Континент(СИ)

Затянувшись поглубже, Койра принялся с удовольствием рассматривал росписи на стенах ресторана. Благодаря мастерству жрецов, нарисованные фигурки оживали по велению посетителей, подчиняясь их мысленному приказу, они исполняли нехитрые танцевальные движения, дрались на коротких атлантских мечах или занимались любовью. Койре больше всего нравились драки, когда одна из фигурок убивала всех остальных. Глядя на поединок, он часто вспоминал тот памятный вечер... Вечер, когда он отомстил. Сколько времени прошло с тех пор, но раскаяние ни разу не закралось в душу. Напротив, вспоминая прошлое, Койра думал о свершившейся справедливости. Он жалел, что он не отомстил и дружкам мерзавца... Подпевалы и подлецы! Когда их дружок издевался над слабыми и беззащитными, они молчали, а как только нашлась сила, способная противостоять подонку, они тут же были готовы бежать в СОП. Койру арестовали бы, если б не помощь атлантов.

Койра не всегда носил свое имя, при рождении мать назвала его Гордон. Он рос хилым и слабым ребенком, все время болел. В пять лет он заболел особенно тяжело, едва не умер, а когда температура постепенно спала, выяснилось, что левая нога у него больше не гнется. Потом она стала худеть и почти не росла, отчего Гордон сильно хромал, не смотря на страшный ботинок на огромной подошве.

Матери объяснили, что на юге, у моря и на западе, близь Покинутых земель, есть прекрасные клиники, где излечивают такие недуги, ну, а если денег у нее нет, то надо записаться на бесплатную программу помощи малообеспеченным семьям. Мать записалась. Очередь шла медленно. В семь лет Гордон попал на прием. Маленький, худой, с большой головой и взглядом старика, он ждал чуда. Он смотрел на титулованного целителя в дорогом костюме и надеялся, что тот взмахнет рукой, и Гордон сможет бегать, прыгать, а его нога вырастет и окрепнет. Детям свойственно ошибаться...

- Чего вы хотите? - с укором спросил целитель, обращаясь к матери Гордона. - У нас лечатся дети, которые совсем не могут ходить, иногда они лежат, прикованные к кроватям. У вас совсем другой случай. Ваш мальчик вполне может передвигаться. Он не подпадает под лечение по нашей программе. Он должен каждый день делать упражнения, а когда вырастет, можно будет подумать об операции.

Мать покорно встала и взяла Гордона за руку, но он вырвал из ее руки худую ладошку, хромая рванул к столу и, наклонившись к целителю, спросил, заглядывая ему глаза:

- Вы не вылечите мне ногу?

Целитель снисходительно улыбнулся:

- Нет. Ты вполне можешь ходить, тебе надо делать упражнения и тогда...

Недослушав, в отчаянии и злобе, Гордон, схватил со стола дорогую ручку целителя и, напрягая все силы, попытался ее сломать. Ручка не поддалась.

- А-а-а-а! - заорал Гордон.

Швырнул ручку на пол и топнул по ней ногой. Ботинок с толстой подошвой стукнул об пол. Не удержав равновесия, Гордон свалился, в бессилии забил руками, продолжая кричать. Обескураженная мать принялась извиняться и утешать сына. Так Гордон понял, что никакой добрый волшебник его не спасет. Но вскоре ему довелось познать еще одну истину - всегда найдется тот, кому будет приятно унизить и втаптывать в грязь слабого и немощного.

Школьная жизнь превратилась для Гордона в кошмар с тех пор, как в класс пришел Тим Айлен. Тим обладал всем тем, чего не было у Гордона: высоким ростом, спортивной фигурой, смазливой внешностью и обеспеченными родителями. Вокруг Тима всегда вились мальчишки, над которыми он верховодил. А чтобы каждому было ясно, какой Тим крутой, остроумный и властный, он выбрал себе мишень и каждый день упражнялся в насмешках. Мишенью, конечно же, стал Гордон. В младших классах он ревел, потом научился переносить тумаки и издевательства молча.

Гордон не танцевал. На выпускном вечере в честь окончания школы он стоял в стороне, у стены, и смотрел, как танцуют другие. Собственно смотрел он не на всех, а на Филу. Она была красавицей: рыжие волосы, фиалковые глаза. Вокруг нее всегда вертелись лучшие ученики, спортсмены, красавцы. Гордон не решался даже заговорить с ней. И вдруг произошло чудо, она словно почувствовала взгляд Гордона, обернулась и медленно пошла к нему через зал. Они оказались одного роста, щуплый хромой юноша и прекрасная Фила.

- Ты танцуешь? - улыбнулась она ему.

- Я не умею. - Признался Гордон.

Он был готов к тому, что Фила отвернется от него и уйдет. Зачем ей возиться с калекой? Но вместо этого, она еще раз ослепительно улыбнулась:

- Не бойся. Танцевать очень просто. Я научу тебя.

Она взяла Гордона за руку, а вторую руку положила ему на плечо. Затаив дыхание, еле касаясь пояса ее платья, он обнял Филу за талию и, стараясь держаться как можно ровнее, совершил первый в своей жизни танцевальное па. Кажется, все в зале смотрели только на них. Шутка ли сказать, убогий танцует с красавицей! Но Фила будто не замечала чужого внимания, не спеша переступая в ритм танца, она спросила:

- Что ты собираешься делать после школы?

- Пойду работать.

- Как, прямо летом, не отдохнув?

- Не знаю. - Он очень волновался. - А ты будешь отдыхать?

- Да. Завтра я хочу пойти в кино. Пойдешь со мной?

Гордон чуть не упал. Он плотнее обнял Филу за талию и пообещал:

- Я куплю билеты и буду тебя ждать.

- Хорошо.

Музыка кончилась, Фила одарила его улыбкой и пошла к подругам.

Гордон думал, что она не придет, но Фила даже не опоздала. Они были в кино, а когда возвращались домой, Тим с дружками поджидал их на улице. Город уже окутали поздние летние сумерки, прохожих почти не было, только у края сквера стоял припаркованый диард, в темных стеклах которого отражалось небо.

- Какая экзотическая пара! - заорал Тим. - Красавица и чудовище! Фила, тебе захотелось острых ощущений? Так мы тебе их живо устроим! А может, ты решила облагодетельствовать урода?

- Чего тебе надо? - Фила чуть отступила в сторону, но дружки Тима преградили ей путь.

Насмешки, угрозы, ругательства. Фила заплакала. Все это время Гордон стоял как вкопанный, он привык к оскорблениям, привык бояться Тима и его дружков, привык молчать. Он хотел бы заступиться за Филу, но привычка оказалась сильней. Тим толкнул его, Гордон чуть не упал.

- Пусть они поцелуются! - приказал Тим. - Посмотрим, умеет ли урод целоваться.

Парни, смеясь, начали подталкивать Гордона и Филу друг к другу.

- Целуйтесь!

Тим схватил Гордона за плечо. Тут Фила закричала, но не Тиму, а Гордону:

- Трус! Я думала, ты хороший, а ты действительно урод. У тебя голова калечная! Видеть тебя не хочу. А вы все придурки!

Она развернулась, оттолкнула одного из парней и кинулась прочь.

- Птичка улетела! - заржал Тим. - С кем же теперь наш калека будет целоваться? Девушки от него убегают. Может, он сам баба? Парни поучим его обращаться с дамами?!

Он схватил Гордона за рукав, и тут в душе щуплого калеки что-то сломалось, ярость, безмолвно копившаяся годы, вырвалась наружу. Гордон перехватил руку Тима и тут же резко ударил его под дых. Тим, не ожидавший сопротивления, согнулся, его дружки мгновенно облепили Гордона, удары посыпались со всех сторон, но он не чувствовал боли, только безграничную злость и желание убивать.

- А-а-а-а! - заорал он, как когда-то в детстве, и сомкнул пальцы на шее врага.

Парни пытались его оттащить, били, но Гордон не отпускал хватки. Тим упал, глаза его закатились, руки начали дергаться, скребя асфальт. Гордон душил его, не ведая жалости. Конвульсии Тима начали затихать, тело почти обмякло, когда из машины, все это время стоящей около сквера, вышел невысокий атлант в великолепном костюме, на лацкане которого сиял золотой дракон. При виде незнакомца парни отпрянули в стороны, на земле остались лишь Гордон и его жертва.

- Довольно, отпусти его! Ты победил.

Голос у атланта был глухой и властный, таким голосом хорошо читать заклинания или отдавать команды. Он нагнулся и одним легким касанием нажал точку у Гордона где-то между шеей и плечом. Рука повисла как плеть, дышать стало больно. Отпустив Тима, Гордон схватился здоровой рукой за плечо, с ужасом уставившись на незнакомца.