Два мира. Том 2 (СИ)

Закончив формировать бомбу средней мощи, Минато запустил её между деревьев в сторону поместья, туда, где проходила сложная сеть барьеров и щитов — демоническая чакра бидзю уничтожила сложную магическую преграду с лёгкостью, с которой молот разбивает зеркало или лёд, сковавший реку. Тобирама ощущал, как рассыпается слабо засветившаяся стена, как всполошились люди в доме, и подал знак Четвёртому. Тот повернулся в его сторону; на миг Тобираме показалось, что Минато не справится, но он взял чакру бидзю под контроль и сбросил с себя покров. Хватая ртом прохладный воздух — рефлексы, от которых сложно избавиться даже будучи воскрешённым, — он откинул с лица чёлку и дёрнул головой, давая понять Второму, что всё под контролем.

Тот не задержался более ни на секунду — стоило поторопиться, разобраться здесь со всем поскорее и вернуться на базу, где ждала ещё уйма нерешённых дел. Более сильный сенсор и фуинщик, чем Минато, Тобирама занялся поиском змеи, пока бежал к особняку через аккуратную, припорошённую снегом лужайку, протянувшуюся от дома до самой ограды. От здания в него полетели чары, но беспорядочные, истеричные, и Тобирама легко уклонялся от них, не отвечая, сосредоточившись на главном. Мимо него просвистели кунаи, а затем впереди, возле самых волшебников на террасе возник Минато, и они схватились в бою. Тобирама не остановился, стремясь в подвал — туда, откуда исходили Тёмные энергетические эманации. Те пульсировали, взметались и опадали, будто ритм неправильного, искажённого сердца: вверх-вниз, вверх-вниз, вновь вверх и сбиться в частый пульс, затем снова опасть…

Сомнений нет: крестраж. Процесс активации явно запущен, но до завершения его далеко — согласно расчётам Тобирамы, базировавшимся на анализе литературных данных, куда больше энергии необходимо для последнего этапа перерождения, чем артефакт испускает сейчас.

Он вбежал в дом через распахнутые стеклянные двери террасы и отправился на поиски лестницы вниз. В следующем коридоре перед ним выросли двое волшебников, выскочивших из ближайшей комнаты, однако их заклинания не успевали за скоростью Второго — тот зашёл им за спины и вырубил даже без использования Хирайшина. Вдруг вспомнилось выражение лица, после боёв в этом мире нередко возникавшее у Мадары: «Как же скучно». Сам Тобирама подобных чувств не испытывал, но разумом Учиху понимал; не поддерживал, конечно.

Дальше, дальше, вглубь особняка, не обращать внимания на шум и вспышки энергии наверху — там сражаются двое магов, один из них, кажется, Люциус Малфой. Потолок дрожит, сыплется штукатурка… вот и лестница — по ней вниз, два пролёта и длинный коридор со многими дверями, но нужна та, что в самом конце. За ней — место средоточия энергии, ритуальный зал — так, кажется, называют волшебники комнату, предназначенную для проведения обрядов. Тобирама ощутил века волшебства, пропитывающие её стены, когда распахнул дверь и вошёл внутрь.

Освещения помимо слабого света из коридора позади Тобирамы не было, и в первый миг это дезориентировало, почти сбивало. Затем из тьмы раздалось шипение; энергия крестража взметнулась, и в десятке метров от Второго потустороннее зеленоватое свечение выписало распластавшийся по полу змеиный силуэт. Нагайна высунула язык, в своей манере прощупывая противника. Глаза с вертикальными зрачками смотрели внимательно, и зло, и определённо с опаской.

Дожидаться хода Волан-де-Морта — или того пограничного между его и змеиным сознаниями — Тобирама не стал. Привычный комплекс печатей, родная стихия вокруг — созданная вода захватила Нагайну в сферу, удерживая извивающуюся тварь. На всякий случай уплотнив воду до такого состояния, что малейшие движения в её тисках требовали огромных усилий, Тобирама приблизился, на ходу доставая из подсумка свиток.

— Ты подвёл их…

Тобирама остановился. Сузив глаза, посмотрел на змею — а от той продолжало течь вкрадчивое шипение, пропитанное зеленоватым светом и вспышками Тьмы:

— Ты не оправдал надежды брата. Он просил защитить деревню… — внутри водяной тюрьмы распространялась дымка, выписавшая неестественно правильное лицо старшего брата. — А к чему привёл ты? — вопросил крестраж голосом Хаширамы — и в то же время не его. — Твои действия подвели Коноху к опасной черте, за которой была гражданская война. Целый клан Учих, наших союзников, пришлось уничтожить из-за тебя…

«Крестраж будет сопротивляться, — говорил Альбус. — Пришедшего уничтожить его крестраж постарается запутать, сбить с цели и обратить против убеждений…»

— И ведь ты допустил, чтобы после Долины Завершения Мадара сбежал, — продолжал шипеть голос; дымка вкрадчиво пробиралась к границе водной сферы, совсем немного — и коснётся её. — Ты не защитил гробницу, как следовало. Не проверял. Предпочёл закрыть и вычеркнуть из жизни — иначе бы разглядел подмену, разыскал сбежавшего Учиху, и теперь не было бы стольких проблем…

Тряхнув головой, Тобирама сбросил с себя наваждение. Уверенно пройдя оставшееся расстояние, раскрыл свиток на полу под водяной тюрьмой.

— Я знаю свои грехи и существую с ними.

Из свитка возник средних размеров сундук, испещрённый вязью фуинов для сдерживания — та самая заготовка, созданная с целью захвата этой змеи. Тобираму с самого начала исследования проблемы крестражей живо интересовало, как Тёмномагический артефакт взаимодействует с живым существом, может поддерживаться в нём; жаль, что обстоятельства сложились таким образом, что змею придётся передать Министерству. Или всё же?..

«Нет, — остановил себя Тобирама, прекращая технику — змея с шипением рухнула аккурат в подставленный сундук, и Второй захлопнул крышку, активировал печати. — Не стоит влезать ещё и в это». И не только по политическим причинам; один раз он уже увлёкся техникой работы с душами, больше не стоит.

— Значит вы… просто прошли через штаб Сами-Знаете-Кого и захватили его крестраж?

— Да, министр, — ответил Тобирама с бесстрастным лицом и взглядом; общаясь с Руфусом, он всё ещё невольно обдумывал, какие теории можно было бы проверить на этой змее. «Будь я по-настоящему жив и имей время на опыты, сам бы создал крестраж, чтобы тщательно всё проанализировать…»

Руфус посмотрел на Минато, спокойно стоящего за плечом Тобирамы, переглянулся с Амелией и Кингсли.

— Не поймите министра неправильно, господа, — сказала Амелия, поправив монокль. — Я бы тоже с трудом поверила, если бы не видела ваших сражений.

— Я верю, — спокойствие Руфуса было ящиком с двойным дном, в котором крылась опаска. — Однако хочу ещё раз отметить, что ваши способности выходят за рамки привычного нам.

Хокаге молча приняли это признание. Руфус был одним из немногих, кто знал, кто они и откуда, и это заставляло оглядываться — с ним не проходила обычно используемая отговорка про заточенную под изучение боевой магии школу и собранную на её базе организацию, выполняющую миссии за деньги. Более того, уже сейчас стоило начинать думать о том, как будут выстраиваться отношения с волшебниками и всем этим миром после того, как все дела шиноби здесь будут завершены…

— Вы тоже думаете об этом, да? — негромко спросил Минато на родном языке, когда Хокаге вышли из временного кабинета министра в поместье Долгопупсов. — О том, что будет потом?

— Разумно начать просчитывать варианты заранее, — ответил Тобирама, внимательно следя, чтобы поблизости не оказалось никого. — Конечно, окончательно решение будет за теми, кто возглавляет Альянс, однако наши мнения будут иметь определённый вес.

— Действительно, — согласился Минато и проводил взглядом молодую волшебницу, быстро прошедшую мимо них и свернувшую в другой коридор. Шиноби же прошли до тупика, после чего выпрыгнули из окна второго этажа в заснеженный двор, расчерченный квадратами падавшего из окон света. Покинув эту освещённую часть, Хокаге без спешки зашагали в сторону линии, по которой проходил защитный барьер; за ним простёрлось поле завершённого боя.

— Что ты думаешь по этому поводу? — спросил Тобирама у спутника.