Станция Араминта

Арлес повернулся на каблуках и зашагал к выходу из дока.

Глауен с раздражением смотрел ему вслед. Арлес прошел между двумя статуями, которые обозначали вход в сад Дома Клаттуков, и исчез из поля зрения. Молодой человек погрузился в раздумья. Между 29 и 31? После пяти лет в роли кандидата его ИС может снизиться до 25. А это будет означать положение внештатника и выход из Дома Клаттуков: придется расстаться с отцом, со всеми прелестями местной жизни, расстаться с престижем и прерогативами полноправного сотрудника агентства!

А как же девушки, чье мнение ему так дорого? Эрлин Оффоу, все данные которой предвещают ей карьеру «разрушительницы сердец», или Тисия Вук, хрупкая блондинка, изящная, как левкой, но гордая и надменная, как все Вуки. И, наконец, Сессили Ведер, которая при последних встречах была с ним очень любезна. Если он получит ИС равный 30, то ни одна из них больше и не взглянет в его сторону.

Глауен вышел из дока и зашагал к дому, чувствуя себя одиноким и потерянным.

Войдя в дом, Глауен направился прямо к своим комнатам, которые находились на восточной стороне второго этажа. К своему великому облегчению, он обнаружил, что Шард уже вернулся.

Шард с порога почувствовал взвинченное состояние сына.

– Что-то ты слишком рано начал трястись.

– Арлес мне сказал, что он знает мой ИС, – ответил Глауен, – и что мой ИС лежит между 29 и 31.

Шард поднял брови.

– 31? Да даже и 29? Это просто невозможно. В таком случае ты будешь среди внештатников не успев ничего начать!

– Знаю.

– Наплюй на Арлеса. Он просто хотел тебя завести раньше времени и, кажется, преуспел в этом.

– Он сказал, что слышал это от Спанчетты! И еще он говорил что-то о том, что у меня не хватает каких-то записей!

– Да? – задумался Шард. – Что он этим хотел сказать?

– Не знаю. Я сказал ему, что он не может знать мой ИС, а он ответил, что почему же нет, когда все родословные записи имеются в наличии, или, точнее, в моем случае отсутствуют.

– Ха, – пробормотал Шард. – Теперь я, кажется, начинаю кое-что понимать. Мне просто интересно… – его голос постепенно сошел на нет. Шард встал, подошел к окну и уставился в него. – Очень уж похоже, что к этому делу приложила ручку Спанчетта.

– Разве она может поменять мой номер?

– Вопрос очень интересен. Она работает в бюро А и имеет доступ к компьютеру. И все же она никогда бы не рискнула жульничать с машиной, это государственное преступление. Что бы она ни сделала, если вообще она что-то сделала, это должно бы оставаться в рамках закона.

Глауен удивленно покачал головой.

– Почему она вдруг захотела проделать такую штуку? Какое ей дело до моего номера?

– Мы еще не знаем, правда ли то, что там что-то подправлено, или нет. И даже если там что-то и подправлено, мы не можем сказать, что это сделала Спанчетта. И опять-таки, если за всем этим действительно стоит она, то ответ прост. Она ничего не прощает и ничего не забывает. Я расскажу тебе кое-что, о чем ты, вероятно, еще не знаешь. Давным-давно она вбила себе в голову, что выйдет замуж за меня. И посвятила в свои планы Хозяйку дома и леди Лилиан, тогдашнюю экономку, так что они стали воспринимать все это всерьез, даже не удосужившись поинтересоваться моим мнением. Однажды вечером мы играли в эпенг. Спанчетта тоже была во дворе, орала «Судью на мыло!», восторженно верещала, когда давали свечку, и так далее. «Да, похоже, тебе женитьба спокойной жизни не принесет» – крикнул мне Вильмор Ведер. «Я и не собираюсь жениться. Где это ты набрался такой ерунды?» – сказал я. «Да все только об этом и говорят. Куда ни придешь, только это и слышишь», – ответил он. «Посвятил бы хоть кто-нибудь меня в этот секрет», – сказал я. – «И кто же эта счастливая женщина?» – «Конечно же, Спанчетта. Я слышал это от Карлотты». – «Карлотта просто чешет язык. Я не собираюсь жениться на Спанчетте! Ни сегодня, ни завтра, ни на будущий год, ни даже при втором пришествии Пулиуса Файштерснапа. Короче, никогда и ни за что. Я ясно выразился?» «Мне-то все ясно, – сказал Вильмор. – Теперь тебе только осталось убедить в этом Спанчетту, которая стоит как раз у тебя за спиной». Я оглянулся и увидел Спанчетту, которая прямо-таки прожигала меня глазами. Все засмеялись, а она попробовала убить меня битой для игры, что вызвало еще больший смех.

Через год она назло всем женилась на бедняге Миллисе и связалась с Намуром. Но мне она ничего так и не простила. А еще через год я в Сарсенополисе на Альфекке 9 женился на твоей матери. Когда мы вернулись на станцию Араминта, с нами случалось много неприятных неожиданностей. Марья не обращала на них внимания, да и я тоже. А потом родился ты, и тебя Спанчетта возненавидела в три раза больше, и из-за меня, и из-за Марьи, и из-за того, что в тебе было все, чего не хватало ее Арлесу. А сейчас, вполне возможно, ей подвернулся случай излить все свои чувства.

– В это трудно поверить, – покачал головой Глауен.

– Спанчетта странная женщина. Подожди здесь. Я пойду наведу кое-какие справки.

Шард направился прямиком в офисы Бюро В в Новом Агентстве. Должность капитана Полиции, которую он занимал, давала свои преимущества.Время поджимало, через два часа должен был начаться «Домашний ужин». Шард вернулся в Дом Клаттуков и сразу же направился в красивые апартаменты с высокими потолками, который занимал Глава Дома Фратано. Когда Шард входил в приемный зал, он наткнулся на выходящую из внутренних покоев Спанчетту. Оба на короткое время остановились, одновременно подумав о том, что встретили здесь человека, которого меньше всего хотели бы видеть.

– Что ты здесь делаешь? – довольно резко спросила Спанчетта.

– То же самое я мог бы спросить и у тебя, – ответил Шард. – Вообще-то на самом деле я иду к Фратано по делам Агентства.

– Уже поздно. Фратано одевается к ужину, – Спанчетта оглядела Шарда с ног до головы. – Ты явишься на ужин в этом костюме? Ты неисправимо небрежен, когда дело касается условностей.

– Я не стану ни соглашаться, ни отрицать этого, – усмехнулся Шард – . К моменту, когда подадут суп, я буду на месте! А сейчас у меня срочное дело к Фратано, извини.

Спанчетта неохотно уступила ему дорогу.

– Фратано занят своим гардеробом, и ему не понравиться, что его отрывают. Если хочешь, то я могу доставить ему твое сообщение.

– Я должен сам проследить за этим.

Шард сделал шаг вперед и задержал дыхание, так как от Спанчетты исходил резкий неприятный запах косметики и пота. Он вошел в личные покои Фратано и аккуратно закрыл дверь перед самым носом Спанчетты.

Фратано в свободном домашнем халате сидел в кресле, вытянув одну ногу и положив ее на подушечку, лежащую на стуле, в то время как служанка йипи массировала ему голень. Он взглянул на вошедшего и вопросительно нахмурился.

– Что у тебя еще, Шард? Ты не мог бы придти в более подходящее время?

– Как ты скоро поймешь, более подходящего времени уже не будет. Отошли служанку, у меня к тебе личный разговор.

Фратано раздраженно прищелкнул языком.

– Это что, действительно так важно? Пазу совершенно не интересует то, о чем мы говорим.

– Возможно, это и так, но я заметил, что Намур знает все обо всех. Мне к этому надо что-то добавлять? Девочка, выйди, пожалуйста, и закрой за собой дверь.

Бросив взгляд в сторону Фратано, девушка поднялась. Она взяла свои горшочки с мазями и, одарив Шарда холодной легкой улыбкой, удалилась.

– Ну, что теперь, – проворчал Фратано, – что у тебя стряслось такого, чтобы можно было прервать мой массаж?

– Сегодня Глауену исполняется шестнадцать лет, и он переходит в разряд кандидатов.

Фратано внезапно задумчиво замигал.

– Ну и что из этого?

– Тебе сообщили его ИС?

– Да, конечно, – Фратано откашлялся и прочистил горло. – И, опять-таки… что здесь такого?

– Его тебе принесла Спанчетта?

– Это не имеет значения, его бы принесли так или иначе. Он должен был поступить ко мне из бюро А. Обычно их приносит леди Леута, а сегодня это была Спанчетта. ИС от этого не изменится.