его издевательство над командиром.

— Не Царское это дело, Коля, — курс прокладывать. У меня для этого ты есть. — шутливо отбрыкиваюсь.

— Ты бы лучше соколиц своих пустил по округе полетать. А то чешем уже который час, как по проспекту. А тут война, между прочим. Пусть слева-справа поглядят, вдруг мы мимо чего-то интересного проплывем — радар то теперь всего километров на двадцать бьет. Можем и не заметить.

— Вот топливо жечь. — бормочет Коля, но поднимает палубу. У него, кстати, самолёты с палубы стартуют, а не как в аниме — там из луков запускали стрелы, а те уже в самолеты превращались.

Минут сорок мы продолжали беззлобно издеваться друг над другом. Вдруг Коля резко замолк и удивлённо уставился на меня.

— Командир, похоже, твоя чуйка с тобой осталась. Патруль докладывает — справа по курсу глубинники гонят какую-то девчонку. Их семеро — пять мелких и два покрупнее. Наши действия?

— Девчонка? Ну, это точно канмусу, кому тут ещё быть-то? Пойдём спасать — как там Брат говорил? Русские на войне своих не бросают. Вот и мы не бросим. План такой: Идём на перехват. Я ударю «Гранитами» по крупным, потом ты авиацией добьешь мелочь.

— «Гранитами»?

— Угу, испытаю заодно.

Выходим на дистанцию атаки. Я решил, что бить буду с полутора километров. Так надежней. С такой дистанции я «Гранитом» не то, что в тварь — в глаз ей попаду. Немного наклоняюсь вперед, открываю пусковые контейнеры (крышки откидываются с негромким щелчком), пуск! Две ракеты с каким-то загробным воем выскакивают из пусковых шахт и несутся к цели.

— С рёвом из шахты взлетела махина, хорошей страною была Аргентина! — с нервным смешком комментирует мой друг и вскидывает свою «доску». Сушки, гремя своими движками, срываются в небо, описывают вокруг нас круг и несутся за ракетами.

Успеваю рассмотреть врага. Ну и уроды. Те, что помельче, на акул смахивают, но зубищи у них… Даже с чем сравнить не знаю. На ум почему-то гильотина приходит. Глаза светятся каким-то мертвенным бело-голубым сиянием.

Те, что покрупнее — ну тут вообще. Пасть, по бокам торчат синюшные руки, на одну из которых напялено что-то типа наруча с пушкой. Только вместо кисти эта рука заканчивается округлой пастью. Да ещё, оказывается, они воют. Мы как поближе подошли — услышали, то ли стоны, то ли вопли. Твари. Ненавижу. Убью.

В это время ракеты достигают целей. Ну, что сказать? Переборщил. Твари (потом узнал что это, оказывается, были легкие крейсера Хе класса) лопнули, как надувные шарики. Только какие-то ошмётки полетели в разные стороны. Мелких не слабо приложило ударной волной и, похоже, контузило. Несколько секунд они бесцельно кружились на месте, а потом бросились друг на друга. Ни фига себе! Но знаете — в этот момент я почувствовал… счастье? Радость? Какой-то детский восторг! Теперь я не беспомощен! Теперь я могу их убивать! Молитесь уроды — толстый северный полярный лис идет к вам жить!!!

Ладно, успокоится… Перевожу взгляд на канмусу. В горячке боя было как-то не до разглядываний. Ёлы-палы, девчонка лет пятнадцати на вид. (Самому-то теперь шестнадцать, не забудь!) Невысокая, стройная фигурка подростка с только-только начинающей наливаться грудью (второй размер? Или меньше?), с короткой стрижкой непривычно фиолетового цвета. И глаза… Нет — Глазищи, огромные заплаканные глаза необычного, какого-то фиалкового цвета, с какой-то сумасшедшей смесью страха, непонимания, радости и надежды, смотрели на меня. Резко захотелось воскресить глубинных и с особым цинизмом убить их ещё раз пять. Господи, ну не должны девчонки воевать!

И тут это чудо, как подкошенное падает на коленки и начинает реветь. Писец! В надежде оглядываюсь на Кольку, но этот гад, как будто не замечает! Начинает выравнивать свою доску перед приемом самолетов. Вот сволочь! Он её даже после первых вылетов, так долго и тщательно не ровнял! А феечки его встали в круг и тоже не особо торопятся возвращаться.

Сговорились. Как пить дать сговорились.

Неуклюже подгребаю к канмусу. И что ей сказать? Как успокоить?

— Эй, ты в порядке? Не ранена? Ну успокойся… как звать-то тебя?

Ревёт… По-моему самое страшное оружие любой женщины — слезы… Чувствую себя беспомощным до отвращения. Вдыхаю и делаю единственное, что пришло в голову — глажу её по голове.

*Легкий крейсер Сакава погиб во время испытаний американцами ядерного оружия. 1 июля 1946 года Сакава и Нагато стали первыми кораблями, предназначенными для испытания воздушного взрыва атомной бомбы «Эйбл». В результате взрыва на корабле начался пожар. Судно горело сутки, отсюда и панический страх перед огнем. Добавлю что перед своей гибелью Сакава чуть не утащила с собой на дно американский буксир.

Комментарий к Вступаем в бой Ну вот и экшн пошел. Пишите комменты – ничего так не вдохновляет автора как положительные комментарии )) Впрочем – отрицательные тоже вдохновляют – пишут значить читают)

====== Вперед к Японии. (ну или в ту сторону) ======

Сакава замерла. Чужая рука на голове вызвала настоящую бурю чувств. С одной стороны хотелось вскочить, закричать — «Я не маленькая!!!» и убежать. Но, в то же время эта большая, тёплая ладонь на макушке, странным образом успокаивала, вселяла надежду, уверенность, что всё будет хорошо, что все неприятности закончились, что она больше не одна. Поддавшись какому-то непонятному порыву, Сакава вскочила и прижалась к груди незнакомой канмусу. Было немножко стыдно, но это так успокаивало… Только через несколько минут, вдоволь наплакавшись канмусу, стала приходить в себя…

— Эй, ты в порядке? Не ранена? Как звать-то тебя? — Сакава вдруг поняла, что этот вопрос задают ей уже не в первый раз.

«Какой приятный голос у этого парня», — подумалось вдруг ей. «ПАРНЯ?!» Понимание того, что она прижимается к парню, ударило словно током. Девушка отскочила назад и подняла глаза на своих спасителей. Перед ней стояли два парня в темно-серых варсьюитах. Боевой обвес, какой-то странный, абсолютно не знакомой формы. Пушек почти нет, зато над головами целая россыпь антенн. Тот, что поближе, темноволосый с серыми глазами, замер в немного нелепой позе вытянув руку вперед и недоуменно рассматривая девушку. Метрах в двух за ним и левее стоял второй («Опять парень!!!» подумала паникующая Сакава) и, подняв на уровень плеча летную палубу, принимал самолеты. У него были светлые волосы и голубые глаза. Оба высокие, выше девушки на голову. Линкор и Авианосец. Всё это вихрем пронеслось в голове канмусу, но думала она в тот момент совершенно о другом.