В нужное время в нужном месте

Капитолина Карловна не возражала.

Эпилог

– У меня две новости, господин Бонифаций, – сообщил Портос, раскуривая вересковую трубку.

Просторный салон «ягуара» наполнился восхитительным ароматом превосходного табака.

– Позвольте угадать... Одна хорошая, другая плохая?

– Точно, – кивнул Портос.

Я беседовал с первым заместителем по оперативным вопросам главы Тайного братства Фехтовальщиков планеты Земля Дмитрием Россом, Кувалдой.

Но после традиционного рукопожатия и обмена испытующим взглядами я мысленно переименовал Кувалду в Портоса: уж больно походил он и фигурой, и манерой говорить на одного из трех мушкетеров.

К тому же вытанцовывалась забавная рифма: Росс – Портос.

Мы договорились встретиться ближе к вечеру на одной из тихих загородных трасс. По просьбе Росса я сел в его машину.

– Слушаю вас.

– С какой новости начнем, господин Македонский? С хорошей или плохой?

– Давайте с хорошей.

– Давайте. – Портос-Кувалда неспешно выпустил череду колечек табачного дыма в открытое окошко. – По Уставу братства полагается вознаграждение за ликвидацию оборотней. Расценки просты. Одна голова – один миллион рублей. На вашем счету 39 голов. Стало быть, 39 миллионов. Далее.

За ликвидацию Акеллы еще год назад мы объявили премию – 25 миллионов. Вы не входите в братство. Поэтому бухгалтерия поднялась на дыбы. Не хотели платить. Я приставил пистолет ко лбу главбуха, и он после некоторого раздумья согласился, что факт вашего неформального сотрудничества с братством совершенно не влияет на дело.

Значит, плюсуем еще 25 «лимонов». Получается 64 «лимона». Но это еще не все. Вам положено десять процентов трофеев, обнаруженных в пещере. Наши ребята сумели получить доступ к некоторым счетам, сняли деньги. Если коротко, ваша доля, за вычетом накладных расходов, составила 121 миллион.

Значит, всего 185 «лимонов». Мы открыли счет на ваше имя. В этом конверте все необходимые банковские бумажки. И вот еще одиннадцать камней из кожаного мешка, что лежал в бронированном чемодане. Держите.

Портос-Кувалда протянул мне конверт и целлофановый пакет, наполненный здоровенными бриллиантами.

– Я не желаю брать людоедских денег. Я не мародер.

– Я предлагаю не «людоедские деньги», как вы изволили выразиться, а ваши законные военные трофеи. Принципиальную разницу между добычей военных трофеев и мародерством, вам, господин Бонифаций, надеюсь, объяснять не надо? Тем более что я еще не озвучил плохой новости. Уверяю, в сложившейся обстановке достойные деньги вам жизненно необходимы.

Пожав плечами, я взял конверт и камни, молча положил все в карман.

– И что собой представляет плохая новость?

– На вас, господин Бонифаций, объявлена охота. Как мне стало известно, на большом совете влиятельнейших кланов оборотней принято решение о вашей ликвидации. Фамилию Македонский в их тусовке и так, мягко говоря, не особо любили... Но после ваших «пещерных» подвигов и убийства Акеллы, после того, как вы самым наглым образом сорвали глобальные планы весьма серьезных персон... Ваше имя стало серебряным шилом в их заднице.

Говорят, скандал на сходке разгорелся редкостный. Вы превзошли своего знаменитого деда. Поздравляю, Бонифаций!

– Премного благодарен...

– Объявлена неслыханная премия, – продолжал Пор-тос-Кувалда, старательно вычищая трубку. – Двадцать пять миллиардов рублей.

– Ого-го! Они что, собрались взорвать меня атомной бомбой? Чересчур большая сумма для банальной мокрухи.

– Согласен. Реализация контракта поручена боевой группе семьи Алоис.

– Той семьи, что загнала в пещеру Фехтовальщика, который потом застрелился? Как его звали, кстати?

– Иван Росс. Это был мой старший брат.

– Извините...

– Не стоит, Бонифаций... Так вот. Удалось выяснить несколько довольно странных подробностей. Во-первых, исполнение контракта не ограничено временными рамками. Во-вторых, были очень подробно оговорены некие дополнительные условия.

– Действительно странно... А что за дополнительные условия?

– Понятия не имею. У нас чрезвычайно серьезная проблема с получением разведданных. Совершенно нет агентуры. Приходится довольствоваться допросами пленных и анализом информации, девяносто процентов которой – или бред сумасшедших, или деза, нарочно подсунутая нелюдями. Сами понимаете, это здорово осложняет работу...

– Понимаю...

– Братство, конечно, попробует вам помочь, но...

– А что лично вы посоветуете мне сделать?

– Для начала немедленно уладить все текущие дела, разобраться с завещанием, отдать долги... Потом...

– Я вашему Андрюхе три ящика армянского коньяка должен...

– Нет проблем. Я же вместе с ним приехал. Толковый парень, кстати. Аналитик высшего класса. Кстати, Андрей наверняка сможет дать вам дельный совет. Сейчас я ему позвоню, чтобы закуску заказал...

Набрав номер, Кувалда недоуменно посмотрел на мобильник:

– Не отвечает. В ванной он плещется, что ли?

– Ладно. Поехали так, – сказал я. – Сделаем Андрюхе сюрприз. Вы впереди, я сзади. Какая гостиница?

– Отель «Взрослые девочки».

– Это ж публичный дом...

– Верно. Конспирация превыше всего. Мы сняли там апартаменты на пару дней.

– У них можно раздобыть три ящика армянского коньяка?

– У них все можно раздобыть...

... Издалека публичный дом был похож на новогоднюю елку.

Подъехав поближе, я увидел, что роль гирлянды исполняли полицейские машины с включенными мигалками, а разноцветной мишуры – суетливая журналистская братия.

Припарковав машины, мы с Портосом-Кувалдой обменялись тревожными взглядами и двинулись в сторону отеля.

– Сюда нельзя! – поднял руку подбежавший к нам полисмен.

И тут у меня зазвонил мобильник.

– Да.

– Это Марат. Ты можешь немедленно подъехать к отелю «Взрослые девочки»? Это в районе...

– Я уже здесь. Меня полицейский не пускает.

– Дай ему трубу...

– Я не один, я с другом.

– Понял.

Выслушав приказ Марата, полисмен повел нас через оцепление. Проходя мимо кучки репортеров, я услышал: «...всех порезали, более сотни убитых... не знаю... нам тоже кто-то позвонил, аноним... пока ничего не комментируют... хоть бы на секундочку пропустили, вот были бы кадры!..»

Несколько знакомых журналистов окликнули было меня, я вежливо просигналил в ответ: потом покалякаем, потом...

– Надеюсь, господа, у вас крепкие нервы... – сказал полицейский, открывая дверь главного входа.

Огромный холл был сплошь завален трупами. У всех разодрана глотка. Не перерезана ножом, а именно разодрана. Зубами.

На стене размашистая надпись. Аршинными буквами. Писано явно кровью: