Сломанные ангелы

– Да. Туда, как это ни печально.

Наконец я снял с себя ингибитора. Явных повреждений корпуса заметно не было. Тем не менее паук не подавал ни одного признака жизни. Его ножки застыли, нелепо согнутые в последней конвульсии.

Пилот неуверенно встала на ноги.

– Хорошо. Я иду.

– Вонгсават…

– Что?

– Веди себя естественно, – посоветовал я, взвешивая на руке металлический трупик. – И старайся ни на что не реагировать.

Оказалось, я улыбался. Секунду Вонгсават смотрела на меня. Потом вышла. В помещение ворвались громкие крики Сутъяди, и полог снова опустился на место.

Мое внимание привлекли наклейки с болеутоляющим.

Леманако явился без промедления. Нырнув под полог, он вошел в купол впереди Вонгсават. Крик агонизировавшего человека опять возрос до максимума и затих. Тони оказался в центральном проходе купола и шагнул вперед. Туда, где я лежал, скрючившись на краю кровати. Лежал и трясся.

– Здесь шумновато. Сочувствую, – сказал Леманако, наклоняясь надо мной. Он осторожно тронул мое плечо: – Лейтенант, как вы…

Удар пошел снизу вверх, в его незащищенное горло.

На основных кровеносных сосудах я разместил всего пять достаточно мощных марок с болеутоляющим. Тех самых, которыми разжился еще с вечера. Не будь это тело подготовленным, я мог умереть в ужасных судорогах. Не будь в мозгу нужных подпрограмм, я был бы мертвым.

Но я не рискнул снизить дозу.

Из горла Тони хлынула кровь, заливая все вокруг. Горячая струя ударила в тыльную сторону моей ладони. Он пошатнулся и отступил назад, еще реагируя на происходящее, с застывшим в глазах по-детски наивным удивлением. Я поднялся с койки, следуя за Леманако…

…внутри предательски, по-волчьи заскулил голос…

…и прикончил его.

Наконец он рухнул на пол и застыл неподвижно.

Стоя над трупом, я чувствовал, как в висках застучали резкие пульсы. Тетрамет. Ноги еле держали тело. С одной стороны лицо задергало нервным тиком.

Доносившиеся снаружи крики приобрели новую, еще более устрашающую модуляцию.

– Снимите с него мобилизирующий костюм, – хрипло попросил я.

Ответа не последовало. Оглядевшись кругом – понял, что разговариваю сам с собой. Депре и Вордени попадали на свои кровати. Вонгсават порывалась встать, не в состоянии справиться с собственными конечностями. Слишком много волнения: ингибиторы легко определили их состояние по анализу крови и отреагировали так, как полагалось.

– Мать вашу…

Оказавшись между неподвижными телами, я сорвал ингибиторов своей так удачно препарированной рукой и с отвращением побросал раздавленных пауков на пол. С учетом дозировки тетрамет не оставлял времени для церемоний. Депре с Вордени промычали что-то нечленораздельное, а Вонгсават резко дернулась и оцарапала мне руку. Потом ее вырвало желчью, и она забилась в конвульсии. Присев рядом, я надавил на ее язык пальцем и обождал, пока спазм не пройдет.

– Ты как?.. – Вопль Сутъяди помешал мне договорить. – Как, получше? – Она слабо кивнула. – Тогда помоги снять мобилизирующий костюм. Время пошло, скоро его хватятся.

У Леманако имелось личное оружие, интерфейсное, разумеется. Плюс стандартный бластер, плюс вибронож. Тот, что прошлым вечером побывал в руках Кареры. Торопливо срезав одежду, я занялся костюмом вплотную. Изделие для профессиональных военных – такое отключается и снимается быстро, как по тревоге. Мне хватило пятнадцати секунд и ненадежных рук Вонгсават: освободив спинной привод и приводы конечностей, я расстегнул молнию.

Леманако замер, лежа на спине, с разинутым ртом и распростертыми в стороны руками. Вокруг торса частоколом стояла раскрывшаяся арматура из гибкого фибросплава. Напоминало пляж в Хирате и корпуса деревянных лодок, обглоданные любителями пожарить барбекю.

– Помоги перевалить его в сторону…

Позади кого-то вырвало. Мельком посмотрев в сторону звука, я увидел пытавшегося встать Депре. Проморгавшись, он сфокусировал глаза на мне.

– Ковач. Ты что… – Тут он увидел труп. – Нормально… Не хочешь ли поделиться своим планом?

Отпихнув наконец труп Леманако, я перекатил его в сторону от мобилизирующего костюма.

– Люк, план прост. Я собираюсь убить Сутъяди. И всех, кто там есть. После этого нужно оказаться на «Чандре» вместе с тобой и зачистить всех, кто там остался, – экипаж или отказавшихся от зрелища. Возможно, несколько человек. Так, возьми-ка это… – Я бросил Люку бластер и спросил:

– Что-нибудь еще?

Депре неуверенно покачал головой:

– Ты сам… Решил обойтись ножом? И наркотиками? Где чертов тетрамет?

– На моей кровати. Подними одеяло.

Не раздеваясь, я улегся на раскрытый костюм, быстро перекладывая через грудь и живот поддерживающие планки. Не лучший вариант, но времени мало. Тело Леманако было несколько плотнее, и опорные площадки сервоприводов могли работать через мою одежду.

– Пойдем вместе. По-моему, лучше рискнуть и получить защиту из полисплава еще до стычки.

– Я с вами, – жестко сказала Вонгсават.

– Ни хрена подобного. – Завершив с силовой частью костюма, я занялся руками. – Вонгсават, ты нужна мне в целом виде. Никто, кроме тебя, не сможет пилотировать «Чандру». Молчи – это единственный способ уйти отсюда. Твое дело – сидеть здесь и не высовываться. Останься в живых. И помоги справиться с ногами.

Крик Сутъяди неожиданно увял до полубессознательного мычания. По спине немедленно пробежал холодок беспокойства: если машина даст жертве передохнуть, зрителям из последних рядов захочется устроить перекур.

Я запитал приводы. Вонгсават еще возилась с одной ногой, обтягивая костюм на лодыжке, а сервомеханизм с ласкавшим слух урчанием пришел в движение. Осторожно… Я согнул руки. Сломанный правый локоть обожгло болью, как и препарированную ладонь. Но я снова почувствовал силу.

Госпитальный мобилизирующий костюм разрабатывали с учетом силовых возможностей нормально сложенного человека. В обычное время он служил хорошей защитой поврежденных органов, гарантируя конечностям приемлемые смещения. В большинстве случаев таким костюмам аппарат – но прошивали ограниченные углы движений. Так, чтобы некоторые горячие головы случайно не остались без рук или ног.

Военный костюм всегда программировался иначе, из абсолютно иных предпочтений.

Едва я напряг мускулы, как костюм поставил меня на ноги. Только подумал нанести удар в пах – и тут же сделал выпад с сокрушающими сталь силой и скоростью. Еще удар – тыльной стороной левой ладони. Новая одежда действовала не хуже нейрохимии.

Я наклонился, потом прогнул спину, откинувшись назад. При необходимости приводы могли бросить тело вверх на пять метров. С прецизионной точностью вытянув левую руку, подобрал личное оружие Леманако. Пистолет с цифровым интерфейсом. Перед глазами прошла волна информации, и биопластины сообщили, что код оружия принадлежит «Клину». Загрузочное окно моргнуло красным. Теперь я знал тип боекомплекта. Специальный, для боя в вакууме. Короткозамкнутое плазменное ядро. Бронебойные пули в оболочке.

Судя по крику, донесшемуся снаружи, машина вернула Сутъяди к жуткой реальности. Теперь голос хрипел, распадаясь на отдельные ноты. Я услышал, как на фоне этого крика на трибуне дружно выдохнула группа поддержки. Аудитория была совершенно захвачена.

– Забирай нож, – сказал я, обращаясь к Депре.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

День был изумительный.

Солнечное тепло приятно грело кожу, отражаясь от корпуса боевой машины «Клина». С моря веял беззаботный, едва заметный ветерок.

Под синим, ничего не подозревавшим небом Сутъяди исходил в своем крике.

Торопливо оглядев берег, я увидел выставленные около анатоматора ряды металлических сидений, занятые публикой. Машина возвышалась над головами, видимая лишь частично. Нейрохимия показала лежавшее на разделочном столе тело более крупно – с позиции зрителей, напряженно следивших за трепыханием тонкой как мембрана кровавой материи, срываемой с человека ланцетами автоматического хирурга. Бриз легко уносил прочь невесомую ткань. С каждым взмахом над берегом повисал новый отчаянный крик.