История меняет свой путь (СИ)

– Да, влад’ика.

Ему даже не пришлось отдавать распоряжение, Даултай с присущей ему прытью уже несся прочь из командного центра. Его хламида развевалась, а плоское лицо стало еще зеленее.

«Слизняк, – повторил про себя Нут Ганрей. – Но что еще можно было ожидать от младшего отпрыска второсортного дома. Они торгуют всего десяток-второй лет. У них нет традиций».

Дарт Сидиус подождал, когда за незадачливым помощником закроется дверь, потом возвестил:

– Поворот событий неудачен, но не фатален. Мы должны ускорить выполнение наших планов, наместник. Приступайте к высадке войск.

Нут Ганрей покосился на Руне Хаако. Тот из последних сил пытался сделать вид, что невидим и неслышим.

– Ах, влад’ика, конечно, но… – неймодианец на секунду замолчал, подбирая слова. – …но разв’е эт’о законно? – закончил он мысль, выждав паузу, достаточно длинную, чтобы Дарт Сидиус укрепился в мысли о его трусости.

– Я позабочусь о законности, – голос тени в плаще вновь окреп.

– А джед’айя?

Голограмме крайне сложно стать темной, но у Нута Ганрея сложилось впечатление, будто фигуру в плаще заволокло Мраком.

– Канцлеру не следовало впутывать их,– произнес Дарт Сидиус ровно и спокойно. От этого голоса все, кто был на мостике, ощутили дыхание смерти на своём загривке. – Убейте их. Немедленно.

– Да. Да, влад’ика. Как прик’аж’ете… – торговец поклонился, но голограмма уже истаяла. Некоторое время наместник смотрел на опустевший диск передатчика пустым взглядом, а потом повернулся к Хаако.

*

– Они всегда заставляют себя так долго ждать? – недовольно спросил Оби-Ван, разглядывая звёзды в огромный транспарастиловый иллюминатор.

Учитель не ответил. Он сидел во главе длинного стола и спокойно ждал.

«Невероятно, – подумал Оби-Ван. – Как это у него так получается? Хоть бы пошевелился для приличия… Человек просто так не сумеет. Ну, ладно, терпение не входит в перечень моих добродетелей. Учитель просто обожает повторять эту сентенцию. Хорошо-хорошо. Признавал и признаю. В конце концов, я еще не рыцарь, я только учусь».

Прежде, чем Оби-Ван дождался ответа, сервоприводы двери засвистели и открыли толстые двери.

– Здравствуйте, уважаемые посланники Сената, – проговорил T-4ПО, подавая джедаям напитки. – Мои хозяева скоро непременно прибудут к вам.

Квай-Гон невозмутимо принял высокий стакан и сделал вид, как будто пьёт. Оби-Ван взял тару и покрутил её в руках. Подозрительно покосился на своего Мастера и также «отпил».

«Ой-ей, нападение на представителей Сената – серьёзное правонарушение», – подумал Кеноби, нейтрализуя то, что земляки Дарта Джинкса назвали бы цианистым калием.

– Я чувствую необычное возбуждение наших хозяев, хотя переговоры – дело обычное,– вдруг сообщил Куай-Гон, ни на кого не глядя.– А еще я чувствую… страх.

Кеноби не успел уточнить, что это значит – по станции разнёся звук глухого удара, в Силе полыхнуло смертью нескольких человек, а из вентиляционной системы повалил диоксид. Двое джедаев вскочили с кресел и включили световые мечи.

*

Большой экран на мостике давал хороший обзор. При желании можно было посмотреть, что делается в нескольких отсеках сразу. Но сейчас экран показывал только один коридор. Нут Ганрей не захотел смотреть, во что превратился республиканский корвет после прямого попадания очереди из лёгкого турболазера.

По коридору, ведущему к дверям, за которыми были заперты джедаи, с размеренным лязгом маршировал отряд дроидов с бластерами наперевес. Нут Ганрей послал вслед солдатам свое голографическое изображение.

– По вид’им’ому, он’и уж’е ум’ерл’и,– сказала голограмма роботу-командиру. Тот кивнул.– Уничт’ожьть’е то, что от н’их ос’талось.

Неймодианцы не отрывали взглядов от экрана. Руне Хаако боялся даже вздохнуть. А еще он боялся, что наместник каким-то образом узнает, что именно сейчас думает он, Руне. Дом Хаако привык к рискованным операциям, но то, во что они ввязались сейчас, лучше всего описывало слово «безумие».

Посланный на разведку дроид-капрал набрал код на дверной панели. Створки раздвинулись. Из дверного проема повалили голубоватые клубы ядовитого газа, а вместе с ними – спотыкающаяся карикатурная фигура с подносом в руках.

«Устаревшая модель, – равнодушно отметил подумал Ганрей. – Пора его поменять на что-нибудь новое. Но обязательно продать, да подороже».

Он уже обдумывал кандидатуры новых хозяев, когда из клубов дыма неспешно вышли двое в темных плащах.

– Огонь! – лязгнул дроид-командир и в следующий миг лишился головы, начисто снесенной клинком.

«Невероятно», – думал наместник. Мысли скакали, как эвоки на празднике Большой луны. Он много раз слышал красивые байки: джедаи то и джедаи сё, целая армия не остановит одного джедая, один в поле не воин, если этот воин не принадлежит к Ордену… Но он даже представить не мог, что возможно такое! Эти двое отлично разбирались в той работе, которую успешно исполняли на шестой палубе. Тот, что пониже и помоложе, парировал выстрелы бластеров клинком бело-голубого цвета, тогда как зеленый меч рослого рыцаря превращал боевых дроидов в металлический лом. Они не останавливались. Ни на миг. Мерцание клинков. Странные движения ладоней, после которых боевые роботы разлетались, словно пластиковые колпачки из детских игр. Джедаи просто прошли сквозь отряд, не оставив за собой ни одного целого дроида. На полу осталось валяться только оружие и искореженные обломки.

Тонко запела сирена. Казалось, весь корпус базы откликнулся на нее. Нут Ганрей ошеломленно смотрел, как высокий джедай воткнул клинок своего меча в створки двери. Посыпались искры. Коридор наполнился кислым запахом испарённого металла. По двери потекли струйки перегретого металла. И только тогда наместник вдруг осознал, что знает, что это за дверь. Он оглянулся. Металл внутреннего люка обрел предательский красноватый оттенок. Возле ребра жесткости возникло яркое желтое пятно, на пол упала первая огненная капля.

– Блок’ир’ов’ать мость’ик! – отчаянно приказал Гунрай.– Сейч’аз же!

Он опять посмотрел на экран. Рослый джедай с завидным упорством продолжал плавить опустившиеся дополнительные створки. Его клинок резал плиту, медленно, но неотвратимо вырезая дыру, достаточную для прохода.

«Должно быть, это и есть мастер», – отрешенно подумал Гунрай. Он боялся вообразить, что с ним сделают джедай, когда переборки не выдержат. Он пытался собраться с мыслями и прикинуть, что можно предложить двум разъяренным джедаям в обмен на жизнь одного наместника. Но в голове было пусто. И слабо утешал факт, что Руне Хаако точно так же застыл возле пульта, а в его круглых оранжево-красных глазах точно так же плещется страх.

– Вы р’аньше н’ик’огда нь’е ст’алк’ивал’ись с рыц’ар’ями джед’айя,– вдруг сказал Руне Хаако. Он не спрашивал. Он утверждал. Несмотря на ситуацию, наместник почувствовал раздражение.

– Вообщ’е-то, нь’ет, но я нь’е понь’имаю… Задр’аить авар’ийные пер’еборки! – Есть!

Опустилась огнеупорная плита. Хаако попятился и покачал головой.

– Это их нь’еост’анофь’ит… – прошептал он, но его никто не слушал.

Персонал недоверчиво загомонил. Нут Ганрей велел всем заткнуться. От переборки сыпались искры, в центре цвело темно-красное жаркое пятно, оно пузырилось и наливалось оранжево-желтым огнем.

«Невозможно, – подумал наместник, глядя, как рослый джедай всадил свой меч в переборку по самую рукоять. – Там же температура под пять тысяч градусов! Как он это терпит?»

Экран погас. Переборка дышала жаром. На полу у дверей натекла огромная лужа расплавленного металла.

– Ср’очн’о с’юда ком’анд’у дройд’еков! – скомандовал Нут Ганрей.

– Так мы м’ожем пог’ибнуть…– выдохнул кто-то.

Руне Хаако подобрал полы своей хламиды и отступил еще дальше от двери.

– Он’и вот-вот с’юда прорв’утся,– просипел он.

– Н-ну и гд’е же н’аши дройд’эки? – закричал еще кто-то.

Нут Ганрей ничего не сказал. Он смотрел, как раскаленный кусок переборки упал внутрь зала.