Миг возмездия. Невидимый спаситель. Загадка планеты гандов. Сквозь дремучий ад

— Должно быть, так, — согласился Гаррисон, никогда раньше над этим не задумывавшийся.

— Значит, ты с того корабля. Я мог бы и сразу догадаться, да что-то туго соображаю сегодня. Но никак уж не ожидал увидеть кого-нибудь из вас шатающимся в одиночку на этой штуке с педалями. Это о чем-то говорит, разве нет?

— Да, — сказал Гаррисон, поглядывая в сторону велосипеда, проверяя, не увел ли его кто, пока хозяину заговаривают зубы. Машина была на месте. — Это о чем-то говорит.

— Ну ладно, выкладывай, зачем пришел.

— Да я же все время пытаюсь объяснить. Меня послали, чтобы…

— Послали? — Глаза Джеффа полезли на лоб. — Ты хочешь сказать, что ты действительно позволил кому-то послать тебя?

— Конечно. А почему нет?

— Кажется, я наконец понял, — сказал Джефф, и его обескураженное лицо мгновенно прояснилось. — Ты меня просто сбил с толку своей странной манерой выражаться. Ты хочешь сказать, что имеешь об?

В отчаянии Гаррисон спросил:

— Объясните, пожалуйста, что такое об?

— Он не знает, — прокомментировал Джефф Бэйнс, вперив в потолок молитвенный взгляд. — Он даже этого не знает! — И отрешенно вздохнул. — Ты, случаем, не голоден?

— Скоро буду.

— Лады. Я, конечно, мог бы тебе сказать, что такое об, но сделаю лучше. Я тебе покажу, что это такое. — Джефф сполз с табурета и переместился к задней двери. — Не знаю даже, с чего это я должен стараться и учить уму–разуму человека в униформе. Так, разве что от скуки. Иди за мной.

Гаррисон покорно последовал за ним во двор. Джефф Бэйнс показал ему груду ящиков, ткнув пальцем:

— Консервы. — Потом показал на склад рядом. — Вскрой ящики и сложи консервы в складе. Тару сложи во дворе. Хочешь — делай, хочешь — нет. На то и свобода, не так ли?

Он потопал обратно в лавку.

Предоставленный самому себе, Гаррисон почесал уши и задумался. Дело пахло каким-то розыгрышем. Кандидата Гаррисона искушали сдать экзамен на диплом сопляка. Но, с другой стороны, стоило посмотреть, в чем дело, и перенять трюк. И вообще, риск — благородное дело. Поэтому он и сделал все, как было сказано. Через двадцать минут энергичного труда он вернулся в лавку.

— Так вот, — объяснил Бэйнс, — ты сделал что-то для меня. Это значит, что ты на меня имеешь об. За то, что ты для меня сделал, я тебя благодарить не буду. Это ни к чему. Все, что я должен сделать, это погасить об.

— Об?

— Обязательство. Я тебе обязан. Но зачем тратиться на длинное слово, когда и короткого хватает? Обязательство — это об. Я с ним обхожусь таким путем: здесь через дом живет Сет Вортертон. Он мне должен с полдюжины обов. Так что я погашу об тебе и дам возможность один об погасить Сету следующим образом: пошлю тебя к нему: чтобы он тебя покормил. — Джефф нацарапал что-то на клочке бумаги. — Отдашь это Вортертону.

Гаррисон уставился на записку. Очень небрежным почерком там было написано: “Накорми этого обормота”.

Несколько ошарашенный, он выбрался из лавки, остановился за порогом и перечитал записку. “Обормота”, — гласила она. На корабле подобное выражение привело бы многих в ярость. Гаррисон поставил велосипед и осмотрелся, выбирая направление к Сету. Сразу же внимание привлекла витрина через дом справа от лавки Джеффа. Она ломилась от яств, украшенная сверху вывеской, состоящей из двух слов: “Харчевня Сета”. Приняв (не без подстрекательства со стороны желудка) твердое решение, инженер вошел в харчевню, сжимая в руке записку, как смертный приговор. За порогом его встретил аппетитный запах еды и звон посуды. Невдалеке за мраморным столом сидела сероглазая брюнетка. В помещении было несколько таких же столов, но там никто не сидел. Ни хозяина, ни стойки, никого из обслуживающего персонала не наблюдалось. Гаррисон подошел к столику, занятому брюнеткой, и вежливо осведомился, покрываясь легким румянцем:

— Вы не против?

— Против чего? — Ее взгляд скользнул по лицу инженера, задержался на ушах, что заставило Гаррисона покраснеть. — Детей, собак, старости или прогулок под дождем?

Ему стало совсем неуютно. Застенчивый по натуре, наделенный незавидными внешностью и ростом, Гаррисон мало общался с противоположным полом.

— Вы не против того, чтобы я здесь сел? — выдавил он из себя, превозмогая собственную неуклюжесть.

— Посмотрим, как мне это понравится, на то и свобода, не так ли?

— Ну да, — пробормотал Гаррисон, — конечно.

Пока он собирался с духом, чтобы продолжить разговор, появился худенький человечек в белом колпаке и куртке, поставил перед ним тарелку с жареным цыпленком и гарниром из трех сортов неизвестных инженеру овощей. Содержимое тарелки привело его в изумление. Он не помнил, когда в последний раз видел жареного цыпленка, овощи в натуральном виде, кроме как в порошке.

— В чем дело? — спросил официант, не понявший, почему клиент уставился на тарелку пораженным взглядом. — Не нравится?

— Что вы! Очень нравится, — проговорил Гаррисон, подавая официанту записку.

Взглянув на нее, официант крикнул кому-то, невидимому в струях пара в широкий проем, очевидно, там размещалась кухня.

— Ты погасил Джеффу еще один об!

И разорвал бумажку в мелкие клочки.

— Быстро это ты, — прокомментировала брюнетка, кивая на полную тарелку. — У кого-то об тебя накормить, и ты его сразу отоварил, так что все квиты. А мне придется за мой обед мыть посуду, или погасить какой-нибудь об за Сета.

— Я перетаскал груду ящиков с консервами. — Гаррисон взял нож и вилку, чувствуя, как у него слюнки потекли. На корабле не было ни ножей, ни вилок, так как к пилюлям и порошкам столовые приборы просто ни к чему. — А здесь особого выбора нет? Ешь, что подают?

— Есть, если имеешь об на Сета. Тогда он должен в лепешку для тебя разбиться. Так что, вместо того, чтобы полагаться на судьбу, а потом жаловаться, сделал бы лучше что-нибудь для него.

— Нет, нет, я вовсе не жалуюсь.

— А это твое право. На то и свобода, не так ли? — продолжала девушка, явно не томясь его присутствием. — Не так уж часто бывает, чтобы Сет был мне обязан. Но если такое случается, я непременно требую ананасного мороженого, и он мчится на всех парах. А если обязана я, то бегать приходится мне.

Она откинула прядку волос со лба и мило улыбнулась Гаррисону, вызвав в нем новую волну смущения. Чтобы скрыть это, инженер поспешно принялся за еду, преувеличенно заинтересовавшись цыпленком. Ее серые глаза вдруг сузились от неожиданной догадки.

— Ты воспринимаешь, как будто это все тебе в диковинку. Откуда ты взялся?

Гаррисон прожевал цыпленка и тихо сообщил:

— Я с того корабля.

— Ничего себе! Антиганд! Кто бы мог подумать, ты же выглядишь почти по–человечески, — возмутилась брюнетка, при этом на ее лице появилось ледяное выражение.

— Всегда гордился этим сходством. — Вместе с ощущением сытости к инженеру возвращалось чувство юмора и собственного достоинства.

Снова подошел официант.

— Что у вас можно выпить? — спросил Гаррисон, стараясь не смотреть в сторону девушки.

— Кофе, дис, двойной дис и шемак.

— Большую чашку черного кофе, пожалуйста.

— Шемак вкуснее, — неожиданно подсказала незнакомка, удивляясь самой себе. — С чего это я, собственно, буду тебе подсказывать.

Кофейная чашка была размером с пинту. Поставив ее на стол, официант сказал:

— Раз уж Сет погашает свой об, то выбирай сам, чего тебе на десерт. Яблочный пирог, импик, тертые тарфель–суферы или канимелон в сиропе?

— Ананасное мороженое, — выпалил Гаррисон, удивляясь собственной храбрости, не взглянув в сторону девушки. Официант кивнул, бросив укоризненный взгляд на брюнетку, и пошел за мороженым.

— Угощайтесь, — ласково глядя на девушку, проговорил инженер, придвигая к ней мороженое. — Это вам.

— Не могу даже попробовать.

Он откусил еще цыпленка, помешал кофе и почувствовал себя в ладах со всем миром.

— В меня больше не войдет. Угощайтесь, пожалуйста.

— Нет. — Девушка нарочито сердито отодвинула лакомство обратно. — Если я приму, то буду тебе обязана.