Осколки, острые, как ножи (СИ)

И тут он увидел небольшое белое пятнышко на самом краю площадки — белый женский шарф, почти прозрачный, невесомый… Тот самый, который он когда–то подарил ей.

Она никогда не расставалась с ним, а теперь…

Он лежал тут, брошенный, забытый, как он сам позабыл её…

Значит, она все таки была здесь, и, раз теперь её нет здесь, то единственный путь, которым она могла покинуть эту площадку это…

И он встал пораженный, будто окаменев. Значит, она все–таки сделала это, то, чего она так опасался…

Что же теперь делать… Как можно вернуть её… и можно ли вернуть? Он стоял и смотрел на мерно бьющие в берег волны и все мысли и чувства оставили его. Будто бы это не она, а он шагнул с обрыва навстречу забытью и острым скалам.

«Что же делать теперь? Что делать?» — вертелась в его голове мысль. Больше он не мог ни о чем думать. Осознание произошедшего навалилось на него тяжким грузом. И он винил во всем этом себя, ведь именно он виноват, он не обманул её, предал… Он обманул девушку, которая, как он понял теперь, действительно, по настоящему любила его…

Говорят, что такое бывает только раз в жизни… Чтоже, похоже это правда… Раз в жизни, и как же теперь прожить остаток этой жизни?

Как ему прожить теперь? Или проще было бы шагнуть вслед за ней, туда, к острым скалам?

Он уже сделал шаг к краю площадки, но что–то остановило его. Он услышал какие–то голоса, буквально на краю слуха… Что же это могло быть? Два голоса как будто спорили… Сверху…

Он поднял взгляд наверх, и никого не увидел… Да, это все почудилось, бред… Он просто пытается отвлечь себя от тяжелых мыслей, найти хоть какой–то повод не делать того, что должен был сделать…

И он снова перевел взгляд вниз, на острые скалы…

— Постой, стой! Не смей даже делать так! Не надо! — услышал он женские крики. Обернувшись, он увидел девушку, которая бежала к нему, по той самой тропике…

Когда он узнал её, глаза его сузились — это была она, подружка–разлучница. Она подбежала к нему.

— Что ты тут делаешь? Что… — начала она, но он резко оборвал её.

— Она умерла, умерла из–за тебя, из–за нас! Ты понимаешь?! Её нет больше!

— Как? Что ты говоришь? Как она могла…

— Она умерла — повторил он — Она прыгнула со скалы. Видишь — показал он шарф — Она никогда не расставалась с ним, и вот теперь…

— А ты уверен, что она не просто бросила его?

— Уверен… Она бы не могла…

— Но ты обидел её… Я же тоже знаю её уже много лет… Она могла просто бросить его…

— Уверена?

— Да.

— И что же тогда? Почему она пришла сюда, чтобы бросить его? Ты думаешь, что она не могла… — он снова посмотрел в сторону обрыва — Не могла броситься со скалы?

— Да нет, что ты такое говоришь — замахала руками девушка — Ну сам подумай, как она могла решиться на такое?

— На, прочти — протянул он ей записку.

— Что это?

— Её прощальная записка…

— Дай скорее — схватила она тотчас же записку и быстро пробежала строчки, выведенные знакомым почерком.

— Да… — задумчиво проговорила она — И в самом деле… Похоже на это… Но нет, конечно же, она где–то рядом!

— Но где?

— Ходит где… Я же её с детства знаю… Она может поплакать в сторонке где–то, а потом уже вернуться как ни в чем не бывало!

— Разве? — недоверчиво переспросил парень — А мне казалось, что вы знакомы чуть меньше…

— Ну, это только казалось — попробовала улыбнуться девушка — А так то…

— Что?

— Знаешь — положила она руку ему на плечо — Может пойдем домой?

— Как? А если ей сейчас плохо? Если она… Если с ней что–то все же случилось…

— Мы найдем её у нас дома — взяла она его за руку — Идем!

— Нет — резко отвернулся он и снова устремил взгляд в море, на лениво плещущие волны — Мы должны её искать…

Но тут она оборвала его речь. Оборвала долгим и страстным поцелуем. Он поначалу попробовал отшатнуться, но через миг уже сам страстно целовал её, как тогда, когда его возлюбленная застала их…

Они обнимались и целовались долго… Он уже не помнил зачем пришел сюда, лишь смутные отголоски тех мыслей касались его сознания… Но от отгонял их прочь, поддавшись ласкам той, которую он сжимал в объятиях, он уже и правда поверил, что та, кто написала записку, и легкий белый шарф которой, как последнюю память он все еще сжимал в кулаке, что она и правда уже вернулась к ним дом, будто бы никуда и не уходила…

— Ну, пойдем- оторвалась она от его губ — Нам нужно будет долго и серьезно поговорить…

— Да идем — кивнул он ей, обняв её за талию.

И так они пошли вдвоем, по той самой тропинке…

Девушка улыбнулась, и негромко произнесла одними губами: «Теперь ты мой»…

Ротнемрот молча смотрел со скалы, на которой он сидел, как целующаяся парочка покинула каменную площадку, которая стала свидетелем трагедии, гибели разбитого сердца.

— Ну и как тебе? — осведомился знакомый голос, и рядом с ним возник Бона, который делал попытки отряхнуться — он уже успел где–то промокнуть.

— Ты где был? — хмуро спросил у него мучитель.

— Девушку искал… Точнее нашел и принял последний вздох, так сказать..

— И как она?

— Умерла… Она еще перед смертью как то догадалась чем её возлюбленный занимается… Так что отошла в мир иной она не очень спокойным образом… Ну я утешить не смог… Да и не старался особенно, по правде то, говоря…

— Зачем тебе это?

— А интересно стало так вот, близко все это увидеть. Никогда, знаешь ли не видал — усмехнулся Бона.

— Ну и как тебе?

— Да, грустно, что и говорить…

— Не могу поверить — проговорил Ротнемрот, глядя ему в лицо — Что тебе может быть кого то жалко.

— Ну и что с того? Я много могу, могу и жалеть… Да если я сейчас эту девочку не пожалел, то и что с того? Это что–то изменит?

— Ничего — покачал головой мучитель, снова уставившись на площадку.

— А ты то у нас как? Пожалел кого, или еще что, может быть?

— Скорее, я смутился…

— Да ну, и отчего?

— Да этот… герой. У него любимая девушка умерла… по его же вине…

— Немного напоминает кое–кого — сладостно улыбаясь, проговорил Бона.

Ротнемрот, пропустив мимо ушей его реплику, продолжил — А он сразу же полез целоваться с другой девчонкой… Собственно, из за которой все и случилось!

— Ну, это люди — пожал плечами Бона — Что с того? Сейчас будешь заламывать руки, и причитать, «Да как он мог?!» Да и почему ты говоришь, полез? Он, по–моему, и не прекращал… Точнее, он как с этой девахой начал, так и продолжил свои… Хм, скажем так, взаимоотношения…

— Ладно. Ну и? Ты хотел мне преподать очередной урок?

— Нет… Просто мы с тобой нечаянно стали свидетелями вот такого вот происшествия… Грустного, правда, но уж как есть. Что теперь скажешь, ученик мой?

Ротнемрот промолчал, глядя вслед удалявшейся вдаль парочке.

— Что совсем ничего не хочешь сказать?

— Наши разговоры… Они всегда так затягиваются… Ты пытаешься меня всегда учить чему–то… Но зачем тебе это?

— Я уже упоминал, что давно искал себе собеседника… Всегда любил поболтать… — пожал плечами Бона.

— А ты не хочешь мне сказать, что мне делать теперь?

— Ты хочешь, чтобы я приказал тебе? — вопросительно поднял бровь его учитель.

— Нет… Просто сейчас я смотрю на них…

— И?

— Я хочу просто убить их! Одного за то, что он бросил любимую девушку, что он предал её ради какой–то… А вторую за то, что предала свою подругу… Довела её до смерти, и теперь радуется этому! Она же знает, что вон та девчонка с хвостиками на самом деле мертва?

— Знает — кивнул Бона.

— И как она может?..

— А что это так тебя то трогает? Тебе они вообще кто? Такое ощущение, что ты занялся состраданием, вместо страданий… Нда, любопытная игра слов выходит…

— Тем не менее… Я хочу убить их! По настоящему хочу, а не так, как тогда, когда я убивал потому, что… Потомучто не мог иначе.

— И тогда в городе? Когда ты произвел такую милую смену производственного цикла на заводе? — усмехнулся учитель Ротнемрота.