Два мира. Том 2 (СИ)

Когда распахнулась дверь, ведущая в его комнату, Нагато поднял голову от книги — кажется, это было что-то про драконов. Увидев, кто пришёл, он с трудом, но всё же поднялся на ноги — терапия, которую проводили для него Орочимару и Карин, медленно, но давала плоды — и шагнул навстречу.

— Мадара.

— Нагато.

Следующее движение Мадары было молниеносным. Он скользнул к Нагато, на ходу окружая себя скелетом Сусано, и миг спустя стоял уже вплотную к Узумаки. Долю секунды они смотрели друг другу в глаза, а затем Мадара протянул руку и вырвал его правый глаз.

Яхико и Кисаме одновременно бросились вперёд, но Нагато остановил их, слабо приподняв руку.

— Уговор есть уговор, — тихо проговорил он.

Мадара кивнул и демонстративно без спешки извлёк из кармана, расширенного магией, ёмкость из зачарованного небьющегося стекла, наполненную неким раствором, и опустил глаз туда.

Итачи быстро обвёл взглядом окружающих. Кисаме уже выхватил Самехаду, но держал опущенной — пока. Орочимару наблюдал за происходящим с нездоровым весельем. Конан напряжённо замерла, готовая атаковать. Яхико, стоявший ближе всех, был мрачен, как никогда.

— Какой, — процедил он, — ещё уговор?

Мадара отвечать ему явно не собирался; развеяв Сусано, он поднял ёмкость на уровень лица и рассматривал плавающий в ней Риннеган.

— Всё в порядке, Яхико, — сказал Нагато; он направил чакру на исцеление и уже остановил кровотечение в опустевшей глазнице.

— Я так не считаю, — отрезал Лидер и обратился к Мадаре: — Эти глаза являются собственностью Акацуки и Амегакуре.

— Они являются моей собственностью, — парировал тот, обернувшись, — и всегда ими были. Заметь, один глаз я всё-таки вам оставляю — как знак доброй воли.

После этой фразы, брошенной со снисходительной насмешливостью, Яхико сжал кулаки. Все Акацуки, бывшие в комнате, чувствовали, что должна разразиться гроза — такого их Лидер не терпел.

Однако Яхико не стал горячиться, повёл себя профессионально.

— Я полагаю, — произнёс он ровно, расправив плечи, — раз речь идёт о возвращении собственности, мы можем это принять. Однако не думаю, что ваше дальнейшее пребывание в Амегакуре уместно.

— На данный момент я закончил дела здесь, — отозвался Мадара, убирая в карман свой трофей. — Я возвращаюсь в Коноху, но хочу быть в курсе всех подвижек в деле Хаширамы.

— Мы будем информировать Хокаге, как и других наших союзников, — с достоинством сказал Яхико, подчёркивая, что лично Мадаре докладывать никто не будет. Того это, кажется, даже повеселило; он усмехнулся и, мимолётно наклонив голову в прощальном жесте, вышел из комнаты.

Итачи посмотрел на Лидера — их взгляды встретились.

«Займись им. Следи за ним и сообщи, если он что-то замыслит».

— Итачи, ты пока тоже останься в Конохе, — вслух сказал Яхико. — Мне нужно обдумать, что мы можем сообщить Хокаге — как я понимаю, она хочет подробностей эксперимента с порталом; позже я свяжусь с тобой.

— Есть, — произнёс Итачи, отвечая сразу на оба приказа.

Яхико кивнул ему, и Итачи вышел. Однако не заметить, каким взглядом его проводила Конан, не мог. «В свете произошедшего у неё ещё больше поводов попытаться убедить Яхико не доверять клану Учиха, — понимал он. — Это частность, которую можно экстраполировать на всю Коноху, на другие страны Альянса… На ситуацию с Сюкаку, в конце концов. Теперь Конан может заявить, что Акацуки и так лишились части мощи — расстаться с другой означает ослабить организацию ещё сильнее. И моё отсутствие ей только на руку…»

— Значит, это и есть новый дом нашего клана?

Итачи быстро моргнул, отвлекаясь от мыслей. Они с Мадарой стояли в Конохе посреди двора перед особняком клана Учиха, и предок запрокинул голову, оглядывая окна второго этажа.

— Да.

— Невелик, — в голосе Мадары мелькнуло недовольство, но слабое. — Хотя, соответствует нынешнему клану.

— У имения довольно большая территория, — произнёс Итачи. — Кроме того, при необходимости Хокаге дала разрешение на расширение.

— Главное, чтобы необходимость возникла, — бросил Мадара и направился к входным дверям.

Дом пустовал несколько месяцев, поэтому внутри выглядел довольно запущенным; и если проблема уборки решалась парой движений волшебной палочкой, то еда возникнуть сама собой не могла. Так что Итачи — Мадара отказался его сопровождать, заявив, что будет занят (наверняка Риннеганом) — оставил в одной из комнат наверху акацуковский плащ, чтобы привлекать меньше внимания, переоделся в одежду гражданского и, накинув куртку, вышел на улицу.

Вечерело, и тени в Конохе быстро удлинялись. Ступая по ним, сливаясь с ними, Итачи вдыхал аромат родного селения — такой же приятный со всеми своими оттенками, как и всегда. Но всё же этим вечером по улицам деревни разлилась тревога.

— Вы видели, что творилось днём на скале Хокаге?.. — спрашивали друг у друга жители, сблизив головы.

— Такой бой, такой бой…

— И никто не торопится объяснить, что это было…

— И чем занята Хокаге?..

— Слышал, она вызвала к себе советников…

«Обсуждают последствия возвращения Первого и Мадары? — предположил Итачи. — Или случилось что-то ещё?» В любом случае, он не собирался встречаться с Цунаде до того, как получит указания от Яхико, поэтому оставил этот вопрос на потом, однако сделал себе мысленную заметку узнать больше о происходившем в последнее время в Конохе.

Итачи купил в кафе готовую еду — благо, остался неузнанным — и, свернув в безлюдный проулок, зачаровал её так, чтобы не остывала. Поколебавшись немного, зашёл также за данго — и вот оттуда-то уйти незамеченным не получилось. Стоило ему переступить порог, как девушка, сидевшая за одним из столов, резко обернулась.

Узнав её, Учиха легко сохранил невозмутимость.

— Здравствуй, Хана.

— Итачи, — Инузука произнесла его имя медленно, словно вспоминала, как оно звучит. — Я удивилась, учуяв твой запах.

— Я прислан в Коноху по делам.

Не став уточнять, Хана несколько секунд смотрела на него, не мигая, а затем кивнула на скамейку напротив. Итачи молча сел, поставив пакет с едой рядом.

— Добрый вечер, — к ним подошла официантка с дежурной улыбкой. — Чего желаете?

Пока Итачи делал заказ, Хана продолжала на него смотреть, но не пристально, а словно бы через пелену мыслей и воспоминаний. Когда официантка отошла, она и вправду произнесла:

— Мне почему-то вспомнилось, как мы ходили сюда детьми после сложных тестов в Академии. Это, наверное, единственное место, где я видела тебя в компании.

— Мне чужды шумные сборища, — произнёс Итачи. Разговаривать так с бывшей одноклассницей было странно, особенно осознавая, что ещё недавно, встреться они, неминуемо случился бы бой. Хотя теперь он и был официально оправдан и назван союзником, Хана, как и все другие, продолжала пребывать в неведении относительно последней миссии Итачи в качестве шиноби Конохи, а значит должна относиться к нему, как ко врагу.

— Да, точно, — немного невпопад сказала она и, сняв шарик с последней оставшейся на её тарелке палочки данго, принялась разглядывать его слишком уж внимательно.

Повисшую паузу Итачи прерывать не спешил — он просто не знал, о чём разговаривать с Ханой. К тому же, действительно, осадок оставался.

— Если честно, — негромко проговорила Хана, подняв на него взгляд, полный смущения, — такая неловкая ситуация — вроде бы и давно знакомы, но совсем чужаки. И сложно найти, о чём поговорить, ведь верны разным странам, лишнего сказать нельзя.

— В самом деле, — согласился Итачи. Подумав немного, он вдруг решил спросить: — Ты работаешь с собаками клана, как хотела?

Хана мимолётно, напряжённо улыбнулась.

— Да. Это отличная работа, которая в то же время и хобби, и отдых для души — занимаясь с собаками, я расслабляюсь. Лучше, чем медитация, на мой взгляд.

Итачи никак не прокомментировал это; мог бы заметить, что для заботы о клановых нинкен Хана должна быть хорошим ирьёнином, но это уже могло быть расценено как попытка добычи сведений о способностях.