Запад Эдема

Херилак молча смотрел под ноги, стиснув кулаки так, что побелели костяшки. Потом он медленно кивнул, и в словах его слышалось понимание и уважение.

– Итак, время сыну учить отца. Ты хочешь напомнить мне, как я когда-то заставил тебя выбирать. Тогда ты послушал меня и ушел от мургу, снова стал тану, охотником. Если ты смог тогда одолеть себя, значит, и я должен забыть о своих снах и снова стать сакрипексом. Но ты маргалус. Скажи нам, что затеяли мургу.

Вспышка окончилась, о размолвке можно было забыть. И надо было решать. Керрик смотрел на охотника каргу, не замечая его, пытаясь представить, что делают иилане и фарги, явившиеся в эти края. Что они думают и делают. Каргу долго ежился под его невидящим взором. Наконец Керрик обратился к нему:

– Ты охотник. Ты видел, что весь саммад твой погиб. Какие следы видел ты? Какие знаки?

– Много следов… звери, которых я не видел. Пришли с юга, ушли на юг.

В душе Керрика вспыхнул лучик надежды. Повернувшись к Херилаку, он перевел ему слова каргу и добавил собственные предположения о передвижениях иилане.

– Они вернулись назад – маленький отряд присоединился к большому войску. Одной маленькой группе фарги сюда не добраться. Птицы носят их соглядатаев, и иилане знают, где мы. Они заранее знали о лагере каргу и застали охотников врасплох. Тогда они наверняка знают, где сейчас саммады. И знают о саску и их долине.

Рассуждения его нарушил голос Саноне:

– Что случилось? Я ничего не пойму.

– Я говорил о мургу, что ходят, как тану, – ответил Керрик. – Они идут сюда с юга, их очень много. Они хотят нашей смерти. Эти мургу сперва узнают, где люди, а потом нападают.

– Теперь они нападут на нас? Так они сделают? – спросил Саноне.

– Они все разузнают об этой долине и убьют всех, потому что вы тану.

«Так ли они поступят? – подумал Керрик. – Конечно же. Сперва они нападут на саммады, на стоянку, потом придут сюда. Но когда? Долину придется обходить, и, может быть, мургу уже где-то неподалеку. Но что, если они ударят сегодня после полудня? Страшно думать, что сейчас, быть может, погибают саммады. Нет, все-таки иилане всегда поступают иначе. Выследят жертву, залягут на ночь вблизи, нападут с рассветом. Так было всегда, и они непременно добивались успеха. Так будет и теперь».

Керрик быстро повернулся к Херилаку.

– Мургу нападут на саммады утром… завтра, в крайнем случае – послезавтра, я в этом уверен.

– Бегу предупреждать. Нужно уходить немедленно.

Херилак повернулся, но Керрик остановил его:

– Куда ты пойдешь? Где они не разыщут нас?

Херилак обратился лицом к Керрику, к печальной правоте его.

– Куда? На север – это надежнее всего – к снегам. Туда они не пойдут.

– Но они слишком близко. Они перехватят вас в горах!

– Куда же еще?

Куда? Не успел Херилак договорить, как Керрика осенило. Он показал на землю.

– Сюда, за каменную ограду. В эту долину, из которой нет выхода. Пусть мургу преследуют нас. Их встретят стреляющие палки, стрелы и копья. Пусть их иголки щелкают о скалы. А мы спрячемся и выждем. Они не пройдут. Пусть они подумают, что поймали нас и заперли, но это мы их поймаем. Здесь есть еда и питье, найдутся и копья. Пусть они нападут и умрут. Я думаю, что нашим скитаниям пришел конец. – И Керрик обернулся к Саноне; теперь их спасение зависело от старого мандукто. – Тебе решать, Саноне. Саммады могут уйти на север, а могут войти в долину и здесь ждать нападения мургу. Если ты пустишь нас, жизнь твоих людей будет в опасности. Если нет – быть может, на вас и не нападут.

– Они нападут, – со спокойной уверенностью ответил Саноне. – Будущее теперь прояснилось, как и смысл прошлого. Мы жили в этой долине, копили силы. Ждали возвращения мастодонтов. И они вернулись к нам – их привели вы, чтобы мы могли защитить их. В мастодонте воплощена сила Кадайра. Снаружи за скалами рыщет Карогнис, хочет погубить эту силу. Вы не знаете о Карогнисе, но мы знаем. Кадайр – это свет и солнце, Карогнис – ночь и тьма. И когда Кадайр отдал нам землю, Карогнис возжелал погубить нас. Мы знали – он существует и придет однажды, а теперь мы видим обличье, в котором он появился. В этих мургу таится больше, чем вы думаете… но и меньше. Они сильны… но это Карогнис воздвиг их против Кадайра и его народа. Вот почему вы пришли к нам, вот почему родилось дитя мастодонт Арнхвист. Он – воплощение Кадайра. И все мы должны остановить здесь Карогниса. Зови их, зови всех и скорее. Скоро начнется битва.

Глава 24

– Как уродливы эти твари! – проговорила Вейнте. – Но этот уродливей всех остальных.

Когтями ноги она вертела отрубленную голову. Пыль покрывала волосы и лицо, густо липла к окровавленному обрубку шеи.

– И совсем другой, – проговорила Сталлан, поворачивая голову хесотсаном. – Погляди, какой темный мех. Новый вид устузоу. У тех всегда была белая шкура и белый мех. А этот темный. Они тоже были вооружены этими палками с острыми камнями и, как всегда, кутались в свои грязные шкуры.

– Устузоу любят, когда их убивают, – объявила Вейнте.

Она знаком отпустила Сталлан и стала приглядываться к суете фарги. Солнце стояло еще высоко, как всегда, когда они останавливались перед ночевкой, и подготовиться следовало самым лучшим образом. Пока кормили и развьючивали уруктопов, фарги ряд за рядом раскладывали вокруг лагеря лианы-ловушки. Никто не подойдет к лагерю незамеченным. Иилане вывели еще более ярких светозверей, их приучили глядеть, заливая землю ослепительным светом, прямо туда, где что-нибудь шевелилось. Очень интересными были меликкасеи. Фарги раскладывали их охапками позади лиан. Недавняя разработка, растения эти были чувствительны к свету, днем с ними можно было обращаться без опасений. Но после наступления темноты на всех их побегах выступали ядовитые шипы – любого наступившего впотьмах на колючки ждала ужасная смерть. Когда светлело, шипы втягивались обратно.

К Вейнте медленно подошла приземистая иилане. Это была Окотсеи, от старости неторопливая и уродливая, но по уму равных ей не было. Она-то и создала животных, что видели в свете звезд и запоминали увиденное. С тех пор они становились все совершеннее в ее руках, и теперь днем и ночью в воздухе плыли крылатые разведчики иилане. Новые картинки можно было получить очень быстро.

Когда Вейнте обратила на нее внимание, Окотсеи протянула ей стопку плоских листьев.

– Что это? – спросила Вейнте.

– Как ты приказала, эйстаа. Это сегодняшние, их сделали уже после рассвета.

Взяв снимки, Вейнте внимательно разглядывала их. Изменений не было. От кожаных конусов возле реки и от мастодонтов на ближней поляне тянулись длинные тени. Нет изменений. Опасения, три дня преследовавшие ее с того утра, когда лагерь устузоу оказался пустым, были беспочвенными. Чудовища и не думали бежать, они просто перебрались на новое место. Они даже не тревожились… и это когда она была рядом вместе со своими ударными силами. Признаков тревоги не было заметно.

– Покажи мне это место на более крупной картинке! – потребовала Вейнте.

Птицы теперь летали и ночью, и днем. И высоко в небе, и над самой землей. Устузоу некуда было бежать. И на новом снимке с высоко взлетевшего раптора видны были и река, и долина, и окрестности.

Окотсеи указала большим пальцем:

– Тут мы спали вчера. А вот разоренное логово устузоу, откуда принесли эту грязную башку. – Она повела пальцем дальше. – Сейчас мы здесь, а тут, возле реки, – устузоу, которых мы разыскиваем.

– Это именно те, которые мне нужны? Ты уверена в этом?

– Уверена я только в том, что это единственная стая с мастодонтами по эту сторону снежных гор. Здесь повсюду попадаются устузоу. Большая группа в долине возле реки. Если идти на север – на картинке не видно этих мест, – то там тоже есть устузоу. Но ни у кого, кроме этой стаи, нет мастодонтов. К востоку от гор есть. Там все стаи такие, но здесь таких нет.

– Хорошо. Отнеси их Сталлан, чтобы она могла продумать утреннюю атаку.