(Не)люди (СИ)

— Двадцать восемь почти, — слабо улыбнулась Нина, ужаснувшись догадке няни: неужели Саара стала слаба умом?

— Двадцать восемь... — женщина побледнела. — Надо же, как время летит...

Они говорили о многом, и Аманда трижды приносила им чай. Саара интересовалась, чем занимается Нина, как изменилась ее жизнь в Юсте после того, как девушка обрела зрение, спрашивала о других, но совсем не рассказывала, как живет сама, — ее жизнь ограничивалась разговорами с сиделкой и просмотром телевизора вот уже двенадцать лет. Нина улыбалась и делала вид, что все хорошо, давилась чаем и сладостями, через силу вдыхала здешний воздух и старалась не смотреть на няню. Когда Саара неожиданно вспомнила о музыкальных навыках девушки и попросила сыграть, Нина обнаружила, что крышку пианино не отрывали уже много-много лет: Аманда нашла там серьгу старушки, которую они потеряли больше десяти лет назад.

Вечером, когда Саара, уставшая от счастья и потрясений, уснула, а Нина устраивалась в своей старой комнате рядом с Амандой, девушка не выдержала и разрыдалась. Женщина, совсем чужая и ей, и Сааре женщина нежно обняла ее плечи и прижала лицо к своей груди, успокаивая. Она понимала, каково Нине. Она совсем забыла, что Нина не-человек.

— Скажите, Аманда, — заикаясь, прошептала девушка. — Сколько ей осталось?.. Там, в доме престарелых, она проживет дольше?

Но Аманда не ответила, и крепче сжатые пальцы на спине сказали Нине больше, чем слова. 

* * *

Куд боязно протянул руку, на всякий случай одетую в перчатку, мужу матери, и тот неуверенно и неохотно, но пожал ее. Хельга, растерявшаяся и обалдевшая от происходящего, знакомилась с Немо.

— Ну... — неуверенно протянул не-человек, не зная, с чего начать, — как-то так. Его зовут Немо. Немо, познакомься: это бабушка Хельга, — добавил он на восточном языке.

— Баа Хи, — послушно протянул ребенок, и женщина не смогла сдержать стона умиления. Мужчина нахмурился и, вопросительно взглянув на Куда, постучал пальцем по виску. Тот кивнул, подтверждая догадку.

—Немо, значит. Красивое имя, — слабо улыбнулась Хельга, когда подняла глаза на сына. Они с Кудом несколько секунд молчали, глядя друг на друга, а потом одновременно рассмеялись и расслабились. Мужчина фыркнул и пригласил всех в дом — ему надоело стоять на пороге.

Хельга сразу начала общаться с Немо, как заботливая бабушка, будто пыталась восполнить то время и ту любовь, что не отдала сыну. Куд понимал это и не обижался. Он был рад, что его самый близкий человек принял ребенка, который покорил его сердце.

— Мама, — позвал он с усмешкой, когда увидел, что она уже устала от Немо, который разыгрался и начал хулиганить, — оставь его. А ты, — он ткнул пальцем ребенку в лоб, прямо между бровей, — будешь плохо себя вести, накажу, понял?

И Немо, вжав голову в плечи, тут же стал спокойным и послушным. Хельга долго рассматривала сына непонятным взглядом, но молчала. Потом Немо снова позвал ее смешным прозвищем "Баа Хи", и все мысли улетучились: женщина принялась играть с милым пузатым ребенком.

Ночью Хельга как можно аккуратней выбралась из-под одеяла и на цыпочках вышла из спальни, чтобы не разбудить мужа: она почувствовала знакомый запах и давно забытое желание. Она нашла Куда на балконе курящим и задумчиво глядящим вниз, на пустую, будто застывшую улицу, по которой гуляли лишь ветра. Куд снял рубашку с длинными рукавами, оставшись в одной футболке, и перчатки. Стальные протезы отражали свет уличных фонарей, и женщина застыла, не в силах отвести от них взгляд. Красивые изгибы железа, будто мышцы, идеальные шарниры суставов и ювелирной работы пальцы выглядели фантастически. Ей до сих пор казалось сном, что у ее сына есть руки, пусть даже ненастоящие, но за день она насмотрелась, как ловко он ими орудует, и поняла: все так и должно быть.

— Нравится? — хрипловатый голос Куда, вдруг прозвучавший неотличимым от мужского, заставил ее вздрогнуть, и Хельга вскинула голову. Куд, убрав сигарету, с улыбкой протянул ей руку, и полная, почти тучная женщина, вдруг почувствовав себя невесомой, вложила в раскрытую холодную ладонь пухлые пальцы, ощущая подушечками совершенство металла. Она в полной тишине, будто трансе, провела выше, очерчивая запястье и предплечье, а потом закралась и под футболку Куда, доходя до стыка с плотью. Она почувствовала место, где кожа нарастала прямо на металл, где сталь соединялась с живой плотью. И от этого ее слегка передернуло.

— Уже не больно, — прошептал Куд севшим голосом, и Хельга, подняв взгляд на его лицо, еле заметно кивнула. Она долго рассматривала сына в темноте ночи, заправляла колышущиеся на ветру волосы за ухо, терпела прохладу, подбирающуюся к ногам настоящим холодом. А Куд терпеливо ждал.

— Ты так стал похож на отца, — Хельга выдохнула и нежно, по-настоящему счастливо улыбнулась. — Только он никогда так коротко не стригся.

— Мне так удобно, — Куд смущенно провел по ежику волос и отвел взгляд. — Можно реже ходить к парикмахеру и меньше тратить на шампунь.

— Какой экономный, — рассмеялась Хельга и, вдруг замолкнув, робко спросила: — А можно мне тебя обнять?

— А еще что спросишь? — проворчал Куд и, опустившись на колени, уткнулся лицом ей в грудь, совсем как в детстве. По его спине вдруг пронеслась дрожь: он почувствовал давно забытое тепло родного тела, по которому, оказывается, ужасно соскучился. Не-человек неуверенно, будто боясь спугнуть момент, положил руки на спину Хельги, и та испуганно дернулась.

— Все нормально, — зачем-то шепотом сказал Куд и чуть сдавил ее ребра. Хельга ответила тем же и наклонила голову, губами прикасаясь к затылку.

— Ты стал прекрасным человеком, — еле слышно прошептала она, чтобы услышал только тот, кому эти слова предназначаются. — Очень сильным. Куд, ты стал настоящим мужчиной.

И Куд, сглотнув подступившие к глазам слезы, кивнул, не отстраняясь от груди Хельги, которая стала еще больше и мягче, чем он помнил. По телу разливалось тепло и нежность, а сам он чувствовал себя таким наполненным, каким представить не мог.

Запись шестнадцатая. Конец июля — начало августа. Союзники и высота

[Оглавление]

Оз весь день проводил в доме Дарины, знакомясь с бытом людей из Города-По-Ту-Сторону-Горы и долечиваясь единственно доступными здесь лекарствами — травяными настоями и медом, — а ночевал в трейлере. Это было, по мнению Эммы-01, самым рациональным: днем она была вынуждена часто блокировать систему из-за недостатка энергии или для отдельных этапов ремонта и поэтому не могла следить за Озом и его лечением. Этим занимались Ари и Диана. Ночью же она сама брала на себя роль наблюдателя, позволяя людям отдохнуть.

Они сразу после того, как заполучили данные Юсты, отослали семейству Вега прошение о помощи и терпеливо ждали ответа. А семейство Вега не торопилось. Видимо, предполагал Ари, они решали, на чьей стороне выступить, собирали информацию о том дне и разговоре и что-то анализировали. Готовились ко всем вариантам событий. А может быть, просто тянули время, что было только на руку Озу. Потому что данные, нужные женщинам из лабораторий, были лишь у Пятой, которая втайне ото всех, кроме Ари, Дарьи и Дианы, уехала вместе с Дариной и должна была вернуться через две с лишним недели. О том, что данные Юсты целы и невредимы, никто не знал. Ари счел необходимым использовать этот факт лишь в качестве решающего аргумента в случае ополчения на Оза и семейство Дека. Поэтому блок Эммы-02 оставался в доме Дарины. Как и сама заблокированная Эмма-02.

Однажды, на четвертый день после визита в бункер, старейшины заподозрили неладное в поведении "Дарины", которая купила в местной лавке слишком много трав и порошков, и решили наведаться в гости к обоим клонам. Они проследили за женщиной, которая вернулась в дом охотницы, и тут же направились к Диане. А она, уведомленная о слежке Эммой-01, едва успела вернуться в свой настоящий дом и сделать вид, что болеет. Дарья, пришедшая к ней "в гости" с букетом цветов, передала якобы послание от матери и гостинец — бульон с мясом и травяной настой. Красная как рак Диана, завернутая в одеяла и трясущаяся от простуды, поедая его, плакала, и старики решили, что слухи о том, что теперь в городе живет лишь одна из женщин, лживы. Они оставили семейство Дека в покое и не стали настаивать на встрече клонов на их глазах. А Диана, для верности выждавшая несколько часов и лишь вечером вернувшаяся в дом клона, решила все-таки научить девочку готовить бульон, чтобы она больше не переводила продукты и не путала приправы. Во рту женщины до сих пор все горело от дикой смеси соли, перца и трав. Она забрала девочку из сада, оставив Оза заниматься уборкой ягод, и парню быстро наскучило делать это одному.