Реликтовая роща

— Не слишком ли все по-человечески логично и целесообразно? И потом, пришельцы… Нас же засмеют!

— Слушай дальше, — нетерпеливо перебил Павлухин. — Роще может быть десять миллионов лет, и только на наших глазах произошло два контакта. Без всякого сомнения, контакты были и прежде. Хотя, я думаю, большую часть времени роща проводит в спячке, в виде спор, и лишь на непродолжительные сроки периодически прорастает кустами… Система должна быть с обратной связью — мы сами видели ее реакцию на контакт. Предположим, что своими превращениями она как раз и сигнализирует об этом событии своим хозяевам. Неважно, каким образом.

Может быть, в сумме эти кусты составляют антенну радиопередатчика или генерируют какой-либо иной вид волн. Но может быть и проще: в программу рощи вложена способность решать вопрос о целесообразности дальнейших контактов на основе результата предыдущих.

Голос у Павлухина сорвался. Вид у него сейчас был совершенно неистовый. Бледные щеки, яростно блестящие глаза, нетерпение, гонявшее его по небольшой площадке, посреди которой сидел Ладуха.

— Ты хочешь сказать, — вкрадчиво проговорил Ладуха, — что именно в эту самую минуту наши «желуди» передают информацию о нас… кх-м… самого интимного свойства?

— Ничего в этом нет невозможного! — не сдержавшись, закричал Павлухин. — Понимаешь ли ты, что в эту самую минуту, или через час, или через день, роща может рассыпаться на споры, развеяться по ветру, затаиться еще на несколько тысяч лет?! И все только потому, что ее не удовлетворили умственные способности двух тщеславных кретинов, по которым она судит обо всем человечестве! И она будет ждать эти новые тысячи лет, пока человечество не поумнеет, но нам-то что от этого! Мы с тобой, не кто-нибудь, а мы, мы сами можем прозевать, испортить, провалить такое событие! Понимаешь, что мы должны душу вон, а исправить свои ошибки!

— Теперь понимаю, — сказал Ладуха. — Может быть, ты и ошибаешься, но рисковать в таком деле нельзя. Может быть, передадим по рации? В восемнадцать ноль-ноль у меня сеанс связи с базой.

— Куда передадим: в Академию наук? Кто нам поверит? Вертолет придет за нами только послезавтра — слишком долго ждать. Ты лучше скажи, когда отправляется из поселка рейсовый самолет?

— Последний рейс в девятнадцать ровно. Может, вызвать вертолет по санзаданию?

— А ты пойдешь на это? Нет уж, как-нибудь доберемся без обмана. Дорога есть. Бросай к чертовой матери свой рюкзак со всем барахлом и побежали. Теперь нам ничего не стоит одолеть каких-то тридцать километров за два часа. Возьмем только куст и кассету с фотопленкой…

И они побежали. Бег их был легок и стремителен — сначала вниз по склону, потом по дороге, петлявшей вместе с ключом, — путь их пролегал через глухую тайгу к побережью океана, где был поселок, крошечный аэропорт и люди.

Что значили какие-то три-четыре часа по сравнению с тысячелетиями, которые ждала роща, — мгновение рядом с вечностью, — но всю дорогу перед мысленными взорами двух бегунов с тихим траурным шорохом рассыпались в пыль вечные кусты — хранители древней тайны…

Журнал "Уральский следопыт" № 10, октябрь 1979 г.

Иллюстрации Е. Стерлиговой