Башня Занида. Да не опустится тьма! Демон, который всегда ошибался

Половина оставшихся — то есть четверть от общего числа — были игроками. Как я понял, это люди, за особое вознаграждение сопровождавшие цирк и игравшие с публикой в свои игры. Они, значит, играют, а богатые дураки заключают пари — как упали кости, как повернется колесо фортуны, под какой из трех ореховых скорлупок находится горошина… Да только все это было тщательно продуманное надувательство.

Остальные, человек 16, были те, кто, собственно, и выступал перед публикой. Первым среди них был, конечно, Багардо — король манежа. А еще в труппу входили заклинатель змей, укротитель львов, наездник на диком мустанге, дрессировщик собак, жонглер, два клоуна, три акробата, четыре музыканта (барабанщик, трубач, скрипач и волынщик) и погонщик, который, одетый как мальвинианский принц, в тюрбане и стеклярусе, разъезжал по манежу на верблюде. Еще были повар и костюмерша. Эта последняя была женщиной, так же, как укротительница змей и наездница.

Вообще-то, занятия этих людей, как выяснилось, были куда более разнообразными. Так, укротительница змей в свободное время подменяла повара, а наездница — симпатичная молодая женщина по имени Дульнесса — помогала костюмеру в стрижке и шитье. Кое-кто из подсобных рабочих, желавших подзаработать, иногда подменял артистов, если те были больны, пьяны или по каким-либо иным причинам не могли показаться на глаза публике.

После обеда Унгах провел меня по всему балагану, представляя труппе и знакомя с животными. Зверинец был неплохой — верблюд, лев, леопард и несколько тварей поменьше, вроде змей мадам Палладии.

Унгах подошел к длинной клетке на колесах. Он двигался очень осторожно. Подойдя, я ощутил довольно сильный запах, вроде того, что издавали змеи мадам Палладии, только посильнее.

— Это паалуанский дракон, — пояснил Унгах. — Близко не подходи. А то он вот так лежит, как бревно, а потом кто-нибудь зазевается — цап! И все! Вот почему Багардо так сложно находить рабочих, согласных ухаживать за этой заразой. Ха! За один только прошлый год двоих сожрал, скотина!

Дракон оказался большой серо-голубой ящерицей футов 20 в длину. Когда мы подошли к клетке, он поднял голову и нацелил на меня раздвоенный язык. Я остановился, надеясь, что успею отскочить, если ему вздумается напасть. Но дракон лишь снова высунул язык и осторожно коснулся им моего лица. Из его горла вырвался хриплый звук.

— Клянусь медью Выпсуса! — воскликнул Унгах. — Ты ему понравился! Он решил, что твой запах похож на запах его родственников. Нужно сказать Багардо. Кто знает, может тебе удастся приручить дракона. Будешь делать на нем круг по арене в конце представления. Может, это и глупо, только с тех пор, как он слопал Кошена, к нему никто и близко не подходит. Хотя поговаривают, что черные колдуны из Паалуа приручают этих тварей…

— Чудовище слишком велико, мне одному с ним не справиться, — с сомнением заметил я.

— Да он же просто крошка! Ты бы видел его сородичей! — воскликнул Унгах. — В Паалуа они, знаешь, какие огромные! — Он зевнул. — Слушай, пошли-ка спать. С меня на сегодня хватит.

Когда мы вернулись в фургон, Унгах достал из ящика пару одеял, протянул мне и сказал:

— Если решишь, что пол слишком твердый, солому найдешь на дне ящика.

К вечеру следующего дня, когда солнце уже садилось, мы подъехали к Эвродиуму. Место, отведенное для стоянки балагана, было освещено фонарями и факелами, и свет их яркими бликами отражался в глазах местных зевак.

— Эдим! — крикнул мне Унгах. — Давай помогай!

Он стал разворачивать ткань, а я помогал ему, как мог. В свертке была связка шестов, каждый — больше моего роста. Нам нужно было вбить эти палки в землю на одинаковом расстоянии друг от друга и натянуть на них ткань, чтобы скрыть весь балаган от жадных взоров любителей бесплатных зрелищ. Унгах выбрал подходящее место и ткнул в мягкую землю первую палку. Приставив к ней маленькую стремянку, он сунул мне в руку деревянный молоток.

— Лезь туда и вбей палку, — приказал Унгах.

Я залез на стремянку и ударил молотком по палке.

— Бей сильнее, — крикнул Унгах. — Это все, на что ты способен?

— Ах, сильнее? — И я изо всех сил обрушил молоток на палку. Раздался треск, палка раскололась, а молоток сломался.

— О, Фрайда и Ксерик! Занятно… — сказал Унгах. — Я что, велел тебе ее разбивать? Ну вот, теперь я должен тащиться за другим молотком… Подожди здесь.

В конце концов мы натянули полог. Палатки к тому времени уже стояли, так что путаница уступила место порядку. Лошади ржали, верблюд чавкал, лев рычал, прочие представители фауны издавали свойственные им звуки. Я спросил:

— Мы покажем сегодня представление?

— Нет, ты точно псих! К представлению нужно готовиться несколько часов, а у нас все с ног валятся. Вот утречком, если дождя не будет, порепетируем, днем потешим почтеннейшую публику. Ну, а завтра вечером двинем отсюда дальше.

— А почему бы нам не остаться здесь подольше?

— О, Эвродиум для этого слишком мал. К завтрашнему вечеру все, у кого есть деньги, уже успеют нас посетить. Богатые лбы посмотрят представление, а игроков успеют выпотрошить. Если задержимся — дело может кончиться дракой. А какая в этом польза? Прозвучал гонг. — Обед! Пошли.

На рассвете мы поднялись и начали готовиться к представлению. Багардо подошел ко мне.

— О, Эдим! — сказал он. — Ты будешь в палатке чудовищ…

— Прошу прощения, хозяин, какое же я чудовище? Даже обидно. Я лишь нормальный, здоровый…

— О, Боги! Помолчи, дурень! У нас ты будешь чудовищем, и никаких разговоров! Твой фургон поставят, у стены палатки, и лбы смогут проходить мимо него. Рядом с тобой будет Унгах. Ты занял его клетку, так что его мы посадим на цепь. Твоя задача в том, чтобы пугать лбов ревом и воем. Ни слова на новарианском! Вообще — забудь человеческий язык!

— Но, сэр, вы, возможно, не знаете — я ведь не только говорю на нем, но еще читаю и пишу…

— Слушай, демон, чей это цирк, а? Ты будешь делать то, что тебе приказано, нравится тебе это или нет…

Все вышло так, как мы и ожидали. Жители повалили к нам толпой. Из своей клетки я хорошо слышал крики игроков, шум представления, музыку и общий гул толпы. Багардо, великолепно и броско одетый, давал пояснения:

— …а первой, справа от вас, дамы и господа, вы видите знаменитую мадам Палладии и ее смертоносных змей, пойманных с великим риском для жизни в кошмарных тропических джунглях Мальвана. Самая большая из них — констриктор. Если бы она могла схватить кого-то из вас… О! Она обвилась бы вокруг него, раздавила и задушила… А вот здесь у нас, дамы и господа, настоящий демон с 12-го уровня, вызванный к нам великим колдуном, Арканиусом из Фгаи. Я знавал Арканиуса, да, да, это был настоящий друг! — Багардо промокнул сухие глаза изящным платочком. — Но вызывая это кровожадное чудовище, обладающее сверхъестественной силой и жестокостью, он оставил открытым один из углов магического пятиугольника, и демон откусил ему голову.

Публика дружно вздохнула, кто-то из женщин взвизгнул. Лоб, чьи слова я едва смог понять из-за страшного акцента, спросил:

— А как же он его скрутил? Без головы-то?

— Ученик Арканиуса проявил безмерное мужество и успел произнести тайное заклинание неподвижности…

Рассказ Багардо о моем прошлом увлек меня настолько, что я совсем забыл о своих обязанностях, только когда хозяин бросил на меня свирепый взгляд, я опомнился и начал двигать челюстями, подпрыгивать и гримасничать, словом, старался соответствовать созданному Багардо образу.

Столь же захватывающие подробности Багардо сообщил и о поимке Унгаха. Человек-обезьяна был посажен на цепь за оградой, подальше от лбов. Когда лбы приближались к ограде, Унгах принимался выть, реветь и колотить по своей железной цепи.

Право, он производил впечатление существа даже более опасного, чем я.

После представления Багардо спустил Унгаха с цепи и открыл мою клетку. Унгах вошел в клетку и достал из ящика старый, побитый молью плащ и шляпу с широкими полями, пару драных сапог, пояс и кисет. Все это он надел на себя.