Такие разные миры. Сборник

Спокойствие Альфреда было несокрушимо. Заяви вдруг Брюс, что собирается на Северный полюс, верный дворецкий лишь невозмутимо поинтересовался бы, не нужно ли упаковать коньки.

– Мне понадобится полдюжины вечерних костюмов и несколько обычных, чтобы носить днем. А еще рубашки и носки, как обычно.

– Все это уже упаковано, мистер Уэйн. Я приготовил для вас гардероб Чарли Моррисона, сэр.

– Альфред, ты все предусмотрел.

– Да, сэр. Только один вопрос, сэр: вам понадобится костюм Бэтмена?

Брюс внимательно посмотрел на дворецкого. О костюме Бэтмена он почему-то не подумал, но ведь у его галлюцинаций вполне могло быть и второе объяснение: либо он сошел с ума, либо некий коварный разум замышляет преступление и пытается его запугать.

– Да, упакуй, пожалуйста, костюм Бэтмена. А еще небольшую сумку, помеченную «OPS-двенадцать». И обычный пояс со снаряжением.

– Будет сделано, сэр.

Альфред не стал говорить, что уже успел подготовить все перечисленное, потому что предвидел просьбу Уэйна. Грош цена дворецкому Бэтмена, если тот не знает, что понадобится хозяину.

Экстравагантный костюм Бэтмена и эффектное неожиданное появление незаменимы, когда приходится иметь дело с бандитами, но у этого образа были и свои недостатки – такой наряд слишком заметен, его нельзя использовать в обычной жизни. Иногда Темному Рыцарю требовалось не привлекать внимания и не отличаться от обычного горожанина. Но расхаживать по Готэму в виде Брюса Уэйна, а потом превращаться в Бэтмена рискованно: кто-нибудь может обратить внимание на странное совпадение и заподозрить неладное.

Именно поэтому Бэтмен использовал другие личины. Одним из последних образов стал так называемый Чарли Моррисон. Чарли оказался просто незаменим, когда Брюсу пришлось отправиться в Северную Европу, чтобы разоблачить банду фальшивомонетчиков. Уэйн вспомнил, как комиссар Гордон поздравлял его тогда с успешным завершением дела в кабинете гамбургского мэра. Гордон наверняка заподозрил, что Чарли Моррисон и Бэтмен – одно лицо, но именно этого Уэйн и добивался. Только так можно отвести подозрение от него самого – человека, скрывающегося под обеими этими масками.

Брюс учился менять голос и походку, а также гримироваться у замечательного актера Лафайета Бойента и достиг таких успехов, что мог бы легко устроиться на работу в любой театр, если бы только его жизненный путь не был давным-давно определен.

Итак, Чарли Моррисон зарегистрировался в «Нью эре», и портье не узнал в нем Брюса Уэйна, который совсем недавно ворвался в гостиницу и расспрашивал о каком-то зеленоволосом типе.

Портье прямо-таки лучился дружелюбием и готовностью помочь: сапфирово-рубиновая карта «Америкен экспресс» открывала перед Чарли Моррисоном двери туда, куда простым смертным путь заказан. Даже в гостинице, где останавливались нефтяные шейхи и крупные промышленники, были рады этому высокому и спокойному красавчику, известному к тому же своими щедрыми чаевыми.

Привычным жестом портье пригладил баки, выудил со стоящего рядом подноса блестящий пластиковый прямоугольник – не больше кредитной карты – и вручил его Брюсу.

– Мистер Моррисон, вот ключ от пентхауса «A-два». Один из самых роскошных наших номеров; уверен, вам понравится. С помощью этой карточки вы также сможете попасть во все гостевые помещения «Нью эры» – спортивный клуб, рестораны, ночные клубы, солярий и прочее. В номере вы найдете подробный список всех предоставляемых услуг. Меня зовут Блитли, и я рад вам услужить. Не раздумывая обращайтесь ко мне с любыми жалобами в любое время дня и ночи.

Поблагодарив Блитли, Брюс направился к специальному лифту для пентхаусов. Его багаж уже подняли в номер. Когда изукрашенные массивные двери начали закрываться, в кабину следом за Уэйном проскользнула женщина.

Высокая, холеная и весьма привлекательная дама. Наряд явно дорогой, но не кричащий, что подчеркивает его нарочитая простота. Темные волосы перехвачены обычной лентой. В руках расшитая сумочка, тоже не из дешевых – наверняка куплена в китайском Хинченге. Брюс знал, что именно там изготовляют подобные вещи.

– Да, – кивнула дама, проследив за его взглядом, – хинченгская работа. Вам нравится?

– Милая вещица, – пожал плечами Брюс.

Женщина рассматривала его безо всякого стеснения. Ее пристальный взгляд не очень-то понравился Уэйну, но в нем было нечто волнующее – дерзкое, но одновременно по-женски сдержанное.

– Вы тоже поселились в пентхаусе? – спросила незнакомка.

– Да, а вы?

– Разумеется. Я всегда останавливаюсь тут, когда гощу в Готэме.

Женщина говорила с едва уловимым акцентом. Откуда же она? Не из Германии, нет, восточнее… Быть может, Чехословакия.

– Старый добрый пентхаус, – продолжала она. – Почти дом родной. А вы часто здесь бываете?

– В первый раз.

– Вам обязательно понравится.

Лифт остановился, и дверные створки раздвинулись. Бок о бок Уэйн и дама прошли по коридору, их номера – AI и AII, единственные на этом этаже – располагались друг против друга. Оба открыли двери пластиковыми карточками.

– Кстати говоря, – сказал Брюс, – меня зовут Чарли Моррисон.

– Быть может, мы еще встретимся. Мое имя Илона.

И дверь за ней тихо закрылась.

Горничная уже успела распаковать и разложить одежду Уэйна, и посреди комнаты стоял закрытым единственный чемодан – большой и кожаный; ключ от него был только у Брюса. Там хранилось снаряжение Бэтмена. Если интуиция не обманывает, эти вещи очень скоро понадобятся.

Номер действительно оказался роскошным. С широкого балкона открывался захватывающий вид на Готэм. Город выглядел великолепно – спящий гигант, махина, составленная из миллионов жителей.

Был ли среди них Джокер? Исключено. Но что-то же Брюс видел.

Или не видел?

Со вздохом он вернулся в комнату.

Гостиную украшали редкие старинные вещи из Восточной Европы и с Ближнего Востока. На одной стене висел турецкий ковер, а на другой картина Пикассо. Причем подлинник, как выяснилось после быстрого осмотра, и стоила она, по всей видимости, несколько миллионов долларов. Новейшая модель телевизора, видеомагнитофон с целым набором кассет и каталогом, по которому можно заказать любой фильм, внушительная музыкальная панель.

Но вся эта роскошь Брюса не впечатлила. Похожая техника была и у него дома. По собственному опыту Уэйн знал: богачу весьма трудно найти что-нибудь по-настоящему особенное.

Усевшись в эймсовское кресло, Бэтмен принялся листать журнал. В голове крутились мрачные мысли. Что он здесь делает? Что вообще может приключиться в подобном месте? В отеле «Нью эра», этой цитадели шика и безопасности? Нет, он зря теряет время.

Уэйн позвонил в обслуживание номеров и заказал легкий ужин: яйца-пашот, сваренные в нормандском масле, тосты, ломтик парижской ветчины, фруктовый коктейль и чашку черного кофе. Потом принял душ, побрился и надел легкий вечерний костюм. Он как раз причесывался, когда в дверь тихо постучал официант.

Мужчина вкатил в номер тележку с серебряным подносом, накрытым большим колпаком, и приблизился с ней к столику возле балкона. Брюс уселся и развернул свежую газету, которую принесли вместе с едой. Официант тем временем проворно сервировал стол: снял колпак, поставил перед Уэйном тарелку с ужином, с поклоном пробормотал что-то вроде «если вам еще что-нибудь понадобится, сэр, только позовите» и направился к дверям.

Брюс сложил газету, опустил глаза, и внутри у него все мгновенно похолодело. На изящной фарфоровой тарелке фирмы «Споуд» копошились зеленые и красные змеи. Среди них восседали маленькие жабы, таращившие злобные глазки.

– Официант! – воскликнул Брюс.

– Сэр? – обернулся тот, уже стоя в дверях.

– Что это значит?

– Прошу прощения, сэр?

– Идите сюда и потрудитесь объяснить, что это такое.

Официант покорно вернулся в номер. Брюс заметил, что голова у него почти совершенно лысая, на блестящем черепе видны следы какой-то татуировки.