Начало тьмы (СИ)

Пауза. Отари в душе взмолился, чтобы Пауль не оказался окончательно замотанным и вспомнил знакомое имя. Волновался он зря — тренированная память прирожденного системщика не подвела. И после короткой паузы Отари услышал знакомый голос:

— Да, конечно…

…Яркий свет и тепло после сумрачных коридоров казались нереальными, и деловой гомон поначалу был нестерпимо громок. Ило словно окунулся в горячую воду и сразу покрылся «гусиной» кожей.

…Кто-то потянул его за рукав — и Отари натолкнулся на изумленные глаза Пауля Эркина:

— Так это в самом деле вы! Я думал, шутка…

— Какие там шутки, — заметил Ило, покорно идя вслед за программистом, так и не выпустившим его рукав.

— Как же вам удалось?! — Пауль, не находя слов, ткнул пальцем себе под ноги.

— Повезло…

— Что значит — «повезло»? — Пауль усадил его на знакомое кресло в уголке и сел напротив. — Вы сумели вступить в полный контакт?

— Относительно полный. А повезло гораздо раньше — при первом знакомстве с ПУВ. Просто я не знал, что это такое…

— Ага! — Пауль заинтересованно подался вперед. — Значит, в первый раз спасло неведение…

— И малая концентрация ПУВ.

— И теперь вы можете справиться… — тут он, будто что-то вспомнив, перебил сам себя: — Но где же вы скрывались? Ведь мы тщательно проверили всю станцию…

— В поисках останков? — улыбнулся Ило и объяснил: — Меня не было здесь до вчерашнего дня.

Эркин кивнул:

— Приходится поверить…

Его окликнули — он резко обернулся, что-то ответив — вернее, огрызнувшись, что несказанно удивило Отари. Программист представлялся ему образцом сдержанности — с тем самых пор, когда голос его был единственной путеводной нитью в бурлящем котле трюма… Продолжение беседы прервало наметившуюся нить раздумья:

— Вы, конечно, не зря появились здесь. — Пауль улыбнулся открыто и легко, сразу смыв тягостное недоумение. — Но теперь, слава богу, нам вроде бы ничего не грозит… Наоборот! — он сделал размашистый жест рукой, чуть не смахнув со столика букетец псевдоживых цветов. Тот оглянулся — действительно, работа кипела. На случайного посетителя никто не обращал внимания, все в какой-то лихорадочной спешке манипулировали цветовыми объемами экранов прямой К-связи, приникнув к пластинам биоконтактов. Ощущения не обманывали Отари — казалось, содержимое Центра вот-вот закипит. И он вновь обратил внимание на чуть слышный зудящий звук — казалось, звенит в ушах…

— Готовимся, — с гордостью откомментировал Пауль Эркин, блестя глазами. Но сейчас на Отари не действовала эта атмосфера, всегда родная ему — может быть, потому что он уже знал о бесполезности работы.

— …Мы будем учитывать все перемещения плотности воды и концентрации ПУВ в радиусе десяти километров… — Пауль заканчивал объяснения, из которых Отари смог усвоить, к чему готовятся на базе. План Бронтома претворялся в жизнь, постепенно спускаясь к низовым звеньям подробнейшими инструкциями для техников, операторов, контролеров. Центр Управления координировал усилия этих людей с программным обеспечением инфорсетей, направляя их к главной цели — добыче информации. На сей раз добыче в прямом смысле этого слова — живого или мертвого мрогвина.

— …После фиксации симбионта одним из способов к нему будет направлен батискаф с энергозащитой и на месте произведет сканирование и трансляцию включенного кода наследственности…

Отари механически кивал, особенно не вникая, но и не мешая говорить. Эркин был его единственной надеждой… Как же объяснить ему, что не экспериментировать надо, а бежать, бежать! Сидя, как на раскаленных угольях, он еще пытался думать, а не бесполезно сожалеть о каждой прошедшей секунде… Но Эркин был раздражающе самоуверен, он даже не выспрашивал теперь о причинах появления координатора, всецело отдавшись радужным перспективам. С нахлынувшей вдруг враждебностью Отари смотрел на него — бесконечно чужого, далекого… Ничего не объяснить — не надо и пытаться. Тоска клонила голову долу — и он уже не мог осознать неестественность этой внезапной депрессии. В нем бушевала какая-то слезливая обида на всех и вся — на Эркина, так бездарно тратящего время и силы; на Меца Думлока, еще запертого, наверное, в каюте… На Инар — зачем она все время не слушается его! На Жюля… На Унома — где он сейчас? Конечно же, он погиб — как и все остальные… Многие километры пещер, набитые остывающими телами — эта картина представлялась его умственному взору, затмив реальность. Тянулись длинные коридоры… Запрокинутые лица в напряженном оскале… Бессильно повисшие руки… Картина разматывалась, словно нитка с клубка — все быстрее, до головокружения, до тошноты — теперь он медленно падал в какую-то огромную, бешено крутящуюся воронку…

— …Что с вами, координатор? — сквозь шум в ушах пробился испуганный голос Эркина. Отари попытался поднять бессильно мотающуюся голову и обнаружил, что сидит, сильно наклонившись вперед — чьи-то руки не давали упасть окончательно, и он чувствовал себя тушей, подвешенной на крюк. Силы быстро возвращались — вместе с памятью. Несколько раз глубоко вздохнув, он, наконец, смог выпрямиться и посмотреть прямо.

— Может, вызывать врача? — участливо осведомился Пауль. Отари энергично мотнул головой:

— Не надо… Врач здесь не поможет. Достало-таки…

Пауль поморгал в недоумении:

— Гхм… Вы… В порядке?

«Конечно, нет» — подумал Ило, но вслух сказал совсем другое:

— Я в полном порядке… А вот вы — вы что чувствовали сейчас?

— Как — что? Я рассказывал вам… — тут Эркин замолк, словно прислушиваясь к себе. Сказал медленно:

— Мне еще никогда не было так хорошо…

Не договорив, живо обернулся к Ило:

— Я как будто был пьян — ваш обморок… Я пришел в себя после него!

Отари кивнул, сказал устало:

— Все правильно. Контакт начался…

— Контакт?

— ПУВ — за бортом, — кивнул в сторону координатор, — многие миллиарды тонн… Вы думаете, что отгородились от него энергощитом? Ошибаетесь.

Он ничего еще не сказал в доказательство, но почувствовал — Пауль уже верит ему. Необходимо было воспользоваться его смятением — и Ило поспешил изложить все обстоятельства памятного последнего эксперимента на «Золотой».

— …Энергозащита была задействована только на четверть мощности, — продолжал он после этого, — но не отключалась ни на миг! А я все-таки управлял всей массой реакции — и думал, что делаю это напрямую…

— Как же это могло произойти? — спросил Эркин, пропустив мимо ушей последнюю оговорку.

— Энергозащита. Она ослабляла психоизлучение мозга примерно в миллион раз… Я только недавно понял, что это означает.

— Вообще-то это ведет к уменьшению хроносдвига…

— А у меня все наоборот — темп восприятия обгонял обычный только в два-три раза.

Эркин пожал плечами:

— Тогда я ничего не понимаю — по-вашему, формула зависимости неверна? Это невозможно.

— Я тоже решил, что эту уж чересчур. И сделал единственный возможный вывод.

— Какой?

— Контакта не было.

Эркин покачал головой:

— Вы противоречите сами себе.

— Совсем нет! Контакта действительно не было — прямого. ПУВ управлялось не мной… ну, не совсем мной.

— Психоматрица? — догадался Эркин.

— Вот именно, — подтвердил Отари. — Это объясняет и кое-какие странности поведения ПУВ. Тогда я не придал им значения…

— Что именно?

— Оно опережало мои команды. А часто даже и решения… Конечно, я как-то влиял на происходящее — но при включенной защите о прямом контакте и речи быть не может.

Они помолчали, словно заранее условившись о пятнадцатисекундном тайм-ауте. Эркин должен был усвоить новые для себя факты, чтобы последовать дальше. Пятнадцати секунд ему вполне хватило:

— С этим все ясно, — заключил он, — но непонятным остается главное — откуда взялась психоматрица?

Отари чуть качнул головой — все правильно. И ответил вопросом на вопрос:

— Сколько времени обычно требуется для вступления в прямой контакт?