Станция Араминта

– Конечно, – ответил Чилк. – Но только после того, как скоплю деньжонок. Когда я уезжал, они называли меня бездельником и бродягой и швыряли мне вслед камни. Я хочу вернуться с победой, так, чтобы передо мной шел и играл оркестр, а девушки, танцуя, устилали мне дорогу лепестками роз, – он пустился в воспоминания о старых временах. – У нас говорят, «все имеет свои корни» и, думаю, правильно говорят. Я не хочу сказать, что во мне много подлости и злости, я просто пошел в своего деда по материнской линии, Сванера. Чилки никогда не уважали Сванеров, потому что те были городскими, а значит никчемными. Про деда Сванера тоже говорили, что он бездельник и бродяга. Он любил иметь дело со старьем: блестящие безделушки, чучела животных, старые книги и документы, окаменелый помет динозавров. У него была коллекция стеклянных глаз, которой он очень гордился. Чилки посмеивались и подшучивали над ним иногда у него за спиной, иногда прямо в глаза. Однако он не доставлял никому хлопот, особенно после того, как продал стеклянный глаз какому-то повернутому коллекционеру за баснословные деньги. Вот тут Чилки прекратили смеяться и сами бросились искать стеклянные глаза.

Дед Сванер был старый лис, в этом можно не сомневаться, и он всегда получал хорошую выгоду из всех своих дел. Чилки в конце концов прекратили придумывать ему клички, чтобы самим не попасть впросак. А я у него был любимчиком. Он подарил мне на День рождения прекрасный «Атлас Сферы Гаеана». Это была огромнейшая книга с меркаторскими картами всех заселенных миров. Как только дед Сванер натыкался на какую-нибудь интересную информацию, касающуюся одного из этих миров, он приклеивал вырезку на обратной стороне карты. Когда мне исполнилось шестнадцать лет, он взял меня на Тамар, в Капелле 9, на борту ракеты Гатевей-лайн. Это было первый раз, когда я увидел внешний мир, и с тех пор я уже никогда не был прежним. Дед Сванер принадлежал к дюжине различных научных обществ, в том числе и Обществу Натуралистов. Я смутно помню, как он мне рассказывал про мир, который расположен в самом конце Хлыста Мирсеи, где организован заповедник для диких животных. Я тогда задумывался, благодарны ли животные за то, что для них делают, и, может быть, в знак благодарности они не едят таких людей, как дед Сванер. Я тогда был просто наивным добрым ребенком. Как ни странно, но вот я здесь, на станции Араминта, и все такой же добрый и наивный.

– А как вы попали сюда?

– Это забавная история, и я еще даже не знаю, к какому разряду ее отнести. В ней есть два или три странных совпадения, которые очень трудно объяснить.

– Как это? Я сам в душе бродяга, и мне это очень интересно.

Чилка позабавило это замечание.

– История эта началась довольно спокойно. Я тогда работал на экскурсионном автобусе в Семи Городах, это в мире Джона Престона.

Чилк рассказал, как он обратил внимание на «толстую белокожую леди в высокой черной шляпе», которая четыре дня подряд садилась в его автобус. В конце концов она завязала с ним разговор, похвалила его манеры и поведение. «Тут нет ничего особенного, просто это часть моей профессии», – скромно ответил Чилк. Леди представилась как мадам Зигони, вдова из Розалии, мира, который находился в конце треугольника Пегаса. Через несколько минут она предложила Чилку пообедать вместе с ней, и тот не видел причин отклонить это приглашение.

Мадам Зигони выбрала шикарный ресторан, где им подали великолепный обед. За обедом она построила разговор так, что Чилк рассказал о своих ранних годах, когда он жил в Великой прерии, а заодно рассказал и историю своей семьи. Постепенно разговор перешел на другую тему и коснулся многих других предметов. Внезапно в каком-то порыве, мадам Зигони призналась Чилку, что она ощущает в себе сильные способности к ясновидению, и что попытка пренебречь этим чуть было не окончилась плачевно как для нее самой, так и для ее состояния.

– Возможно, вы очень удивлены тем интересом, который я к вам проявляю, – сказала она Чилку. – Дело в том, что мне надо нанять управляющего на мое ранчо, и вот этот таинственный внутренний голос настоятельно рекомендует мне вас, как вполне подходящего для этой должности человека.

– Интересно! – воскликнул Чилк. – Вообще-то я деревенский парень, а значит, смыслю в сельском хозяйстве. Надеюсь, что ваш внутренний голос рекомендовал и достаточно высокий оклад.

– Соответственно высокий, – улыбнулась мадам Зигони. – Ранчо Тенистая долина составляет двадцать две тысячи гектаров, на которых работает более сотни работников. Это очень ответственная должность. Я могу предложить жалование в десять тысяч солов в год. Плюс, конечно, дорожные расходы и расходы на проживание.

– Хм, – сказал Чилк. – Похоже, что это довольно важный пост. Соответствующая зарплата должна быть где-то около двадцати тысяч солов в год: менее чем один сол за гектар, что, на мой взгляд, вполне справедливо.

– Зарплата рассчитывается не из этого принципа, – решительно возразила мадам Зигони, – так как не каждый гектар требует большой заботы. Десять тысяч вполне достаточно. Вы будете жить в отдельном бунгало, где достаточно места для всего вашего имущества. Ведь это очень важно, окружить себя какими-нибудь маленькими личными сокровищами, правда?

– Совершенно верно.

– Условия будут вполне подходящими, – настаивала мадам Зигони. – Я лично прослежу за этим.

– И я хотел бы прояснить еще один очень деликатный вопрос, – с горячностью заявил Чилк. – Не бойтесь, что я когда-нибудь стану слишком фамильярным! Никогда!

– Вы очень предусмотрительны! – холодно сказала мадам Зигони. – Мне такое и в голову не приходило.

– Разумно внести ясность в данный вопрос, хотя бы для вашего личного спокойствия. Можете ожидать с моей стороны только уважительного и делового отношения. На самом деле я принял обет безбрачия, к тому же я уже женат. А если уж хотите знать правду, то я несколько, так сказать немощен, поэтому, когда женщины переходят в общении со мной на дружескую ногу, я становлюсь нервным и взбалмошным. Так что в этом отношении можете быть спокойны.

Мадам Зигони так энергично кивнула головой, что ее шляпа чуть не свалилась с головы. Она заметила, что Чилк уставился на ее лоб, и быстренько поправила красновато-коричневые кудри на своей челке.

– То, что вы увидели, всего лишь родимое пятно. Не обращайте на это внимания.

– Пусть будет так. Но это больше похоже на татуировку.

– Не имеет значения, – мадам Зигони тщательно поправила шляпку. – Так, как я понимаю, вы принимаете мое предложение?

– В отношении зарплаты я считаю, что пятнадцать тысяч солов в год будет достойным компромиссом.

– Но это также будет казаться слишком значительной суммой для человека, который не обладает достаточным опытом.

– Да? – поднял брови Чилк. – А что по этому поводу говорит ваш дар ясновидения?

– Он придерживается того же мнения.

– В таком случае, забудем об этом разговоре, – Чилк пожал плечами и встал со своего места. – Спасибо за прекрасный обед и за интересный разговор. А теперь, если позволите…

– Не надо так спешить, – возразила мадам Зигони. – Возможно, это дело можно уладить. Где ваше имущество?

– Это, в основном, та одежда, которая на мне, да еще смена белья, – ответил Чилк. – Я привык путешествовать налегке на тот случай, если мне вдруг придется куда-то срочно перебираться.

– Однако у вас же должны быть какие-то предметы, которые вы унаследовали от своего деда. Мы все это переправим на Розалию, чтобы вы чувствовали себя в полном комфорте.

– Совсем необязательно, – возразил Чилк. – У меня в сарае есть набитое чучело лося, но мне бы не хотелось иметь его в гостиной моего бунгало.

– Меня очень интересуют подобные вещи, – сказала мадам Зигони. – Возможно, нам следует слетать в Большую Прерию и забрать ваше наследство, или я могу сделать это сама.

– Моей семье это не понравится, – заявил Чилк.

– И, однако, мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы забрать то, что принадлежит вам.