Отпуск в СССР или Назад в будущее (СИ)

- А что будет там, в третьем гроте? - нетерпеливо спросил он.

- Скоро узнаешь.

В тусклом свете ламп Дима уловил загадочную улыбку Герасименко.

В третьем гроте они отстали от группы. Коля дёрнул Диму за плечо, когда люди потянулись в очередной узкий проход.

- Все, здесь остаёмся! - громко шепнул он.

- Какого чёрта? - не выдержал Дмитрий. - Мы же потеряемся!

- Не бойся, не потеряемся! - Старый товарищ извлёк из кармана маленький фонарик на батарейках.

Тем временем звуки уходящих уже стихли, и пятно света за ними исчезло. На глаза навалилась кромешная темнота, и в ушах зазвенела тотальная тишина. Но вот Герасименко выдохнул, тихонько щёлкнул, и в глаза Димке ударил лучик желтого света.

- Э, да ты совсем скис! - усмехнулся Коля. - Ещё дрожишь, небось... Идём!

- Куда ты меня тянешь? - резко возмутился Кукарский.

- Вглубь грота.

- Но зачем?

- Сейчас узнаешь!

Коля уверенно повёл спотыкающегося напарника, тыча вперёд лучом фонарика, словно освещая морские глубины. Они остановились в самой заднице грота и, наконец, Коля заставил присесть.

- Надо немного подождать.

И выключил фонарик.

- Чего ждать? Зачем ты выключил свет?

Коля глубоко вздохнул.

И промолчал.

Дима не стал допытываться, покачал головой. Он теперь смотрел во все глаза, но ничего не видел. Густейшая чернота выедала зрачки. Мёртвая тишина давила на уши.

В голове у Димки всё смешалось: зачем нам это? Что за хрень? Да ведь так и сбрендить недолго! Не зря говорят, однако: хоть глаз выколи! Кукарский поймал себя на том, что его тело испытывает теперь мелкую дрожь. От страха ли, от ещё не ушедшего ли похмелья, либо от всего вместе, - в этом дать себе отчёт он не смог.

- Здесь время стоит, - вдруг произнёс Коля, и эхо пугающе отозвалось где-то на камнях. - Если будешь так долго сидеть, потеряешь ощущение времени и пространства.

- Блин, похоже на то.

- Но нам это не грозит, - успокоил Коля. - Мы сейчас пойдём наружу.

- Ну и как мы отсюда выберемся? - с нервной усмешкой осведомился Дмитрий.

- Всё, пойдём, - спокойно ответил Герасименко и включил фонарик. - Теперь мы в том времени, в котором я покинул это место.

- То есть как это? - спросил Дима, радостно поднимаясь за освещенной рукой товарища.

- В этом гроте время стоит, - назидательно повторил Коля. - Оно начинает двигаться, лишь когда сюда ступает нога человека. Сейчас мы попали в тысяча девятьсот восемьдесят третий год.

Дима остановился. Дрожь неожиданно прошла. Он какое-то время прокручивал в голове цифры, произнесённые спутником.

- Ты что, идиот? - наконец родил Дмитрий. - Какой, нафиг, восемьдесят третий?

Маленькая радость от скорого освобождения сразу прошла. Кукарский почувствовал, как у него внутри прокатилась волна. Сначала этот чёртов Колян заставил отстать от группы, нагнав страху, затем ещё вынудил сидеть в глубоком ничто, а теперь вот ещё и сводит с ума идиотскими фразами!

- Понятно, - спокойно ответил Коля. - Не веришь. Этого и следовало ожидать.

- Слушай, хватит придуриваться, - примирительно сказал Дима. - Давай лучше догоним группу и покончим со всем этим!

- Идём! - Коля кивнул и резко двинулся вперед.

Какое-то время Дима молчал и просто двигался вслед за ним, вслед за широкой спиной Коли с облачком света, похожим на нимб святого с иконы. Затем не выдержал:

- Ну что, долго ещё? Скоро мы группу догоним?

- Скоро, - бросил Коля.

Дальше шли они долго, бесконечно долго, как показалось Диме. Мимо новых гротов, иных - со стоячими озерками воды. По дороге никто не проронил ни слова. Но вот вдруг очертания пещеры начали проясняться и, наконец, перед ними открылся выход на улицу.

- Фу-у-у! Слава богу! - весело выдохнул Дима.

Коля промолчал.

Они выбрались на открытую площадку над подножием горы.

- Это выход, - сипло пояснил Коля. - Он и в наше время находится не там, где вход.

Поначалу, пока спускались с горы, никаких изменений Дмитрий не замечал. Всё так же, как и было по приезду. Разве что... разве что птицы пели как-то по-другому, да сосны казались ниже, да и солнце светило иначе, как-то по-осеннему, что ли. А людей пока не наблюдалось. Собственно, это и побеспокоило его в первую очередь: куда делись экскурсанты? Но, скорее всего, очередная группа просто пока не вышла. Впрочем, нет, с запозданием Дима заметил ещё одно.

Домик с кассой поменял вид, внешне оскудел как-то, что ли. А у главных ворот в заповедник исчез бревенчатый дом с кафе. А чуть поодаль гостиничный комплекс и автостоянка превратились в огороженную стройку.

Голова у Димы закружилась. Он, было, открыл рот, но не смог выдавить из себя ни слова. Мысли смешались: неужели серьёзно в прошлое попали? Или это какая-то необычайная галлюцинация?!

Коля шёл чуть впереди и, храня загадочное молчание, время от времени оглядывался на спутника. В лице Герасименко проскальзывала едва заметная усмешка. Такое выражение дарит залу, быть может, фокусник после очередного номера своего выступления.

На автобусную остановку они вышли знакомой тропой - минуя строящуюся гостиницу, к дороге, и потом через дорогу к остановке. И здесь уж Дима не открыл для себя ничего нового. И даже автобус, казалось, пришёл тот же самый - серый "Пазик", но в приличном, правда, состоянии. Однако стоило только забраться внутрь... Первое же, что бросилось в глаза Кукарскому, основательно выбило у него пол из-под ног.

Наискосок от двери, у окна, противоположного входу, висел примечательный аппарат в виде короба, серебрящегося металлическим корпусом, со стеклянной сущностью наверху. И в этой головной поверхности, в этой прозрачной крыше, на её потолке - виднелась канавка с прорезью, та самая - для монет. Сбоку же металлического корпуса торчала грубая чёрная ручка в виде сплющенного цилиндра - для вращения. А из передней части корпуса, из паза с надписью "билет", высовывался маленький зубчатый срез билетной ленты.

В Кукарском сразу же всплыло что-то такое, давнее, необычайно давнее и сладкое, вызывающее тепло в груди! Он вспомнил всё: и эту чёртову машинку с "крутилкой", и стыдливую свою зажатость пионера при нечестном бросании в прорезь трёх копеек вместо пяти, и гордость свою за честное бросание пяти копеек.

О, билетные автобусные кассы! О, величие советской автоматики! Ведь это же вы висели у окна в каждом "Пазе" и "Лиазе"! Ведь это же вы таили в себе рулоны маленьких билетиков! Ведь это же вы являлись проверкой на честность для всех советских граждан! И это за вами пристально наблюдали сидящие рядом неравнодушные бабушки! Господи, сколько ж воды утекло с тех пор! А повесь такую сейчас в современном автобусе - так ни один ведь не бросит монетку, пока не появится контролёр!

Тем временем Коля равнодушно подошёл к аппарату, залихватски подкинул с ладони два советских пятака и накормил через прорезь механического билетёра. С помощью чёрной "крутилки" Коля вытравил из его жерла два билетика и спокойно уселся у окна.

На второй остановке появились первые пассажиры.

Одеты они оказались как-то странно, так сейчас не одевались, и говорили меж собой совсем о странных вещах!

Бабушка с повязанным на голове платком и в платье в горошек вполголоса вещала своим товаркам, облачённым в старомодные балахоны:

- Вот щас Андропов-то им покажет, ястретте! Как поприжимает все жульё-то, ой как поприжимает!

Кукарский переглянулся с Колей, сидящим у окна.

- Ну что, Димон, теперь ты не считаешь меня идиотом? - дружелюбно улыбнулся Коля густо-серыми глазами.

Дима нахмурился, помотал головой.

Мысли, образно говоря, превратились в гоголь-моголь. "Значит, он не сумасшедший?! Значит, это не галлюцинация?! Значит, здесь правда тысяча девятьсот восемьдесят третий год! Но как такое может быть?! Как такое вообще возможно?! Да нет же, нет! Это просто какая-то реконструкция! А Коля тщательно скрывает от меня, что здесь, в Кунгуре, сегодня день реконструкторов прошлого СССР!"