Оберон - 24. Последние приключения перед школой.

Несколько дней мы сидели тихо, как мыши, потом решились на вылазку.

На первый взгляд жизнь в городе вошла в нормальное русло. Работали ремесленники, шумел рынок, торгуя всем, что только можно сделать или вырастить. Не было только рыбы. Персы запрещали выходить в море, можно было брать только то, что ловилось с берега.

Нам навстречу попалась стайка ребятишек, от которых мы узнали, что Илларион уже не ведёт занятия, где он, тоже неизвестно, занятия сейчас ведёт другой учитель, который отдаёт предпочтение спортивным занятиям.

За эти несколько дней наши припасы были съедены, есть хотелось безумно, особенно хлеба.

На рынке продавался хлеб, но у нас не было денег, а за воровство можно было легко лишиться кисти руки даже в мирное время, сейчас же могли запросто свернуть шею ребёнку.

В эти века жизнь ребёнка ничего не стоила, нас и продавали дёшево на рабском рынке, это сколько надо кормить подростка, пока из него вырастет сильный раб?

Зато персы охотно скупали детей оптом, отправляя в свои военные лагеря. Для чего, можно было только догадываться. Я думаю, пленными мальчишками компенсировали потери личного состава на бесконечных войнах, выращивая из них новых воинов. Не исключено, что их покупали и для других нужд.

Так что, мы не стали рисковать. Набрав родниковой воды, отправились домой.

Уныло рассказав невесёлые новости, углубились в безрадостные думы.

- У себя в саду я закопал несколько оболов, - вдруг сказал Ксанф, - я играл в пиратов, зарыл клад…

- Ты можешь его найти? – спросил Трофим.

- Конечно! – мотнул рыжей головой Ксанф, - У меня там шалаш, в нём спрятаны лук со стрелами.

- Сходим вечером на разведку? – спросил меня Трофим.

- Неплохо бы, - улыбнулся я, - только Ксанф будет сиять, как факел, своими огненными волосами.

- Мы ему повяжем косынку, - предложила Лариса.

- Это мысль! – одобрили мы и пошли искать тёмную одежду. Зосима у нас совсем притих, занимался девочками, в наших разговорах не принимал участия. Я решил издали посмотреть, что делается у него дома.

Когда стемнело, мы пробрались на окраину города. Руки и ноги у нас загорели до черноты, несмотря на то, что Ксанф был рыжим, мы с ним сделали себе банданы, Трофим и так был темноволосым.

Спрятавшись в кустах на пригорке, мы внимательно осмотрели тёмный сад усадьбы родителей нашего друга. Кругом было тихо, и мы рискнули забраться в сад.

На четвереньках пробрались в шалаш, радуясь удаче. Ксанф откопал горшочек, где звякнули монетки, даже его детский лук со стрелами оказались на месте.

В это время в доме появился свет, кто-то вышел во двор. Какая-то женщина…

- Мама! – воскликнул Ксанф, бросаясь к женщине. Мы не успели его задержать. Ксанф уже обнимался со своей мамой. Мы уже было обрадовались, что у Ксанфа так всё хорошо, как из дома вышел какой-то военный, грубо схватил обоих за руки и увёл в дом.

Ничего не понимая, мы смотрели на то место, где только что стоял наш друг.

- Что это значит? – спросил Трофим. Я молча пожал плечами, с холодком в животе.

- Если Ксанфа спросят, где он был, думаю, долго отпираться Ксанф не будет. Не знаю, правда, кому мы нужны.

- Может, подползти к окну, послушать? – вздрогнув, спросил Трофим.

- Нет, - решил я, - можем попасться и мы. Думаю, там Ксанфу будет не хуже, чем с нами.

Мы вернулись к себе, подавленные, но не забыв захватить с собой все богатства друга.

Рассказали, что случилось, поужинали печёной рыбой и легли спать.

Утром меня разбудил непонятный гул. Я поднялся, осмотрелся. Ларисы рядом не было, и я выбежал наружу.

Море взбесилось, вздыбившись огромными волнами. Лариса стояла у кромки прибоя и смотрела на городскую бухту.

- Что случилось? – крикнул я.

- Осень! – ответила Лариса. – Смотри! – протянула она руку вперёд. Я посмотрел и понял, на что так внимательно смотрела Лариса. Вся бухта была забита кораблями. Ветер пытался выгнать их из бухты, суда держали только якорные канаты.

- На такой волне никто не решится высадиться! – радостно крикнула Лариса. Я пожал плечами, Лариса объяснила мне свою радость:

- Если перерезать канаты, их судёнышки разобьёт о скалы!

- Ты думаешь, кто-то решится это сделать? – удивился я, с содроганием глядя на огромные волны. И когда только они поднялись? Вчера вечером было тихо.

- Я сделаю это, - проговорила Лариса.

- Лариса! Не смей! – испугался я, не сразу сообразив, что девочка имела ввиду. Лариса засмеялась:

- Не бойся за меня, Тони! – весело сказала она, - Я плаваю, как рыба! Держусь на воде не хуже чайки.

-Лариса, не надо! Ты всё равно ничего не изменишь! Только погибнешь! – я вытирал мокрое лицо, не понимая, то ли это были слёзы, то ли морские брызги.

- Не погибну, Тони! Ты ведь поможешь мне?

- Чем я могу помочь тебе? – спросил я.

- Пойдём, посмотрим! – махнула рукой Лариса в сторону мыса.

Когда мы зашли за мыс, ветер стих, волны здесь были не такие большие.

- Видишь, отсюда можно выплыть в море, вон с тех скал ты сможешь стрелять в вахтенных, если они меня заметят. Отсюда ты проводишь меня, Тони, ладно? – просительно смотрела она мне в глаза.

- Я всё равно сделаю это, Тони! Но, если ты проводишь меня, мне будет намного легче!

- Лариса! – стонал я, - Это совсем не детское дело! Пусть взрослые играют в свои жестокие игры!

- Тони! – строго сказала Лариса, - Если богам не разрешается вмешиваться в дела смертных, так хоть не мешайте!

Я не знал, что ответить, пришлось согласиться с безумной идеей своей подруги.

Весь день мы готовились к вечернему сражению. Сначала мы с Трофимом сходили на базар, купили хлеба и оливок с несколькими финиками, потом, в своей пещере, приготовили луки.

Зосима играл с маленькими девочками, мы разрабатывали план.

Я должен был надеть на Ларису свой борцовский пояс, куда прикрепим нож, который точили половину дня, отдам ей часть своего тепла, сколько смогу, чтобы не свело судорогой мышцы в холодной воде. Вода почему-то показалась мне очень холодной.

Потом мы с Трофимом должны были забраться на скалы, откуда хорошо были видны корабли врага, и отстреливать вахтенных матросов, вернее, отвлекать их внимание от моря. Пусть думают, что напали с берега.

Когда стемнело, мы с Ларисой разделись и перешли на сравнительно тихую сторону мыса. Здесь я закрепил на её тонкой талии пояс, привязал к нему ножны, вложил в них нож.

- Лариса! – с попросил я, - Когда достанешь нож, обязательно избавься от ножен, или, лучше всего, от пояса! Если тебя поймают, сразу поймут, зачем тебе ножны!

- Я так и сделаю, Тони! – ласково ответила девочка, а я прижался лицом к её животу, через контур Силы пытаясь наполнить её тело теплом.

- Спасибо, Тони! – сказала Лариса, поднимая меня на ноги. Ласково посмотрела мне в лицо, и поцеловала, впервые за наше знакомство. Потом отпустила меня и побежала в море.

- Лариса! Возвращайся! Обязательно вернись! – крикнул я ей вслед.

- Я вернусь! – услышал я её крик, похожий на крик чайки.

Проводив девочку, я вскарабкался на вершину мыса. Трофим уже был здесь, тоже голый, чтобы ветром не сбросило со скалы, и чтобы одежда не хлопала на ветру.

Трофим подал мне мой лук, я прицелился, пытаясь сделать поправку на ветер. Ветер дул порывами, надо было выбрать момент. Я отвлёкся, и пропустил момент, когда первая бирема вдруг поплыла в открытое море, за ней вторая…

Глянув в бурлящий котёл бухты, почувствовал дурноту: разве можно там плавать? Сразу потонешь!

Тем не менее с места стронулась трирема! На борту зашевелились, послышались команды.

Я прицелился и выстрелил. Попал! Кто-то свалился замертво. Призвав контур Силы, чтобы не закоченеть, я делился теплом с Трофимом, мы методично расстреливали матросов, примерно одного из трёх, в кого целились. Стрелять было очень неудобно: корабли прыгали на волнах, ветер вырывал из наших рук луки, швырял стрелы куда попало.