Из огня, да ...(СИ)

Хуже того, они заподозрили что-то и устроили нам с Колькой форменный допрос, с пристрастием. Отбрехались кое-как. Ну правда — а что мы им можем сказать? Что чуйка вопит о приближающемся песце? Сказали конечно, вот только, а дальше то что? Ощущения к рапорту не приложишь, да и Девы наши буквально на дыбы встали, мол, не пустим вас одних, даже и не заикайтесь. Боевые они у нас, что и говорить.

Утро начала операции, словно издеваясь, встретило нас солнечной погодкой. В противоположность ей, на душе было мрачно, туманно и скребли кошки с дом величиной. К слову, не только у меня и Кольки. Нагато мне рассказала, что у неё такое чувство, что всё это уже было, что какой-то кукловод, как-будто снова ставит пьесу, и результат уже известен. К Кольке утром прибежала Акаги, жаловалась на кошмары. Говорила, примерно, то же самое, что это всё когда-то уже было. Она рассказывала, что видела как гибнут канмусу, видела объятый пламенем и тонущий силуэт авианосца, и узнавала в нём себя. Ох, и не нравится мне всё это. В мистику я не верю, но здесь нельзя быть уверенным ни в чём. Все, что остаётся делать, готовиться к бою и молиться богам, чертям, Великому Ничто, всему, чему угодно, лишь бы это нечто помогло спасти девчонок, не только наших — всех. Сейчас я готов ради них в лепёшку расшибиться, но вот хватит ли этого? Не знаю. И я молюсь, молюсь беззвучно, стараясь чтобы никто ничего не заметил. Я твёрдо уверен, что в этой операции проблем избежать не удастся. И, разумеется, как в воду глядел. Нет, сначала всё шло, как по маслу. Флот смел немногочисленные заслоны и подошёл к острову. Дальше началась чертовщина. Во-первых, там оказалось просто неприличное количество авианосцев врага, да ещё, и Принцесса авианосцев в придачу.

Дальнейшее помню смутно, кусками. Вражеские бомбёры, идущие со спины, грохот моих ракет, русский мат Кольки, и его, буквально выброшенные в небо, СУшки, рвущиеся на перехват. Грохот ГК Ямато, крики эсминцев, непрекращающийся рёв бомбомётов, детонации торпед, разрывы фугасов. Тройка пикировщиков заходит на Акаги, мать твою, не успеваю сбить, девушка всё поняла и грустно улыбаясь, закрывает глаза, и, буквально, ввинтившаяся между ней и бомбами Фубуки, сбивающая! Сбивающая, мать её, через якорь, эти самые бомбы, расцелую паразитку! Глубинный эсминец бросается на Китаками и огребает в челюсть, с ноги от Оой! Нет, я знал, что она на Китакими повёрнута, но что бы так — это нечто. Между тем, эта повёрнутая особа хватает эсминца за челюсть и подкидывает в воздух, после чего расстреливает его из пушек. Такого я и представить себе не мог. Между тем, сладкая парочка начинает обниматься прямо посреди боя. Десяток Тварей решает воспользоваться случаем, зря они это, напрасно, Девчата начинают кружиться в каком-то подобии вальса, и при этом разбрасывают во все стороны торпеды. Торпед у них полно, так что всем врагам хватило, многим — не по одному разу. Море уже больше напоминает фарш, повсюду чёрно-синие ошмётки. Наши все целы, слава богу. Наконец, мои ракеты ставят точку в споре с Принцессой Авианосцев. Девчата потихоньку добивают вражеские эсминцы и крейсера. Неужели пронесло? Вот только… серая хмарь над головой почему-то не спешит рассеиваться.

— Командир, — сдавленно шипит Колька, — глянь на радар.

— Твою мать! — к нам приближается целая толпа. Раз в пять больше, чем было, и, ко всему, похоже, там Принцесса Флота. Песец пришёл — допрыгались.

====== К бою! ======

Все приплыли. Мы с Колькой понимающе переглянулись, убежать не сможем, во всяком случае — все. Многие девчата потрёпаны, они просто не смогут дать скорость, да и у врага эсминцев просто тьма, догонят. Драться, а чем? БК почти на нуле, куда ни кинь, всюду клин. Девчата ещё не видят Глубинных, радуются, вот же. Жаль, что их радость будет такой недолгой. Только Нагато, видимо чует что-то, уж больно тревожно смотрит на нас.

— Коля, уводи их.

— Командир, не дури, одного не оставлю!

— Это приказ! Выполнять!

— Да ё** я этот приказ! Русские на войне своих не бросают!

— А девчонок ты бросишь?! Не дури!

Мы уже орём друг на друга, вокруг собираются недоумевающие канмусу. На нас глядят с изумлением и опаской. Времени на пререкания нет, по чести — его вообще ни на что уже нет, но вот как объяснить Девам Флота, что празднуют сейчас победу, что всё плохо, что нужно бросать всё и бежать?

— Девчата, сюда идет Флот Бездны, их много, очень много, уходите быстрее отсюда. У вас ещё есть шанс. Уходите, не спорьте! Коля, выполняй приказ!

— Поздно. — удивительно спокойно говорит Нагато. — Все не уйдем. Все эсминцы, лёгкие крейсера и авианосцы — отходите к базе на полном ходу. Линкоры и тяжёлые крейсера — защитное построение! К бою!

Девчонки перестраиваются, вопреки приказа, эсминцы и крейсера занимают позиции на флангах, авианосцы набирают ход и выпускают последние эскадрильи. Никто не собирается уходить. Смотрю на упрямо сжавшую губки Фубуки, которая демонстративно занимает позицию и всем видом своим дает понять, что фиг отсюда сдвинется. Сестрёнка Сакава укоризненно смотрит на меня: «Как ты можешь такое сказать? Хочешь меня бросить?» — так и вижу в её глазах. Агано стоит рядом с ней, без сестры она никуда не уйдет, это я понимаю. Хибики с мелкими из третьего торпедного расходятся для торпедной атаки. Конго с сёстрами прикрывают собой Ямато, чтобы дать той шанс ещё на один залп. «Сладкая парочка» Оой и Китаками выходят вперёд, их торпедные аппараты угрожающе развёрнуты в боевое положение, и пусть торпед почти не осталось, они готовы к бою. Знакомые лица, все они здесь. Сколько времени я в этом шальном мире? Пожалуй, счастливое время было. Что же, теперь нужно действовать. А уговаривать действительно поздно, врага уже видно невооруженным глазом. Они нас тоже видят, и перестраиваются для атаки. Почему-то медлят, но это явно ненадолго.

В душе какая-то пустота. Умирать не страшно, я уже мёртв, но я обещал защитить девчонок, и что же? Из глаз капают злые, бессильные слёзы. А в голове почему-то звучит «Ария»:

Мы будем драться на земле,

Под солнцем и в кромешной тьме,

Мы будем драться в небесах,

Мы будем драться до конца,

Мы будем драться, чтобы жить

За тех, кто первым был убит,

И пусть враг — призрак без лица,

Мы будем драться до конца,

Мы будем драться!

Мы будем драться. Будем, конечно, вот только чем? Поднимаю голову к той серой хмари, что заменяет сейчас небо, и молча ору: «Помоги мне! Кто-нибудь, помоги спасти их! За себя не прошу, но их спаси!» Глупо, согласен. Но, тем удивительнее то, что я получаю ответ. Вернее не ответ, а вопрос-предложение, что же, сейчас я от него не смогу отказаться.

«Я согласен.»

Южная принцесса с некоторым недоумением смотрела на своих противников. Они собираются драться? Каким образом? Видно же, что многие потрёпаны, и вряд ли смогут биться в полную силу. Даже будь их силы равны, шансов у канмусу почти не было, но ведь их и численно меньше, на что они надеются? Принцесса уже хотела отдать приказ об атаке, но что-то непонятное все ещё удерживало её. Инстинкты просто вопили, что связываться с Девами сейчас очень опасно, будь Южная одна, она, наверное, плюнула бы, и ушла. Вот только, с ней весь флот. И если она прикажет отпустить добычу, её не поймут — свои же. Решат, что вожак ослаб и обязательно нападут. Таков закон стаи. Впервые Принцесса стала заложником своей же силы. Внезапно вспомнилась Хоппо, и почему-то очень захотелось к ней, посмотреть пингвинчиков. Но мечтать бесполезно, вот уже и так на неё требовательно смотрят подчинённые Принцессы линкоров и авианосцев. Южная вздохнула про себя, и дала отмашку. При этом, она как-то незаметно оказалась в арьергарде Флота. Своим инстинктам Южная Принцесса привыкла доверять.

А где-то, в том странном месте, где вечно царит ночь и идёт шторм, чёрный силуэт резко сменил курс и увеличил ход. Теперь он нёсся по волнам с сумасшедшей скоростью, нереальной для обычных кораблей. Он услышал, он идёт, у него будет душа и цель. Сама мысль об этом заставляла напрягать двигатели, заставляя их перейти в форсаж-режим. Уже давно у него не было своих желаний. А теперь — будут. Задача поставлена, цель определена. Если бы он умел, то сейчас бы обязательно сделал это. Его ждёт бой, это почему-то радовало. Хотя, удивляться нечему, он для того и создан — защищать друзей, убивать врагов. Пусть он и не помнил сейчас, кто такие друзья, но скоро это станет понятно. Почему-то уверенность в этом была железная. Ну, а кто такой враг, понятно и так. Это тот, кого надо убить, а значит он будет убит. Красные полосы на бортах корабля запылали потусторонним, недобрым огнём, а на палубе со стуком открылись крышки ракетных шахт.