Капитан Филибер

побежали. "Что, ребята, палят? Не в виду ль супостат? Не в поход ли идти заставляют?"

– А вы всегда все знаете, Николай Федорович. Поэтому не буду даже говорить, кто сегодня в Новочеркасск приезжает.

– Давайте догадаюсь. Вчера большевики заявили о признании Донской автономии при условии установления советской власти… Неужели сам Антонов?

– Хуже, Николай Федорович. Подтёлков. Он уже вел переговоры две недели назад, рассказывают, даже на Каледина орал. Тогда его развернули, а сейчас… Говорят, Каледин откажется от власти. Вчера он заявил на заседании правительства, что не хочет быть причиной войны. Будто бы и бумагу подписал. Лежит на его столе, в коричневой кожаной папке. Заглянуть пока не удалось.
– Как сибирский буран Прискакал атаман, А за ним есаулы лихие. Он на сивом коне, Карабин на спине, При боках пистолеты двойные; Кивер с белым пером, Грудь горит серебром, Закаленная сабля булатна…

– Можете сказать этому… двоюродному брату, чтобы не рисковал. Похоже, правда. Его превосходительство любил домашних птиц… Ну что же, Сергей, делаете успехи. Прямо «Espia Mayor».

– «Espia Mayor»? Это – «главный шпион» по-испански?

– Сергей! Никогда! Никогда не показывайте начальству, что вы – сапиенс. Такое не прощается.
– Шумно строятся в ряд, Громко шашки гремят, Развевается белое знамя. Кони борзые бьют, Пыль копытами вьют, И в очах их свирепое пламя. Все – как пламя огня, Атаман – на коня И тяжелыми брякнул ножнами.

– Николай Федорович, я давно заметил… У вас очень мрачные шутки. Не шутки даже, вы словно… не верите. Сапиенс, Три У… Вы считаете, что и в Новой России будет все так плохо?

– Честно? Да. Уверен – процентов на девяносто.

– Но только на девяносто, десять – в нашу пользу! По-моему, не так и… безнадежно. Между прочим, сегодня к нам еще кое-кто прибудет. Тайно. В Атаманский дворец не пойдет. Сказать?

– Сеньор Espia Mayor! Хотите на гауптическую вахту? Погодите… Корнилов?

– Корнилов.
– Вдруг блеснул, как стекло, Длинный меч наголо, И пошел молодцом пред рядами. Казаков обскакал, — «С Богом, дети!» – сказал. Казаки на седло поднялися… Засверкали мечи, И орлы-усачи, Как на пир, на войну понеслися!.. * * *

– Нет, Николай Федорович, не взял меня Голубинцев в полк. Говорит, ему донской казак нужен, а не Хивинский. Шучу… Я сам к начштаба пошел, к господину Семилетову. Думал по крайней своей наивности организовать инженерную роту, все-таки по специальности. Где там! Объяснили, что я теперь не поручик, а подъесаул – и заставили совсем иной отряд формировать. На деревянных лошадках… Жаль, хотелось среди Зуавов остаться. Там, в полку, наших, мало осталось, нагнали целую тысячу желторотиков, взводными подпоручиков поставили, Иловайскому роту дали, а нашего Згривца хотели сразу к Голубинцеву заместителем. Еле отбился, на 1-й батальон пошел, замом нового полковника сделали – который в поезд вместе с Ольгой Станиславовной сел. А «Сюзанну» забрали, в вагонных мастерских она сейчас. Успеют – сделают из нее