Призрачный свет

Труф тихо засмеялась, и смех принес ей некоторое облегчение.

— В первый раз я чуть не умерла от страха.

— Ты просто льстишь мне. Не думаю, чтобы ты так уж испугалась. Ты очень похожа на свою мать, а та могла пойти и плюнуть в морду черту. По правде говоря, разыгрывать из себя призрака было не так трудно, вся эта местность изрыта подземными ходами. Здесь была одна из станций так называемой "подземной железной дороги", по которой рабы-негры бежали в Канаду.

— Но Хиауорд сказал мне, что их все давно засыпали, — возразила Труф. Правда, она не совсем отчетливо помнила, о каких именно подземельях говорил ей Хиауорд.

— Много понимает твой Хиауорд, — саркастически улыбнулся Торн. — Из тех, кто живет во Вратах Тени, никто настоящего плана местности не видел никогда в глаза. Его нет даже в городской библиотеке. О существовании подземных ходов знали только те, кто их прокапывал. Я тебе скажу, что один из входов в подземелье находится прямо у главного входа в дом. Ну и что, замечала ли ты его когда-нибудь?

Труф осознала, что не спит и не бредит. Уверенность в своем нормальном состоянии подействовала на нее как лекарство, голова прояснилась и посвежела. Труф почувствовала, что немного замерзла, покрепче укуталась в толстое, теплое одеяло и прижалась к Торну. Как хорошо, что она не спит и не рехнулась. Торн сидел рядом, живой и теплый.

— Просидев здесь несколько месяцев, я стал потихоньку наведываться в город. Подрабатывал то за вещи, то за деньги, по-разному бывало. Подозреваю, что они принимали меня или за беглого маклера, или за тайного радикала, но мне было не важно. Да и им, впрочем, тоже. Да ты пей сок.

Труф очень хотелось пить, но глотать было очень тяжело. Она неохотно поднесла бутылку ко рту и заставила себя сделать несколько маленьких глотков. Слава Богу, что Пилгрим не отравил ее.

— Пилгрим, — прошептала она зло и попыталась встать.

Торн легко потянул за одеяло и усадил Труф на место.

— Подожди, — сказал он. — В таком состоянии за него браться нельзя.

Труф заерзала, чувствуя справедливость слов Торна. Она была еще очень слаба. К тому же ей так много нужно узнать у Торна.

— Что случилось с моей матерью? — спросила она.

Торн вздохнул и опустил голову. Труф посмотрела на него и увидела, как он сразу постарел — лицо его осунулось и покрылось морщинами. Сейчас Торн выглядел даже не на пятьдесят лет, а намного старше.

— Дай мне еще немного времени собраться с духом, потом я расскажу тебе, что случилось с Катрин. Я понимаю, что лишил тебя многого, но пройдет всего несколько дней, и ты будешь все знать.

— Я ненавидела тебя, — призналась Труф, сама удивившись своей неожиданной откровенности. — Ты казался мне страшным, кровожадным монстром, лжецом и проходимцем. Но потом…

— Я был совершенно искренен в своих поступках, — медленно, подбирая слова, ответил Торн. — Спаси Господи, у меня был один только грех — я веровал в то, чем занимался. И я видел пасть и зубы дракона. Что касается Пилгрима, то, помилуй Господи, как он извратил то, что я делал! Мы были наивными романтиками, во все, что мы делали, мы вкладывали свою любовь и чистые сердца. Когда я думаю, что хочет натворить Пилгрим, мне становится не по себе.

— Но разве ты не можешь… — начала было Труф и замолчала на полуслове.

— Пойти в полицию, ты имеешь в виду? — закончил ее вопрос Торн. — Конечно, могу. Но что будет потом? Пилгрим найдет адвокатов, таких же лживых и продажных, профашистски настроенных скотов, как и он сам, отмажется и на будущий год приедет сюда с новым кругом. Нет, сделать можно только одно — закрыть врата навсегда.

Труф вспомнила, что в "Страдающей Венере" она не видела части, касающейся закрытия врат. И способен ли кто-нибудь сделать это?

— Я совсем забыла, что ты тоже веришь во всю эту чушь, — произнесла Труф и тут же пожалела о своих словах.

Торн рассмеялся.

— Ты меня просто смешишь, девочка моя. Ну да ладно, скоро ты сама все увидишь. Да, только закрыв врата навечно, мы избавимся от необходимости следить за Пилгримом и ему подобными. За прошедшие двадцать с лишним лет я многое понял и многому научился. Ты бы очень удивилась, если бы, конечно, верила в магию и ее истоки. — Торн хитро посмотрел на Труф. — Но ты не волнуйся, я не попрошу тебя делать что-то такое, о чем бы тебе потом было стыдно признаться на исповеди, — прибавил Торн, чувствуя ее страхи. Улыбка исчезла с его лица. — Пойми меня, только так я могу все исправить, — сказал он почти умоляющим голосом.

Труф сжала его руку. Она догадывалась, что Торн собирается совершить, и была абсолютно согласна с ним. Она сделала выбор и при всей нелогичности своего поступка, полном отсутствии в нем рационализма была уверена в своей правоте. Труф почувствовала, как проходит боль и к ней возвращаются силы. Да, она может попросить Торна вывести ее отсюда, а потом пойти в полицию, и он это сделает. Пилгрима арестуют, и его ритуалы прекратятся, но что потом?

Торн прав, Пилгрим откупится. Правда, его можно обвинить в убийстве, он сам признался Труф, что столкнул Эллиса и подстроил автокатастрофу Майклу. А если он все наврал, только чтобы запугать ее? Труф содрогнулась, представив, какая шумиха поднимется в прессе.

Не нужно забывать, что и сам Торн Блэкберн не избежит наказания, обвинение в убийстве не снимается никогда. Да и стоит только Торну появиться, как все забудут про Джулиана — и он втихую сможет ускользнуть.

С другой стороны, что произойдет, когда ей с Торном удастся остановить ритуалы Пилгрима? Если отец прав, то с закрытием врат всякая паранормальная активность во Вратах Тени сразу прекратится, а именно этого Труф и добивалась. Тогда и Пилгрим, и любой круг будут бессильны что-нибудь сделать.

С месяц назад она назвала бы такой ход мыслей склонностью к сумасшествию, но сейчас, после того как она успела познакомиться с кругом и видела их в действии, ее размышления уже не казались ей столь безумными. Она сама чувствовала мощь круга, его возможности и легко представляла, что может случиться, если они сольются с силой Врат Тени, средоточья паранормальных явлений.

Да, ритуалы следует прекратить и закрыть врата. Наложить печать на эту язву, поражающую сознание и отравляющую все вокруг своими гнойными выбросами.

Торн прав, только так и следует поступить.

— Если я пойду с тобой, ты не причинишь никому зла? — спросила Труф.

Торн усмехнулся.

— Пилгрима я убивать не стану, если ты это имеешь в виду. Я и раньше никого не убивал, а сейчас для таких вещей я просто стар. Просто поговорю с Айрин, и она подсыплет кое-что из своих снадобий Пилгриму, а пока он будет дрыхнуть, мы закроем врата. Конечно, голова у него будет болеть крепко, но этого он вполне заслуживает. — Торн улыбнулся.

— Еще как, — согласилась Труф, потирая виски. — Хорошо, и что я должна делать?

Торн посидел еще немного. Они много разговаривали, но все о несущественном — о фильмах, книгах и о Тагханском университете. Труф обнаружила, что представления Торна о культуре и обществе остались у него на уровне 1969 года. Этого и следовало ожидать, ведь с тех пор он жил отшельником. Он охотно разговаривал с Труф, но постепенно лицо его становилось все серьезнее и серьезнее. Вскоре он встал и сказал, что должен срочно уйти.

— Если они заявятся сюда и увидят меня, то отбиться от них мне будет трудновато, — грустно пошутил он.

— Я не боюсь темноты, — ответила Труф.

— Лампу и холодильник, — Торн показал на ящик, — я тебе оставлю. Поешь, там кое-что есть. Пусть эти придурки подумают, что это тебе принесли духи. — Торн презрительно фыркнул и поднялся.

Труф тоже встала. Она обняла его, юношеская хрупкость его тела показалась болезненной.

— Какой ты худой, — сказала она. — Ты, наверное, голодаешь здесь.

— Подумай лучше о себе. — Торн засмеялся. — Значит, ты до сих пор не веришь в магию? — спросил он. — Ну ладно, тогда ночью мы с тобой устроим тут такой спектакль, что участники ритуалов не скоро его забудут.