Волшебный локон Ампары (сборник)

Михаил, очнувшись, ощупал бинты на висках, потрогал макушку.

– Плохо себя чувствуешь? – осведомился Кир-Кор.

– Хм… Пусть это не беспокоит тебя. – Полуянов забросил пустой фиал в мойку бара, пересел в плетеное кресло, ближе к столу. – Так на чем застопорилась наша увлекательная, не чуждая высокой классике беседа?

– Я хотел бы узнать… Очистителям двадцатого этажа удалось сделать что-нибудь… с этим…

– Тебя волнует судьба Академика. – Эварх покивал. – О, это была эпопея, достойная кисти самого Рубенса… Ты что, не мог вынуть оттуда своего бандита целиком, в полный рост?

– Я вообще не собирался вынимать оттуда кого бы то ни было, – сухо пояснил Кир-Кор. – Ни своего, ни твоего, ни вашего, ни нашего.

Эварх остановил на лице собеседника пытливый взгляд:

– Вслед за эруптированным гроссмейстером кентаврированный Академик, сам понимаешь, произвел на нас глубокое впечатление.

Кир-Кору подумалось: «Не воображает ли он, будто я специально устроил спектакль?»

Не сводя с лица собеседника глаз, Полуянов рассказывал:

– С ним возилась бригада спасателей – деятели медицины и роботехники, инженеры, монтажники, пожарники, пилоты. Сложность состояла в том, что медики на всякий случай запретили надолго отключать кабельные коммуникации между кентаврированными терминалами вверху и внизу.

– Монтировали параллельно внешнюю линию коммуникаций? – догадался Кир-Кор.

– Совершенно верно. Соединили спецкабелем оба терминала внешней обводкой – с двадцатого этажа «Ампариума» на крышу «Каравеллы» и через окно твоего бывшего апартамента. И лишь после того спустили вниз терминал с академической половиной тем же путем. Когда все это хозяйство протаскивали в окно, торс злополучного негодяя стал пунцовым, как помидор. Предусмотрительная осторожность медиков оказалась не напрасной: даже кратковременное разъединение коммуникаций между терминалами – в момент вынужденной смены соединительных колодок – повергло Академика в кардиогенный шок.

«Надо же!.. – искренне огорчился Кир-Кор. Упрекнул себя: – Действительно, что мне стоило дернуть бандита чуть посильнее?!»

«И для страховки – швырнуть его на мягкое канапе, – не преминул дополнить внутренний голос. – В тот момент, когда Ледогоров спал на гвоздях».

– Из шока этого терминального инвалида вывели не без труда, – продолжал Полуянов. – Зато сейчас «академические» полуорганизмы хотя бы соседствуют в одном помещении. Две половины туловища, соединенные кабелем стометровой длины… Представляешь? Кабель развешан гирляндами колец по всем комнатам апартаментов…

– Развешан зачем? – спросил Кир-Кор машинально.

– От положения кабеля и диаметра его колец теперь зависит регуляция жизнедеятельности внутренних органов Академика. Ужасные, понимаешь ли, неудобства. То в носу у него акустический непорядок – почему-то звучат голоса местных радиопереговоров, то ноги дергаются в такт сигналам, идущим со спутниковой платформы «Марисат-Коррект», то видеоинформация проходит на левый глаз откуда-то из Японии. А безобидная вроде бы электросварка на крыше «Ампариума» вызвала у бедолаги мучительный приступ изжоги. Медики сбились с ног, перетаскивая десятки метров кабеля с места на место. Был человек, мать честная… и вот вдруг – Тифон, извольте видеть, со змеино-кабельной талией. Ладон, Ахелой, Василиск…

– Мне очень жаль, что так вышло, – пробормотал Кир-Кор. Под ладонями скрипнули, захрустели плетеные подлокотники.

Мелодично прозвучал сигнал у двери. Эварх подался к терминалу, ткнул пальцем в сенсор на лицевой панели:

– Заходи, Раиса, добро пожаловать.

Стеклянная дверь, блеснув, повернулась. Кир-Кор поднялся, приветствуя стройную девушку в светло-зеленом костюме. Огненно-рыжая прическа, задорно вздернутый нос, высокая грудь, белая медицинская сумка через плечо.

– Раиса Федоровна Позываева, – представил ее Полуянов.

– Добрый день, – проговорил Кир-Кор.

– Добрый вечер, – ответила девушка, обнаружив глубокое, проникновенное контральто. – Уже вечер, Кирилл Всеволодович, солнце далеко на западе, вы не заметили?.. – Она взмахнула ресницами.

– Это потом, – устало сказал эварх. – Я готов к перевязке. Рана чешется невыносимо…

Кир-Кор отошел в сторону – к псевдороялю. Поднял белую крышку и от нечего делать стал разглядывать многорегистровый мануал, черные квадраты нотных табло, дискотеку нотных записей. За спиной у него кипела работа: щелкали сумочные замки, хрустели пакеты с перевязочными материалами, звякало стекло, металлические инструменты.

– Ой-ю-ю!.. – пропело контральто. – Что это у вас, Михаил Николаевич!..

– Что там еще?.. – недовольно спросил Полуянов.

– У вас тут все затянулось, нечего мне перевязывать.

– Ну так и не надо, не перевязывай.

– Жуткая рана была!.. Чудеса прямо!.. Никогда бы не поверила, если б сама вам кровь не останавливала… Не вертите головой! Мне придется тут все кругом косметически обработать.

– Ну так обрабатывай, – проворчал эварх.

Было слышно, как фыркнул, булькнул и зашипел какой-то медицинский аппарат. Кир-Кор не оборачивался, делая вид, будто знакомится с содержанием дискотеки.

Эварх негромко спросил:

– Чего нового… на медицинской тропе?

– А все новое. Я только-только из «Каравеллы» примчалась. Тот жуткий эвандр… ну, который вас по голове своим пулеметом огрел… опять нам жару задал.

– Что с ним на этот раз приключилось?

– Что-то вроде гипертонического криза. Когда в колодке кабельного разъема стали менять элемент электропитания, он… эвандр этот… надулся вдруг, глаза выпучил, грозно так зарычал – у меня прямо сердце в пятки упало!..

– Ну, порычал, а потом?

– А потом сразу сник. Но в этот раз мы были начеку, не растерялись…

– Вывели?

– Куда?..

– Из криза, спрашиваю, вывели?

– Ну естественно! Иначе у нас не бывает.

– Полегче бы ты меня за волосы дергала, сестра милосердия!..

– Извините, эварх, больше не буду… А из реанимационных госпиталя пошли хорошие новости! Знаете?

– Знаю.

– Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.

– Не сглазишь. Глаз у тебя лукавый, но легкий. Долго еще?

– Все, все, все… Вот… Руками пока тут у себя ничего не трогайте. А если дела с заживлением так и дальше пойдут – завтра снова можно позволить вам драться. Ой, мне же рассказывали, как вы героически…

– Стоп! – строго произнес эварх. – Ты мне сестра милосердия – это в достаточной степени печальный для меня сегодня факт. Но я тебе, понимаешь, не брат и вряд ли мне случится им стать в календарно обозримом грядущем.

– Конечно! Вы – мой больной… нет, почти что здоровый, отважный двоюродный по крови дедушка. До свидания, Михаил Николаевич, выздоравливайте полностью и в таком же немыслимом темпе! – Щелкнули замки медицинской сумки. – Чао, Кирилл Всеволодович. Я вижу, вы меломан, и когда-нибудь мне придется для вас что-нибудь спеть… До свидания. А заодно – доброй ночи. – Она с лукавой улыбкой пропела: – Приятных вам сновиде-е-ний!..

– Будьте здоровы, – Кир-Кор сделал учтивый жест, – и спасибо за колыбельную.

Вскинув сумку на плечо, двоюродная по крови племянница Полуянова и родная по духу дочь Эскулапа выпорхнула сквозь хрустальный блеск вращающейся двери.

– Слышал, что эта егоза про Академика рассказывала? – спросил эварх.

– Слышал, конечно. Имеющий уши да слышит.

– Не злись. Ситуация новая… в том числе – для тебя. Осмысливать надо.

– Негодяй едва не снес с твоих плеч мыслительный орган, – заметил Кир-Кор. – Или я что-то плохо расслышал?

Эварх опечаленно покивал:

– Я понимаю и принимаю твое настроение. Человек этот – отпетый мерзавец и, безусловно, достоин сурового осуждения… Но как судить его, если он уже не просто лысый толстяк с глупой кличкой Студент Академик, а змеино-кабельный Тифон Ахелой? Судить отдельно голову и хвост? Преступника даже в катушку смотать для компактности невозможно без того, чтобы не начались у него приступы бронхиальной астмы, люмбаго или чего-нибудь хуже…