Золотое перо. (СИ)

   Ее произведения пробивали себе дорогу.

   Теперь она писала по три часа в день. Да и не было смысла работать больше над произведением, если главная идея выражена.

   Она работала у распахнутого окна и иногда ей казалось, что строка в ее рассказе звенит, как ночь за окном.

   " Счастье! - думала она, - Откуда мне дана эта свобода, эта ясность мысли, эта уверенность в себе?.."

   По ночам ей казалось, что черт показывает ей язык. И она смеялась над своими глупыми мыслями. Ну что же, ведь у каждого писателя есть свои маленькие секреты.

   Наступала, приближалась зима.

   Белый иней припорашивал по утрам карнизы и желоба зданий, желтые листья устилали аллеи и переулки, и ее проза становилась прозрачней и тоньше. И смешно и интересно было Веронике наблюдать, как каждое явление природы и улицы, даже изгиб черных прутьев сиреневого куста за окном, отражаются в самом характере и построении ее произведения. Она видела что природа и она сама - это одно целое, одно и то же.

   В ноябрьские ночи у теплого электрического камина словно ветер нашептывал ей слова, как буд-то поземка из далей Тверского края приносила ей эти строки:

         Из тьмы снегов,

         холмов, соборов

         несется зов

         церковных хоров.

     И шариковые ручки на полке камина так пахли, как в детстве, как те две первые шариковые авторучки, зеленая и малиновая, которые только что появились, как редкость. И ей их привезли и подарили. Из Польши. О, как же они тогда, в детстве, сладко и радостно пахли!

   " Я только начинаю жить." - думала она.

   Иногда Саша стоял за ее спиной и смотрел как она работает. И однажды он спросил:

   - А что ты делаешь?

   - Как что?.. Пишу.

   Но зима прошла со всеми ее гирляндами и шарами. Уходила белая снежная старуха из домов и из подворотен. Самая жгучая, самая памятная зима в жизни!

                                        5

   Наступил май. Вероника похорошела и в ней появилось что-то змеиное.

   Иногда, когда она писала, с ней случались легкие приступы. Как бы секунды мгновенной потери сознания. Голова начинала кружиться.

   В эту ночь она писала "Круг". Книга уже вышла из объема десяти листов. Сознание было ясное и Веронике казалось, что кто-то другой, высшая сила, водит ее пером.

   Когда она заканчивала тринадцатую главу, она вдруг увидела, что стеклянные глаза черта светятся зеленым огнем. В них отражались огни горевших внизу реклам.

   Вероника закончила 13 главу и легла на диван, чувствуя легкое головокружение. Вдруг какое-то неотчетное чувство заставило ее подойти к столу. Она протянула руку и дотронулась до пера. Глаза черта загорелись красным огнем. " Ну конечно, - подумала она, - это отражаются огни "Аэрофлота".

   Вероника склонилась к столу и начала писать "Зеленую радость". Она и сама не знала, почему взялась писать этот рассказ. Когда она писала первую строку, то не знала какова будет следующая.

   И прежде Веронике всегда казалось, что ее рука не успевает записывать ее мысли и ощущения. Часто она проигрывала будущее произведение в своем сознании, так же, как Моцарт или Шопен проигрывают в голове свою будущую музыку, будучи не в состоянии сразу мгновенно занести ее на нотную бумагу. И у нее часто появлялась мысль что лучше сразу записать эти мысли и ощущения на какую-нибудь магнитную ленту, чем долго оформлять на бумаге. Мысль уносилась вперед и ввысь с космической скоростью, и она успевала записать только ведущие, самые главные и неожиданные отрывки.

   Ее перо летало по листу бумаги с необыкновенной скоростью. Произведение росло и развивалось. Она знала, что не сможет запомнить и записать его сегодня полностью, и ей не терпелось закрепить мысль, чтобы не приостановить ее естественного развития. Поэтому она сокращала мысль насколько возможно, и это было уже не прозаическое повествование, но и не поэзия, а нечто необычное. Это была мысль, заключенная в литературную форму.

   Она и раньше знала, что никаких "произведений" вообще не существует, а есть только одно чувство и его реализация. А в какой форме это проявится, не имеет значения. Форма в искусстве не имеет значения. Это только посредственность держится за форму, потому что не имеет самостоятельной мысли и держится за существующие образцы.

   Наконец повесть была закончена. Окончательно обессиленная, Вероника упала на кровать и забылась в полубреду.

   - Что с тобой, Вера?.. - спросил утром муж. - Ты больна? Смотри, какие у тебя синяки, какие круги под глазами.

   - Ничего, ничего, Саша.  Подай мне то, что я вчера написала.

   Тут же она поняла, что написала что-то необыкновенное. Строки стояли как литые. Когда она читала эту вещь то как будто какой-то гул проносился через ее сознание, и она испытывала те же ощущения что испытывала когда писала эту вещь. Мгновенная радость осветила ее лицо и голова упала на подушку.

                                     6

  - Малокровие. Обычная картина, - сказал врач, подавая рецепт. - Рекомендую хорошее питание, отдых, полноценный сон. Пока серьезных нарушений не вижу. Хорошо бы отдохнуть в санатории, на даче.

                                     7

    Летние вечерние тени летали и порхали над улицей имени Вешних Вод прямо над  ее пересечением с улицей Красная Сосна Тринадцатая улица.

    - Слушай меня , Вероника, внимательно! - говорил прапорщик Саша, только что вернувшийся домой со службы и поэтому не успевший еще снять сапоги.

    Сегодня Саша был на овощебазе, поэтому он вернулся домой немного под шафе и ему хотелось поговорить.

    С овощебазы Саша привез большую красно-малиновую сетку дефицитной картошки, а так же в автобусе он успел отметить день рождения своего товарища, тоже прапорщика. Поэтому ему хотелось или пообщаться с Вероникой или сходить на улицу Красная Сосна Одиннадцатая улица в пельменную.

   - Поедем в деревню, к матери, - сказал Саша, - Врач говорит чтобы ты не работала, отдыхала. Вот и будешь отдыхать. Научишься карасей ловить. Потом пойдут грибы, опять же яблоки, фрукты. Ты, Вера, можешь в деревне с моей матерью провести все лето. Поедем, Вера! Поедем, Вера! Я возьму отпуск.

   - В деревню я не хочу.

   - Поговори тогда в своем Союзе Писателей. Хочешь, я туда схожу, сам поговорю. Может быть тебе дадут путевку в санаторий, в Дом Отдыха. У вас, у писателей, даже  тут в Переделкино рядом есть какой-то дом отдыха.