Возвращение на Землю

С другой стороны, это был единственный способ жизни в условиях тирании тварей, которые, в свою очередь, стремительно эволюционировали.

— Я боюсь, Санджар, — прошептала Кэт. Она дрожала, рассматривая наше новое место обитания. Ей, конечно, здесь была уготована судьба матки-воспроизводителя.

— Держись, я с тобой, — шепнул я ей, но тут же получил прикладом в ухо. От боли у меня аж потемнело все в глазах.

— Молчать, скоты, — крикнул вархатник Борис. — Эй вы, идиоты, отведите этих баб в бокс, я сам лично начну процесс воспроизводства!

— Только попробуй, гад! — не выдержал Хэндрик и двинулся в сторону вархатника. Тот, даже не изменившись в лице, нанес апперкот моему другу. Что-что, а драться этот подонок умел отлично.

Хэндрик вначале подлетел, а затем упал, затылком стукнувшись об асфальт. Подскочившие вархатники стали с особым упоением пинать его, при этом издавая крики:

— На, червячина!… Умри, скотина!… А он еще дергается! Добавьте ему, ребята!…

Хэндрик извивался, стараясь прикрыть наиболее уязвимые места от ударов.

— Прекратите, прошу вас, прекратите! — закричала Блонди. — Я согласна на все, но не избивайте его.

— Это бандиты, дорогая, а они не знают жалости, — печально произнес Смоленский, а затем обратился к веселящимся вархатникам: — Вы уже схватили нас, зачем еще мучить?

— А-а, Аркадий, я все хотел тобой заняться, — подошел к нему Борис, а вархатники радостно загоготали, предвкушая еще одну расправу. — Напрасно ты сбежал. И двоих наших уложил. Правда, они еще дышали, и мне пришлось отправить их к сцерцепам на жратву. Только так я спас свою шкуру за промашку с тобой. Сам понимаешь, Вархат не любит зевак в своих рядах.

— Надо было тебя самого к тварям отправить…

— Я всегда знал, что ты ко мне не равнодушен, — продолжал Борис. — А помнишь, я обещал тебя наказать?

— Помню, — угрюмо ответил Аркадий. — Ты и без обещания наказывал многих.

— А я всегда держу свое слово, — и по команде вархатника его дружки кинулись на Смоленского, повалили на пол и стали избивать.

Кэт и Блонди завизжали. Я, превозмогая боль, кинулся на бандитов. Мне удалось сбить одного с ног, а другому въехать в ухо, но это успех оказался временным. Мощный удар по голове лишил меня сознания.

Когда я очнулся, то почувствовал себя не совсем приятно. Точнее не чувствовал многих частей тела. Казалось, что у меня ампутировали левую руку и ноги. Спина представляла собой сплошной синяк или, как назвала Кэт, осмотревшая меня, гематому. К сожалению, у нее отняли аптечку и поэтому единственное, что она могла сделать, это только накладывать компресс на избитые участки. С это оказало свое воздействие, поскольку стала приходить тупая и ноющая боль.

— Я, наверное, похож на отбивную котлету, — пошутил я и попытался пошевелиться. Но боль буквально сковала меня.

— Сволочи, бандиты, скоты, — шептала Кэт, подразумевая, конечно, вархатников. — Они тебе отбили многие органы. Ты не шевелись! — вскричала она, увидев, что я хотел предпринять еще одну попытку встать с лежанки.

— Заживет все, — улыбнулся я. — Сколько я лежал без сознания?

— Более полусуток. Сейчас часа три дня.

— А день, какой?

— Третье мая. Год прежний.

— Неужели все произошло в один день? Ужас какой-то, — подвел итог я и тут же спохватился. — А как ты?

— Терпимо, — грустно улыбнулась Кэт. — Еще в женский бокс не водили, но обещали…

У меня сердце гулко застучало, а в глазах потемнело.

— Гады, они же тебя изнасилуют! — процедил сквозь зубы я.

— А ты можешь помешать?

— Я умру, но тебя им не отдам!

— Лучше не умирай. Как-нибудь выберемся отсюда!

— Но…

— Молчи, — прижала палец к моим губам Кэт. — Не думай пока об этом. Мы в плену, и эту процедуру мне не избежать. Хотя мне до жути противно и страшно!

— Я…

— Молчи!

— Хорошо, — прошептал я, чувствуя свое бессилие. Меня душила лютая ненависть к вархатникам. — Как там Хэндрик?

— Возле Винни-Пуха сидит Блонди. По-моему, она не равнодушна к нему…

— Он, по-моему, тоже. И это, наверное, хорошо…

— Соперников меньше? Боишься конкуренции?

Это неумная шутка меня разозлила:

— Ничего я не боюсь! Я тебя люблю, и ты все равно будешь моей!

Впервые я позволил себя громко и при ней признаться в своих чувствах. Кэт, конечно, не могла не догадываться об этом и восприняла спокойно.

— Спасибо, Санджар, я тебя тоже люблю, — и Кэт, наклонившись, поцеловала меня в губы.

Я буквально растаял от счастья. Даже боль ушла. Мне показалось, что я способен сейчас встать и начать крушить врагов. Но едва поднял руку, как боль возвратилась и пронзила предплечье.

— Ой!

— Я же тебе сказала — лежи и не двигайся!

— Только ты не уходи, — попросил я ее.

Кэт, помедлив, кивнула. Я понимал, она бессильна что-либо изменить в данной ситуации.

Я повернул голову и осмотрелся. Мы находились в одной из комнат, которые раньше использовались для технических нужд. Здесь были кабеля, телекамеры, трансформаторы, все то, что обычно применяется в большом телевидении. Только все это было сломано и пришло в негодность. Из останков железных щитов были сооружены лежанки, на которых находились я и Хэндрик. Блонди сидела возле него и была, судя по выражению лица, в подавленном состоянии: она тоже понимала, что ее ждет женский бокс и встреча с насильником-вархатником.

Больше никого в комнате не было.

— А где Аркадий? — встревожился я, вспомнив о новом друге.

— Он ушел узнать, где находится Алена, — тихо прошептала Кэт. — Кажется, он что-то задумал.

— Он в порядке?

— Во много раз лучше тебя! Уверена, он привык к такому обращению со стороны охраны… Жаль, что аптечки нет. А бы анаболиками быстро восстановила тебя и Хэндрика, и даже сделала бы вас во много раз сильнее.

А это мысль, подумал я. Ведь сопротивление еще не закончилось. Можно неплохо отыграться.

— Как здесь живут люди? — постарался получить побольше информации я.

— Ужасно. Кормят консервными банками, срок которых давно истек. Дают в пищу траву, тухлую воду. Никакой медицинской помощи. Женщины рожают как автоматы. Родила, на следующий день — очередное зачатие. Рожать начинают в тринадцать лет. При таком темпе выдерживают не многие, хотя есть такие, как мне сказали тут женщины, которые выносили по двадцать детей. Однако, все равно смертность страшно высокая. Но и умереть не дают просто так. Видят, что человек сейчас богу душу отдаст — сразу ведут к тварям. А те рады сожрать…