Душа "Совёнка" (СИ)

Стэнд рассмеялся.

— И как ты планируешь это сделать? Мы находимся ВНУТРИ лагеря. Мы его пленники. — Стэнд, ты здесь невесть сколько времени и обрёл гораздо больший контроль над реальностью, чем я, и так и не додумался до того, как ломать лагерь. Я здесь, если повезёт, пять дней. И ты видел, что я тут устроил. Ты во мне сомневаешься? Ладно, предположим. Ты можешь сомневаться во мне, но вот у нас всё должно получиться. Смекаешь? — Кажется, я совсем сбредил, но мне интересно. Продолжай.

На секунду посомневавшись, стоит ли начинать, я победоносно хлопнул в ладоши.

— Продолжать нечего, пока мы не заключим соглашение. Идём. — Куда? — В библиотеку.

В самом здании, понятное дело, никого не было. Повозившись с замком, я его открыл и вошёл.

— И что ты тут забыл? — спросил Стэнд, глядя, как я достаю письменные принадлежности и что-то пишу.

Наконец, я протянул ему свои каракули.

— И что это? — Инструкция. Выполним всё, как по ней, — и будет нам соглашение. — То есть я что… Должен вот это вот говорить? Бред какой-то. — Совершенно верно. Это ритуал. Я так к нему привык, что без него на дело не иду. Да ладно тебе, подурачимся маленько — и за работу.

Он что-то пробурчал прокашлялся и начал:

— Я ищу полубога воров. — Тот, кого ты ищешь, выше всех богов и демонов — он всего лишь человек. — Мне нужен тот, кто может украсть свет. — Он многим нужен. — Где мне его найти? — Его не найти, он сам приходит. И забирает самое ценное. — Я согласен отдать то,что мне дорого, и надеюсь попросить об одолжении. — Я подумаю над твоим предложением. За соответствующее вознаграждение.

Стэнд запнулся, так как в бумажке было написано “Дать какую-нибудь символическую плату. Какую-нибудь мелочь, которая что-то, да значит”. Но внезапно он замер, а его рука, словно непроизвольно, залезла в карман, достала какой-то предмет и протянула его мне.

— Плата принята, — сказал я, забирая предмет. — А теперь слушай мои правила. Я могу исполнить желание, если что-то надо украсть. Ты дашь мне плату за работу, ибо она не бесплатна, и плату за желание, ибо я могу совершить чудо. И помни: за своё желание заплатишь сам, а пославшие тебя будут расплачиваться за своё. Всё понятно? — Да, — сказал он, проворчав. Ведь так по бумажке. — Я рад. За работу я попрошу такую плату: я украду сам лагерь со всеми его обитателями. Мне лично он нафиг не нужен, можешь потом себе оставить. В любом случае, сами решим, что с ним делать. Если ты согласен, по рукам?

Мы ударили по рукам. Стэнд отшатнулся, увидев блеск в моих глазах.

Ну что ж, можно и приступать.

Что значит украсть? Это сделать так, чтобы у хозяина исчезла некая собственность, которую потом, приложив усилия, можно вернуть. И кража не является кражей, если отсутствие собственности никогда и никем не буде замечено. Так воруют деньги, людей, прочие активы... Но ты знаешь, можно ведь украсть и кое-что почище. Можно воровать отношения. Можно украсть даже абстрактное понятие, если понять, как им обладают и как краденое можно вернуть.

— Ну хорошо. А как ты собрался воровать лагерь?

Лагерь “Совёнок” — система, работающая на событиях, связанных с состояниями души. Ключевые фигуры этих событий — пять девушек, которые запали на Семёна. Если украсть их, то лагерь не сможет функционировать. До следующей перезагрузки. А значит, он будет уязвим. Таким образом, мы украдём его по частям.

Я прыгал, пятился, ползал — ведь мысли летели в стремительном вихре, собираясь в контур. Краем глаза я заметил, что Стэнд неосознанно за мной повторяет.

— Ага, конечно. Я уже воровал тут всё. И кукол этих похищал. И не только. И как-то не помогло.

Каждая из девушек — это состояние души, которого нет в старом Семёне и которое должно в нём появиться. А значит, украсть такую девушку не сложнее, чем украсть душу.

Что есть душа? Сущностей, которых мы так называем, слишком много. Мне нужна следующая. Когда человек умер, но близкие люди чувствуют, будто он находится в привычном месте, нужно только туда зайти и поздороваться — они считают, что его душа ещё с ними. Такого рода “душа” — память присутствия. Если забрать её, о присутствии начнут забывать, даже когда человек жив — и рядом.

— Ну хорошо, хорошо. А как ты собрался души воровать? Даже такие? — Стэнд, ты меня обижаешь. Сейчас сама судьба к нам благосклонна. — В смысле? — Эти девушки суть состояния души Семёна. Их влюбление в него — это пробуждение в нём необходимых состояний. А кто я? — А кто ты? — Я Семён? — Нет. То есть... то есть… Нет! — кажется, до него дошло. — Правильно. Воровство будет заключаться в том, что они сами отдадут мне себя. Думая, что отдают Семёну. — Погоди. Чтобы влюбить в себя любую из них, потребуется целая смена! — Ты прекрасно знаешь, что нет — нужно лишь правильное состояние. А чтобы система смогла его воспринять, нужно немного на неё повоздействовать, навязать ей выбор. — Ну ладно. А почему должно подействовать? Ведь в реальной жизни такого не произойдёт. — В реальной жизни и инструменты нужны другие. А тут мы видим систему, основанную на состояниях души Семёна. Мои состояния для “Совёнка” странные, а потому и реакция на них необычная. А значит, если я подберу их правильно, лагерь подчинится. — А как ты собрался это делать, если система сама может тебя заставить выбрать именно то, что она хочет? — С этим проблема, — задумался я. — А нет, проблемы нет. Я так посчитал — твои выборы проявлялись ровно тогда же, когда их обычно предлагал лагерь. И последний выбор за сегодня должен был состояться в походе. — Но тогда я… — и тут меня осенило. — Я выбрал воровать “Совёнок”! Как же я сразу не догадался!

Мы оба заговорщически засмеялись.

— С тобой тут и вправду не соскучишься, — ухмыльнулся он. — Взаимно. Жду не дождусь, когда лагерь обалдеет от того, что я украду всех девушек за смену! — Всех? У тебя всего лишь два дня! — А?! — Лагерь умеет делать так, чтобы ты этого поначалу не замечал. Но послезавтра приезжает автобус, а на утро после этого начинается новая смена. — Что б тебя… Тогда я сам точно не успею… Я могу попросить тебя о помощи? — Да… Да сколько угодно!

Стэнд казался отчаявшимся и сошедшим с ума человеком, которому спустя долгое время вернули надежду на избавление. Он сбивчиво объяснил мне, что меня ждёт завтра, и мы составили план. Я ушёл, дрожа от предвкушения, а он… Он словно ходил по облакам.

В домике меня ждали.

— Семён! Как ты мог сбежать с похода? — Товарищу понадобилась помощь. — Это какому? — Стэнду. Я про него уже говорил.

Я стремлюсь всегда говорить правду. Иногда я её даже и придумываю!

— Нам надо поговорить о твоём поведении. Ты пропускаешь линейки, на тебя жалуются пионерки. Ты на хорошем счету у Улькеты. Ты пропускаешь важные лагерные мероприятия и даже уходишь с похода. А со мной… Со мной…

Я, кажется, понял, куда она клонит.

— Одэвочка. Мы с вами наелись булок, порезались в карты на раздевания, пощекотали друг друга, подрались подушками и написали на задницах друг друга похабные стишки. Я ничего не пропустил? — Эээ… Нет… — весь её боевой настрой мгновенно скис. — А вы тут уже ломаете комедию, будто мы с вами, извините, сексом трахались! — Ломаю… — она обмякла и села на кровать. — Хотя хотелось… — Ага…

Ну и что с ней делать? С одной стороны, она очень красива и явно не настолько девственница, как девчушки. А я сейчас молодой мужчина в самом расцвете сил. С другой стороны, если мы с ней устроим активную ночку, я боюсь, завтра о деле думать не смогу. А думать придётся много. Так что первым делом будут самолёты, а девочки… То есть, наоборот: первым делом девушки, а трэшугарисодомия — потом.

— Какая вы, однако, плохая вожатая! — коснулся её лица и посмотрел ей в глаза. — А плохую вожатую надо наказать. — Да…

В глубине души мне стало жалко ребят из моего отряда. Две шлюхи в начальниках — это чересчур.

— Я сделаю это позже. А теперь спать!

====== День 6 ======

Благодаря тому, что вчера я хорошенько выспался, сегодня я проснулся раньше обычного. Я пошёл умываться и по ходу дела переговорил со Стэндом. Вчерашняя и сегодняшняя информация показывала следующую картину: