Эльфийский корабль (Приключения Джонатана Бинга - 1) (ЛП)

- Завтра он по-другому запоет, - сказал Эскаргот. - Это совершенно точно. Он пойдет к заводи и найдет плот, но ничего не поймет. Он узнает, что вы здесь, но не узнает - зачем. Он придет в ярость, когда мы сыграем козырной картой, и он все поймет.

- Гном не просто самодоволен, - заметил Профессор. - Мы надеемся, что у нас есть козырь. Меня уже начинает интересовать, что он о нас знает, а что - нет.

- Я готов, - сказал Госсет, наматывая длинный тонкий отрезок наволочки себе на кулак.

- Прошу прощения? - проговорил Эскаргот.

- Я готов. Готов сыграть свою роль. Я сделал последнюю шляпу для гоблинов. И намерен получить за них кое-какую плату.

- Это невозможно, - резко сказал Эскаргот. - Это не входит в план.

- В какой план? - спросил Джонатан, которого не привлекала мысль о том, что с ними отправится еще и Госсет. Но он понимал, что им всем придется разрабатывать какой-то план. Он устал уже оттого, что его принуждали к чему-то, и вместе с тем его совсем не привлекала перспектива участвовать в каком-то штурме.

Эскаргот не ответил на вопрос Джонатана, может быть, потому, что никакого плана еще не было. Он покрутил свой стакан возле головы, видимо желая этим сообщить, что не особенно доверяет бедняге Госсету и что Джонатан будет допущен к плану только в том случае, если это действительно потребуется.

- Секретность, - сказал Эскаргот, - вот все, что я могу сказать. Если мы не будем соблюдать секретность, то у нас ничего не выйдет.

- Значит, это секрет, - согласился Госсет. - Лонни Госсет очень скрытный, как крот. Не скрывайте от меня ничего.

- Суть в том, ребята, - произнес Эскаргот, - что чем больше нас отправится к Высокой Башне, тем меньше шансов на то, что мы вернемся обратно. Мы не можем так рисковать. Господин Госсет, Дули и пес останутся здесь. Дел им вполне хватит. Возможно, кто-то захочет повалять дурака на плоту, особенно после захода солнца. Возможно, вскоре он нам понадобится. Не исключено, что нам придется скрываться и бежать, и кто знает, кто там будет гнаться за нами. Поэтому нам совершенно не нужно, чтобы компания гоблинов устроила на плоту празднество. Таким образом, трое идут, а трое остаются.

Джонатан с минуту размышлял над сказанным. Профессор разжег трубку и думал, пуская дым. Госсет, казалось, нисколько не был расстроен. Он кивнул:

- Они привыкли хаживать ко мне, молчаливому Лонни Госсету. А теперь только дайте мне взяться за этих гоблинов. Я камня на камне не оставлю от этой Башни.

И он пару раз потряс в воздухе сжатым кулаком, словно разбирая воображаемую Башню на камешки.

- Я согласен с планом, - сказал Джонатан. - Но еще лучше было бы, если бы к Башне отправились не трое, а двое. Я готов пойти. Профессор же может остаться здесь и позаботиться о завершении дел. Если мы не вернемся через двадцать четыре часа, вы тотчас же отправляетесь в городок Твомбли и собираете армию.

Профессор вынул изо рта трубку и усмехнулся.

- Чуточку не так, - сказал он. - До нашей цели чуть больше полумили. И если кто-то пойдет туда, так это буду я. Я хочу посмотреть, что находится внутри Башни, даже если для этого придется прикинуться бродячим продавцом щеток. Но я согласен с Джонатаном в другом. Это хороший план. Мы поручим господину Госсету проследить за тем, чтобы с плотом ничего не случилось. Что вы на это скажете, сэр?

У Госсета на лице блуждала глупая улыбка, а глаза уставились в некую невидимую точку. Но вдруг он встрепенулся и повернулся к Профессору Вурцлу:

- А? Что? Нет. А что было? - Он замолчал, словно дожидаясь ответа.

Профессор не стал возвращаться к разговору.

- Полно, полно, - произнес он и кивнул. Госсет также закивал. Эскаргот наполнил его пустой стакан.

- Не знаю, хочется мне оставаться тут или нет, - начал Дули, украдкой наблюдая за Госсетом, - но я думаю, что, может быть, идти должны все? У меня же есть палка-колотилка. А если мы вернемся и увидим на плоту гоблинов, то врежем им. Мы же уже делали это раньше.

Джонатану совсем не понравилась мысль о том, чтобы в заколдованную Башню брать с собой еще и Дули. Но ему не хотелось идти без старины Ахава. В то же время оставлять Дули с этим Госсетом, чтобы они присматривали за плотом, - ничуть не лучше, чем оставлять Дули одного, а может быть, даже и хуже. Скорее всего Дули будет следить не за плотом, а за Госсетом. Может быть, далее стоить привязать Госсета к грот-мачте, чтобы использовать его в качестве некоего человеческого пугала. И сунуть ему в руки большую длинную дубинку. Джонатан подмигнул Дули, тот заметил это и радостно кивнул.

Госсет, казалось, начинал соображать все хуже и хуже, как будто его мозги пошли прогуляться по туманной дороге, известной только им самим. Его глаза потускнели, и он вдруг стремительно вскочил, как человек, который ночью услышал, как в переднюю забрались грабители. Медленно-медленно переставляя ноги, он отправился к шкафу, который стоял у стены. Глаза Дули были круглыми, как тарелки, но ни он, ни кто-то другой не проронили ни слова. Джонатану совершенно определенно показалось, что у Госсета, как говорится, поехала крыша, - видимо, утренние события и ужасы прошедшего месяца послужили толчком к тому, чтобы у него начал заходить ум за разум. Но все же вероятность того, что он действительно услышал какие-то звуки, исходившие из шкафа, была, хотя никто ничего и не слышал. Госсет двигался медленно, но целеустремленно и, приблизившись к шкафу, дрожащей рукой дотронулся до его ручки, а затем рванул ее так яростно, что чуть не вырвал дверцу из петель. Он зашатался, вскрикнул и повалился на пол, теряя сознание.

Все одновременно бросились к шкафу и увидели крошечную розовую мышку, поспешно бросившуюся в дырку, прогрызенную в задней стенке. После рассказа Госсета о зверствующей моли, вооруженной вилками, Джонатан бы нисколько не удивился, увидев мышь в пальто и с бамбуковой тростью в лапах. Но, конечно, ничего такого здесь не было. Это была обычная мышка, очень похожая на тех, которых он встречал в книжной лавке в Городе-На-Побережье. С тех пор как он понял, что мыши без ума от книг, Джонатан стал предполагать, что и всякие другие звери обладают любопытными пристрастиями. Очевидно, Ахав почувствовал то же самое, потому что когда мышка высунула из дырки мордочку, задергала носом и поводила усами, пес сунулся к ней, чтобы понюхать, и замахал хвостом в знак приветствия. Подобно остальным общепринятым знакам и символам, махание хвостом прекрасно понимается мышами, и поэтому мышка пискнула, что на ее языке означало "привет!", и скрылась в дыре.