Туристы (СИ)

“Срисовывать” зубы – занятие не из приятных. Овсянкин заставил Сенцова кусать гадкий воск целых три раза – ему всё не нравилось, как отпечатываются на нём сенцовские зубы.

-Слушай, я сейчас весь обед тебе вывалю! – огрызнулся Сенцов, когда Овсянкин поднёс к его лицу четвёртую по счёту заготовку и приказал: “Кусай!”. -Хочешь, чтобы в Областном мне по шапке надавали?? – пробубнил Овсянкин, не убирая свою заготовку. – Или напишут сейчас, что это твоя яичница была! Знаешь, позорище какое будет?? -Чёрт... – прогудел Константин и укусил... Гадость воска уже в зубах у него забилась... Точно он сегодня больше есть ничего не сможет! -Всё? – осведомился он, видя, как Овсянкин придирчиво оглядывает полученный слепок, кладёт его около трёх первых, неудачных. -Всё, – на этот раз Овсянкин решил, что Сенцов отпахал “программу максимум”, и его можно выпустить из лап. – Кстати, Костян, там наши следаки упросили Тетёрку отпустить тебя пораньше! Зубы я твои получил, так что, всё, амиго, иди “нах хаус”! Сенцов не знал, радоваться ему, или нет... С одной стороны уйти пораньше – для него подарок, ведь он вот уже долгие недели притаскивался заполночь, оставлял следы по всей квартире, падал носом на диван и засыпал, не снимая башмаки. Кате он не звонил, потому что сил просто не было разговаривать – засыпал ещё в подъезде, на ходу, и буровил бы Кате такую чушь, что она ушла бы от него в ту же секунду. Сегодня у него есть возможность сделать Кате приятный сюрприз и вымолить прощение... Она простит его, уйдёт от Степана, и... Константин, попав в прихожую, первым делом снял ботинки, а вторым – вытащил из пыльных анналов свой пылесос. Пыль оставила на пальцах серые следы, но Константин заставил себя включить прибор в сеть и вычистить свои страшные затоптанные ковры. За окном накрапывал дождь – такой серый, скучный, промозглый... Осенний дождь, от которого хочется спать. Константин хотел ещё вытереть пыль, но решил, что устал, и не будет. Усевшись на диван, Сенцов изучил программу телепередач и обнаружил на канале “Интер” трансляцию футбольного матча. “Отлично!” – обрадовался Константин, собравшись провести дождливый вечер банально, по-сенцовски. Поганый вкус воска улетучился, уступив место сосущему голоду. Желудок, буквально, выскакивал, бурча пустотой, навязчиво требуя, чтобы Сенцов не морил его и наполнил хоть, чем. В такие минуты Сенцову казалось, что он съел бы и собаку. Сырую. Константин побежал на кухню и раскрыл свой злополучный холодильник, который постоянно подкладывает Сенцову свиней: оказывается пустым в тот самый момент, когда его хозяину больше всего нужна еда. Но на этот раз холодильник удружил: в его холодных недрах, в ледяной шубе покоилась вожделенная колбаса, кусок сыра – достаточно большой, полбатона, и даже бутылочка пивка завалялась. Константин тут же сошлёпал себе четыре разлапистых бутерброда, а так же – принёс из холодильника ту самую бутылочку пивка, сел на диван, взял в руку пульт и собрался, было, включить телик и увидеть футбол, как вдруг услышал некий стук где-тов комнате. Константин огляделся: домовых не видно. Сенцов хлебнул пива и хотел возвратиться к футболу, но тут сообразил, что представляет собою “потусторонний” стук. Кап-кап-кап! – крупные капли мутноватой воды срывались с потолка и тяжело шлёпались прямо на его телевизор. -Чё-ёрт! – испугался Константин, ведь из-за воды в телевизоре могло случиться замыкание. Поставив пиво на диванный подлокотник, Константин взлетел с дивана и приземлился у заплававшего телика. Отодвинув его в сторонку вместе с тумбочкой, Сенцов воззрился на источник течи – потолок. На светло-кремовых обоях почему-то возник мокрый пузырь, и с него сочится смешанная с побелкой вода. Тётка не говорила Сенцову, что у неё течёт. Наверное, раньше не текло, а потекло только сейчас... Константин помчался в ванную, схватил там металлический эмалированный синий таз и быстренько подставил под подтёкшее местечко, чтобы не вздулся на полу ламинат – а то, вон, ковёр уже подмок. -Это так везёт только мне... – уныло вздохнул Сенцов, но включил-таки телевизор: не хотелось пропускать любимый футбол. Турист, турист, прыгает он – вот и турист... – в голове Константина навязчивым роем вертелись слова незнакомого водителя. И куда прыгает “турист”? Куда можно “прыгнуть”из непроходимого тупика, образованного соседними пятиэтажными домами?? Никуда. Можно только улететь на вертолёте, которого не было у “туриста”. Или всё-таки, был – откуда тогда следы на балконе у Сенцова? Константин даже футбол не смотрел – наши забили три гола России, а Константин даже не понял, как... И тут все мысли выскочили – даже страшный “турист” куда-то “прыгнул” – их всех прогнала Катя. Катя! Сенцов снова валяет дурака и забывает про неё! Дождь хлестал потоками – ливень с грозой и градом – и град стучал по наружному железному подоконнику градом пуль, скатывался вниз на мокрый асфальт, где таял. Сенцов не съел ни бутерброда. Пивко стояло на ковре закрытым – Сенцов открывашку потерял, сбивал пробку о подлокотники дивана, царапая их, но так и не сбил. Сенцов схватил мобильник и принялся звонить Кате – в дождливый вечер она обязана быть дома. Пускай, около неё даже будет торчать её постылый бухгалтер – Сенцов дозвонится и убедит Катю, что он лучше любого бухгалтера. Но мобильник Катибыл непонятно отключён, и на домашний телефон она непонятно не отвечала... Сенцов ощутил дрожь в коленках: воображение нарисовало ему страшного “туриста”, который каким-то образом пронюхал про сенцовское слабое место и похитил Катю, чтобы приманить Константина. Холодея, Сенцов случайно задел ногою неоткрытую бутылку, и она легла на бок... Константин лихорадочно разыскивал телефоны Катиных подружек – он не хранил их в мобильном, чтобы ревнивая Катя не устроила ему скандал. Сенцов никогда неизменил бы – даже под дулом автомата – телефоны подруг нужны ему лишь для того, чтобы в таком случае, как этот, узнать, всё ли в порядке с Катей? Выискав в тумбочке засаленный блокнотик, Константин натолкнулся на телефон Алины – это лучшая подружка Кати, и Сенцов остался доволен. Быстренько набрав её номер, Константин принялся ждать ответа. -Алё? – Сенцов Алинин голос считал противным: ведьминский он какой-то, грубоватый. Алина училась на заочном отделении и много курила, нервничая на экзаменах. -А, Алина? – уточнил Сенцов, предполагая, что мог набрать номер неправильно и попасть не в ту степь, что с ним частенько случалось. -Я Алина, – она удивилась и, кажется, не обрадовалась. – А вы кто? Сенцов только хотел сказать, что он – Сенцов, но тут в их разговор вклинился ещё один голос, мужской: -Алька, трубку дай! Ало, ало, кто это?? Я её парень, между прочим, а ты кто?? – он, буквально, грохотал, кипя, но Сенцов испугался его не больше, чем охлаждённого пеленгаса на витрине в магазине. -Так, гражданин, милиция! – Константин рубанул стальным голосом, дабы этот пылкий “Отелло” выпустил свой никому не нужный пар и не мешал ему узнавать про Катю. -Чёрт... – прогудел “пылкий Отелло”, явно испугавшись – видно, рыльце у него в пушку. – На, Алька, поговори... тебе позвонили... Он устранился, и Сенцов, не теряя строгости, задал Алине милицейский вопрос: -Вы гражданку Селезнёву Екатерину знаете? – Константину было нестерпимо тяжело выжимать из себя новую фамилию Кати, но он сдержался и выжал её бесстрастно, словно робот-полицейский. -А... да... а что? – Алина испугалась, стушевалась, замямлила, хотя обычно, была нагловатой и обзывала Сенцова “трусом”. Константин понял, что переборщил с суровостью – он не на допросе “туристов” и “репейников”, поэтому решил “сдуться” и признаться, что он – просто Сенцов. -Алина, это я, Константин, – пробормотал Сенцов. – Ты скажи, с Катей всё в порядке? -А, это ты! – фыркнула Алина, а вокруг неё играла попсовая песня. – Ты Яшку моего до чертей зелёных напугал! Он аж, блин, сбежал! -Не развалится! – прогудел Сенцов – какое ему дело до Яшки этого, когда он не знает, где Катя?? -Слушай, Сенцов! – взвизгнула Алина, не выключая песни. – Катя от тебя ушла. И номер свой сменила! Она замужем! Всё, не доставай её! И меня! Алина со щелчком швырнула трубку, а Сенцов всё сидел столбом с мобильником у уха, слушая дурацкие однообразные гудки... И под эти гудки он тупо, по-сенцовски, заснул, не выключив телевизор... Футбол закончился головокружительной победой донецкого “Шахтёра”, но Константин об этом не узнал. Бутерброды остались “в живых” и лежали на тарелке всю ночь. И пивко согрелось у ножки дивана, а телевизор, окончив дневное вещание, начал показывать трещащие, роящиеся помехи...