Инопланетный след (СИ)

Внедрение

Через две недели я был готов к возвращению в Индонезию. Что случилось за эти две недели? Особого - ничего. Детализировали некоторые аспекты истории проекта "Сигнал". Беседовал с физиками. Общался с оперативниками, наблюдавшими за моими однокашниками. Уточнял для себя модели их поведенческих реакций, восстанавливал в памяти привычки, смотрел биографии. Отрабатывали варианты связи.

Встретился с дочерью Виталика. Договорились о составе экспедиции, о моих функциях, о финансировании. Меня МИД рекомендовал руководителем экспедиции (это и была, кстати, официальная причина вызова в Москву). Со стороны дочери Виталика и её мужа возражений не последовало.

В день вылета предстояла встреча с моими старыми друзьями. Честно говоря, я себе места не находил. Я понимал, что в аэропорт приедут не монстры зеленого цвета, а люди, и всё же, в голове крутилась ерунда, как в известном советском фильме "ТАСС уполномочен заявить". Там есть эпизод, когда сотрудник КГБ, загримированный под агента ЦРУ Дубова, едет в одной машине с девушкой этого агента. В ходе разговора девушка выходит из себя, и начинает наносить нелепые удары по голове этому сотруднику, и у того сползает парик. Дальше - шок и паника. Я конечно, не девушка, но определенный эмоциональный барьер есть. Вдруг я им руку пожимать буду, а они меня в чёрную дыру отправят, или от моих действий у них что-нибудь замкнет.

Страхи и волнения прошли сразу, как только увидел Андрюху Мурзина. Это настоящий Мурзин. Он, как всегда, вел себя очень непосредственно, и если не знать, то поведение его можно назвать даже хамским. Мы обнялись, и он сказал: "ну здорово старый розембай". Я не ругаюсь матом, и не люблю ненормативную лексику, но из уст Андрюхи это прозвучало как долгожданный пароль: "не бойся, я свой", - хотя конечно, он таких смыслов в свои слова не вкладывал.

Вторым пришел Костя Сажин. Как всегда, серьезный, с характерным выговором, и неповторимой мимикой лица. Он был тем же Костяном, с теми же ценностями, и той же манерой общения, так что сомнений, что передо мной настоящий, пусть и сильно повзрослевший, Сажин - не возникло.

Последним пришел Олег Матросов, он вообще не изменился - высокий, с острыми чертами лица, проникновенным взглядом, и челкой, сбивающейся на лоб. Говорил, тихо, как всегда, но четко и много, при этом, даже если болтали о ерунде, - исторические примеры, параллели, сыпались как из рога изобилия. Так глубоко знал и жил историей только Олег.

Чего греха таить, мы были рады встрече, и конечно, тут же "сообразили по пять капель". Начали в зоне дьюти фри, продолжили в самолете, потом перерыв на сон, и снова задушевные разговоры, призывы: "ну ладно, давай за нас", и прочий стандартный набор. Конечно, много говорили про Макса. Каждый вспоминал свои последние встречи, переписку, смешные случаи. Мотивы, почему оставили текущие дела и летим за экватор на поиск товарища, у всех были искренними, и сомневаться, что это порыв чувств - не приходилось. Но всё же, моментами я ловил себя на мысли, что отношения у них между собой гораздо более близкие, чем со мной.

С нами летело семь человек - группа поиска - сотрудники органов, из сил спецопераций. Я всех знал, но ребята видели в них пока только профессиональных поисковиков, нанятых по контракту.

В Джакарте нас встретила дочь Виталика с мужем, и представитель фирмы, занимающейся поставкой техники: лодки, вертолёты, снаряжение для поиска. Разместились в отеле "Грандкеманг" недалеко от центра столицы Индонезии.

Я поехал к семье. Три дня жили в ожидании вылета в район поиска. Наконец, формальности и организационные мероприятия закончились, и через несколько часов полета, мы, из самолёта, прямо на аэродроме прибытия, уже пересаживались в вертолёты.

Район поиска был значительным, в него вошли два довольно больших гористых острова и с десяток мелких. Общая площадь с морской поверхностью - почти десять тысяч квадратных километров, примерно площадь Кипра. Самое неприятное в том, что эта площадь малонаселенная. Молуккские острова имеют самую малую плотность населения в Индонезии - всего 34 человека на квадратный километр, хотя это не сравнить с нашей глухоманью - 2,5 человека на квадратный километр приходится на Сибирь и Дальний восток, однако тут есть свои нюансы - на экваторе люди живут всё-таки с большей охотой, чем в холодном климате. Но вот удаленность играет свою роль: чем ближе острова друг к другу, - тем лучше. В нашем случае - всё как раз наоборот, острова на значительном расстоянии друг от друга, и практически необитаемые.

Решили разместиться на острове, ближайшем к центру района поиска. Заброшенная вертолётная площадка, которой пользовались военные и пограничные службы, и что-то типа базы местных рыбаков: две непонятного вида и рода хижины, склад, с десяток разбитых рассохшихся лодок, - вот и все свидетельства цивилизации. Причем рыбаки, похоже, посещали свою базу раза два в год, а вертолётная площадка, судя по пробивающимся через бетон росткам пальм, - и того реже. В джунглях, объект, не эксплуатирующийся полгода - уже не объект, а два года -- это просто "нет объекта".

Сесть нам удалось без особых проблем. Наличие удобного песчаного пляжа для безопасного подхода лодок вблизи места посадки вертолётов - решило дело. Лагерь разбили именно в пределах вертолётной площадки. Обустроились за два дня. План поисково-спасательной операции разработан заранее, потому и к операции приступили организованно.

По сути, наша роль - мужчин среднего возраста, разной комплекции и состояния физической формы, - имела некую неопределенность. Этакие "друзья семьи", в лучшем случае - советники по неясным вопросам, хотя я, как руководитель экспедиции, был всё-таки нужен и востребован.

Погода установилась весьма переменчивая. Февраль - сезон дождей, но солнца всё же хватало, и мои друзья быстро "подгорели". Красные как раки, они собирались в штабной палатке на подведение очередного дня операции, принимая активное участие в обсуждении текущих проблем.

День шел за днем, поиск - квадрат за квадратом, но ничего не менялось, не происходило. Так прошла неделя. Встретили праздник - 23 февраля.

Всё изменилось в ночь на 25 февраля. Я проснулся от невнятного чувства тревоги. На часах - половина третьего. Вышел из палатки. Ветрено, ночной бриз усилил шум прибоя, но каких-то признаков опасности не заметно. Лагерь охраняется при помощи электронных систем, проникновения посторонних за периметр мы не боялись, но всё же решил проверить состояние оборудования. Вошел в штабную палатку, и сразу заметил: система безопасности лагеря не работает. Липкий страх моментально пополз по телу гусиной кожей, навалившись со всех сторон. Я задницей почувствовал, что в штабной палатке не один. Оглянулся. В слабом свете дежурного освещения чётко обозначилась фигура человека, сидящего за столом.

- Кто здесь?

- Саш, не волнуйся, садись, поговорим. Это я, Виталик Максименко.

Мои ноги едва не подкосились. Пришлось напрячься, взять себя в руки, подавить панику. Через паузу я уточнил:

- Макс? Ты? Как ты сюда попал? Мы же ищем тебя по всем островам и даже на морском дне.

- Да, это я. Садись, мне надо сказать тебе очень важные вещи, а времени у нас мало.

Я подошел к столу и сел на походный стул. Лицо Макса в блеклом дежурном освещении было сложно рассмотреть, и всё же я узнал его - это действительно Виталик. Хотя внешне он сильно изменился: полысел, располнел, и в целом, выглядел как-то рыхло, однако глаза блестели всё тем же задором. И улыбка та же - обезоруживающая, искренняя. Я сразу вспомнил фотографию, где мы с ним. в парадной форме, стоим на фоне первого КПП училища. Там - та же улыбка.

- Ну, здоров бродяга, - сказал я, и протянул руку.