На солнце ни облачка

— Да нет, ничего, вроде, меня не удивляет, — дрогнувшим голосом ответил Веня.

Затем, опять-таки чтобы спросить хоть что-нибудь, он задал еще один нелепый вопрос:

— И всегда… э-э… из часов?

— Не всегда, — ответствовал маленький человечек, продолжая обозревать интерьер квартиры. — В разные времена, знаешь ли, случалось по-разному. Доводилось появляться из табакерки. Или из переносной чернильницы с гусиным пером. Колеблюр торсин!

— Из табакерки, — повторил Веня как эхо и снова прикрыл глаза.

Очень хотелось вернуться в объективную реальность, где нет места маленьким человечкам, живущим то в часах, то в табакерках, а также никогда не было стоматологов Николаев, которых кто-то незаконно с юридической точки зрения возносит на небо.

Еще не открывая глаз, он услышал, как маленький человечек повторил то, что уже говорил раньше:

— Значит, теперь я буду работать с тобой.

Веня открыл глаза. Собственно, после всех этих невероятных событий, обрушившихся на него, удивляться, вроде, больше было нечему, но все-таки он спросил еще раз:

— Что это значит — работать?

— У тебя теперь особое предназначение, — услышал он в ответ. — А я твой руководитель. Буду появляться по мере необходимости, чтобы подсказывать тебе все, что надо. Сначала часто, потом, когда ты освоишься, реже. Тебе предстоит во все вникать постепенно. Сама работа очень несложная. Много времени отнимать у тебя она не будет и не помешает обычным занятиям. И не принесет тебе ничего, кроме пользы.

Маленький человечек сделал паузу. Веня вдруг увидел на его маленьком лице лукавую улыбку.

— Чтобы было понятнее, — сказал маленький человечек, — считай, что тебя приглашает на работу… как это у вас говорят в официальных документах… иностранная фирма, осуществляющая свою деятельность на вашей территории. Но действующая секретно.

У Вени вырвалось:

— Незаконно, иными словами.

— Ты не прав, — сказал в ответ маленький человечек. — Как раз с законностью здесь все в порядке.

Веня, в который раз, помотал головой. Наваждение не исчезало.

— Подобных тебе очень немного, — молвил маленький человечек. — Кстати, не пора ли тебе спросить, как меня зовут?

— Конечно, — ответил Веня вежливо. — Еще бы, давно пора. Ну, и как же тебя зовут?

Про себя он равнодушно отметил, что вдруг, помимо своей воли, перешел в общении с маленьким человечком на «ты».

— Вообще-то меня зовут Гирн, — услышал он в ответ, — но Николай называл меня Инструкцией. Должен признать, это больше соответствует положению вещей. Такой же Инструкцией я буду и для тебя.

«У Робинзона был Пятница, — вдруг пронеслось в голове у Вени, — а у меня будет Инструкция».

— Ты справишься, — продолжал маленький человечек. — Все у нас будет хорошо. Желаю тебе удачи!

Сказав эти ободряющие слова, он вдруг исчез. В часах.

А Веня, ничего не видя, не слыша и не понимая, снова стал смотреть на экран телевизора.

Но минуту спустя маленький человечек объявился вновь.

— Должен еще сказать, — объявил он, — что для всех, кроме тебя, я невидим и неслышим. Это существенный момент нашей работы.

— Это я уже понял, — отозвался Веня. — Когда я тебя видел и слышал, а Алексей Васильевич нет. Правда, не представляю, как это может быть.

Маленький человечек широко улыбнулся.

— А тебе и представлять не надо, — сказал он добродушно. — Прими это как факт. И не удивляйся, если я буду появляться, даже когда ты будешь не один.

Веня еще раз попытался привести свои мысли в порядок. Из хаоса в голове вдруг выплыло некое соображение, имеющее более-менее разумный смысл. На нем Веня и сосредоточился:

— Ты невидим и неслышим, — сказал он, — ну, допустим. Но меня-то все видят и слышат. Значит, если кто-то будет рядом, ты со мной сможешь говорить, а я с тобой нет?

Маленький человечек ухмыльнулся, словно непонятливость собеседника его позабавила.

— Тоже сможешь, — сказал он. — Когда ты обращаешься ко мне, ты попадаешь в противофазу. Для всех остальных момент противофазы совершенно незаметен. То есть никто, опять-таки никто тебя не слышит и не видит движения губ. Полная конфиденциальность.

Удивительное дело, это непонятное слово «противофаза» вдруг оказало на Веню магическое действие: он успокоился. Слово «конфиденциальность» тоже сыграло свою роль. Именно с этого момента Веня принял маленького человечка, обитающего в часах, как данность.

Да и в самом деле, изменить он ничего не мог. Случилось то, что случилось. Оставалось только ждать, что последует дальше.

И даже вдруг стало интересно, что будет происходить в дальнейшем и как маленький человек по имени Гирн будет им, Веней, руководить.

А также в чем, собственно, состоит его необыкновенное предназначение.

Похоже, маленький человечек уловил перемену, произошедшую в Вене. Он вдруг подмигнул, широко улыбнулся и добродушно молвил:

— Ну вот и хорошо! Мы привыкнем друг к другу. Обещаю: жизнь твоя переменится. Только не задавай сразу много вопросов. Все узнаешь постепенно.

И все-таки Веня задал еще один вопрос. Вернее, повторил тот, что уже задавал, и на который не получил ответа:

— Кто ты?

Маленький человечек не дал ответа.

Решившись, Веня осторожно протянул к нему руку. Гирн вновь так и расплылся в улыбке. И после нее Веня даже не удивился тому, что его рука свободно прошла сквозь маленького человечка, как сквозь воздух.

Гирн улыбнулся еще шире.

Веня отдернул руку.

— Ну, пока все! — сказал Гирн и сейчас же исчез.

Больше в тот вечер он не объявлялся. И появился только утром, когда Веня сел за руль, чтобы отправиться на работу.

Отпуск закончился. Впереди были рабочие будни.

А вдобавок его ожидала таинственная, непонятная деятельность, которой будет руководить этот маленький человечек, в данный момент стоявший на переднем сиденье и державшийся руками за торпеду.

И некие перемены в жизни, обещанные этим человечком.

В конце концов Веня преодолел злополучный Щукинский мост, до отказа забитый едва ползущими автомобилями. Еще через полчаса добрался до офиса, где размещалась редакция еженедельника «Вольный вечер». Когда припарковался у подъезда, маленький человек, словно потеряв интерес ко всему, что будет происходить с его подопечным дальше, скрылся в часах.

Поднявшись на второй этаж, Веня сейчас же лицом к лицу столкнулся со стремительно двигающимся по коридору Эдуардом Борисовичем. Хозяин, добрый молодец почти двухметрового роста, как всегда был в дорогом костюме, элегантном галстуке и распространял вокруг себя запах хорошего мужского парфюма.

Было видно, что появлению Вени он очень обрадовался. Это означало только одно: компьютерному верстальщику предстояло много работы.

— О, Вениамин Михайлович! — воскликнул хозяин, плотоядно сверкнув глазами за стеклами очков в модной оправе. — С приездом! Как отдохнул? Что Испания?

Веня собрался было ответить, но хозяин «Вольного вечера», похоже, этого не ждал. Наскоро пожав своему компьютерному верстальщику руку, он продолжал говорить сам.

— Макет готов. Тебя только и не хватает. А потом мы тут еще затеяли… ну, в общем, скоро узнаешь. Давай, действуй.

Выпалив все это, хозяин мгновенно исчез в своем кабинете. Веня вздохнул: Эдуард Борисович был Эдуардом Борисовичем. Ему всегда было некогда, у него была тысяча дел, и к ним постоянно прибавлялись новые дела, в которых самым деятельным образом всегда приходилось участвовать его сотрудникам.

Издали был слышен сухой стук клавиш: кто-то из сотрудников, сидя за компьютером, быстро-быстро создавал текст очередной заметки. Где-то в конце коридора были слышны возбужденные голоса и смех.

А из открытой двери отдела культурных новостей доносился усталый голос заведующего отделом Вадима Николаевича, который выговаривал:

— Лина, ну сколько можно! Вот теперь вы написали, что композитора Чайковского звали Петр Васильевич.