Миры Филипа Фармера. Том 02. Личный космос. За стенами Терры

Подойдя к ближнему обручу, он бросил в него камень. Тот пролетел сквозь кольцо и упал на песок с другой стороны. Кикаха понял, что это очередная шутка Рыжего Орка. Все четыре обруча могли оказаться простым металлом. А значит, он останется в этом бесплодном мире до конца дней своих — нескольких ужасных дней перед голодной смертью.

Следующий обруч в северо-восточном углу еще больше укрепил его подозрения.

Кикаха начал испытывать усталость и голод. Чтобы добраться до двух других колец, ему предстояло переплыть реку и одолеть сильное течение. Расстояние от одного обруча до другого составляло две мили; значит, для проверки всех четырех колец ему пришлось бы пройти восемь миль [23]. В другое время он посчитал бы это за прогулку, но последние несколько часов нанесли его силам значительный урон.

Посидев минуту, Кикаха вскочил на ноги и обозвал себя дураком. Он совсем забыл о существовании так называемых однонаправленных врат, в которые полагалось входить только с одной стороны. Он обошел обруч и, подняв камень, бросил его сквозь кольцо. Однако обруч так и остался обручем.

Кикаха побежал к первому кольцу и проверил его с другой стороны. Результат оказался таким же неутешительным.

Он переплыл реку, выбрался на другой берег и прошел то расстояние, на которое его снесло течением. Лучемет весил около тридцати фунтов. Он мешал идти, плыть, но Кикаха не хотел расставаться с ним ни на минуту.

Юго-западный обруч ничем его не обрадовал. Кикаха прошептал проклятие и направился к последнему кольцу. Солнце клонилось все ниже и ниже, спускаясь с безмолвного неба к безжизненной земле. Ветер утих. Чуть позже смолкло журчание реки. Тишину нарушали лишь его шаги, тяжелое дыхание и скрежет камней под ногами.

Когда он добрался до северо-западного обруча, ему на миг захотелось отложить последнее испытание. Если это кольцо окажется макетом, а не настоящими вратами, шутка Рыжего Орка станет последней в жизни Кикахи. Но, отдохнув пару минут в тени скалы, он решил не затягивать конец этой муторной драмы.

Первый брошенный им камень вонзился в песчаный холм позади кольца.

Второй пролетел сквозь обруч и упал на землю.

Кикаха подпрыгнул от злости, закричал и ударил кулаком в ладонь. Потом пнул небольшой камень и, завывая от боли, заскакал на одной ноге. Из глаз покатились крупные слезы. Он бил себя по щекам, дергал за волосы и выкрикивал в голубое небо проклятия и угрозы. Повернув лицо к безразличному желтому солнцу, он завыл как волк, хвост которого попал в медвежий капкан.

Через какое-то время Кикаха затих. Если бы не трепетавшие веки и не вздымавшаяся грудь, он вполне мог бы сойти за светло-красный валун, которыми изобиловала эта бесплодная земля.

Чуть позже, вырвавшись из объятий бессмысленного созерцания, он пошел к реке, утолил жажду и занялся поиском места для ночлега. Минут через пятнадцать на склоне небольшого холма Кикаха обнаружил нишу, которая могла послужить укрытием от поднимавшегося ветра.

Поразмыслив немного о своем невеселом будущем, он еще раз обругал Рыжего Орка и со вздохом заснул.

Утром, взглянув на тело Звонаря, Кикаха вспомнил рассказы о тех, кого голод подтолкнул к людоедству.

Чтобы чем-то отвлечь себя от подобных мыслей, он побродил по мелководью, выискивая рыбу или ракушки. Кикаха вспенивал воду руками и шлепал по ней ладонями, но обитатели водной стихии ничем не выдавали своего присутствия. Судя по отсутствию какой-либо растительности, они на этой планете вообще не водились.

Вернувшись к холму, он забрался на круглую вершину и еще раз осмотрел четыре больших обруча. Ситуация казалась до невозможности простой и в то же время отчаянно сложной. Орк наверняка подготовил какую-то лазейку, через которую пленник мог вырваться на свободу. Для этого требовались только смекалка и ловкость. Но с таким же успехом властитель мог отступить от правила и оставить ловушку без выхода. В любом случае Кикаху ожидала смерть. Даже если здесь и была какая-то лазейка, он оказался недостаточно смышленым, чтобы отыскать ее.

Внезапно Кикаха вскочил на ноги. Да что же случилось с его умом? До сих пор он бросал в кольца только камни. А ведь существовали врата, которые запускались в действие с помощью предметов большого объема и массы. Причем некоторые активировались лишь в тех случаях, когда тело, проходившее через них, состояло из протеина. Кроме того, он слышал об особых устройствах, которые улавливали импульсы человеческого мозга. Без этих сигналов врата действительно были кусками железа. А значит, он должен опробовать обручи сам.

Но многие врата настраивались на разрушение первой проходившей массы. К тому же Орк мог воспользоваться заминированной ловушкой по типу тех врат, которые он установил на «ртутном» озере.

Кикаха застонал при мысли о том, что ему предстояло сделать. Вот уж действительно: хочешь жить — умей вертеться. Поблагодарив судьбу за хрупкое телосложение Звонаря, он взвалил труп на плечи и понес его к ближайшим вратам.

День выдался длинным и жарким. Мышцы дрожали от напряжения, в желудке посасывало, а каждая неудача у гигантских колец отнимала все новые и новые силы. Переправив через реку труп и лучемет, он едва не лишился чувств. Шесть раз тело Звонаря взлетало в воздух и падало наземь. Кикаха проверил трое врат. И вот теперь, дотащив свою ношу к четвертому кольцу, он решил немного отдохнуть.

Звонарь лежал рядом. Его рот открылся. Пустые глаза смотрели на жаркое солнце. Вокруг разносился слабый запах тления. Взглянув на труп, Кикаха подумал, что в этом мире не так уж все и плохо. По крайней мере, тут не было мух.

Время шло. Он по-прежнему не мог собраться с силами. Ему полагалось встать и дважды бросить тело с обеих сторон кольца. В принципе Кикаха мог бы просто перевалить Звонаря через врата, но тогда он оказался бы на пути возможного направленного взрыва.

«Ладно, парень, вперед, — уговаривал себя Кикаха. — Всего-то и надо встать у края, бросить труп в кольцо и отпрыгнуть в сторону».

В конце концов он выполнил это в седьмой раз. Тело проскочило сквозь обруч и растянулось на земле. У Кикахи остался последний шанс. Забыв об отдыхе, он поднял Звонаря на уровень груди, швырнул его в круг и прыгнул под защиту большого валуна.

Взрыва не последовало, и он осторожно выглянул из-за своего укрытия. Тело Табююза лежало на песке позади пьедестала.

«Вот и все, — подумал Кикаха. — Я сделал все, что мог».

Он разочарованно покачал головой и отрешенно повернулся к обручу спиной. Это непроизвольное движение спасло ему жизнь.

И даже тогда Кикаха уцелел лишь чудом. Тигроподобная тварь, которая бесшумно кралась к нему по твердой скале, взревела, встретившись с ним взглядом. Она перешла на бег и огромными прыжками ринулась на человека. Тот так удивился, что на секунду оцепенел, и зверь едва не настиг свою жертву. Едва — потому что Кикаха быстро пришел в себя. Он выстрелил, когда животное взвилось в последнем прыжке. Луч прожег голову, рассек шею, грудную клетку и часть ноги, а затем пробуравил скалу позади твари. Тело упало на землю и, скользнув по скале, сбило Кикаху с ног. Он покатился кувырком, раздирая о камни спину, руки и грудь. Поднявшись на ноги, Кикаха вытер окровавленный нос. Кожу покрывали ссадины и кровоподтеки. В бедре и пояснице, куда врезалось тело зверя, появилась тупая боль, которая становилась все сильнее и сильнее.

Тем не менее животное выглядело съедобным. Немного поразмыслив, Кикаха понял, откуда оно взялось. Он решил еще раз вернуться к северо-западным вратам и проверить их на активацию с задержкой. Впрочем, теперь врата могли и подождать. Кикаха нарезал несколько кусков мяса и поджарил их на слабом огне лучемета.

Зверь был на четверть больше сибирского тигра, во многом походил на кошку и имел густой длинный мех с рыжевато-коричневым подшерстком. На голове и теле проступали бледно-красные извилистые полосы. Черная шерсть на нижней части лап напоминала носки. Лимонадно-желтые глаза имели ромбовидный зрачок, а зубы были похожи на акульи.