Искатель. 1989. Выпуск № 04

Розово-синими тенями отцвел полярный день, и снова густо высыпали звезды, возникли огни сияния. Все вокруг засветилось зеленью. Приблизились облитые ледяными космическими лучами горы. Русло речки Мышиной полезло вверх. Натеки мороженой воды висли с коричневых сланцевых плит, появились каменные завалы.

Звери вышли на перевал. Мир, который открылся оттуда, Рыжий никогда не видел, но ощутил смутную причастность к нему. Каким-то чутьем узнавались долины, горные кручи, темные вершины. Веяли знакомые ароматы. Это была земля его предков. Рыжий нетерпеливо заскулил. А Желтоглазый знал эту землю не по интуитивным ассоциациям, ибо был рожден тут. Он ужасно обрадовался возвращению, сел и, запрокинув голову, издал долгий веселый вопль. Рыжий понял соплеменника.

А Желтоглазый поведал, как осенью его отец, вожак стаи, увел семью на приморские равнины, где было меньше снега и добыча молодым волкам доставалась легче. Но там их караулила беда. На обильной пище волчата быстро выросли и окрепли, а родители разленились и потеряли бдительность. Наказание последовало немедленно, как только-семью увидела птица человека…

Неожиданно прилетел голос соплеменника Желтоглазого, могучий вой поведал, что соплеменник тоже остался один и ждет внизу, на берегу речки Оленьей, что там много большой добычи и вместе можно будет поймать ее.

Под сопкой вилась широкая черная полоса, уходившая в темноту. Это были кустарники, окаймлявшие речку Оленью. Друзья побежали к ним. Среди ветвей зажглись два янтарно-красных огня. Желтоглазый умерил бег, подогнул лапы и опустил голову Из кустов, оттопырив распушенный хвост, вышел огромный волк. Он, как и Желтоглазый, был почти бел. Только на морде от раскосых глаз уходили к затылку черные полосы.

Желтоглазый подошел и осторожно обнюхал морду застывшего, как изваяние, соплеменника, потом сделал шаг в сторону и потянул воздух из-под его брюха. Окончательно убедившись в старшинстве, а стало быть, и в непререкаемости власти нового знакомого, Желтоглазый упал на спину и подставил незащищенную шею. Так он признал свое добровольное подчинение, продемонстрировав хорошее знание законов рода, которым его обучили родители. Он находился в возрасте щенка, был голоден, а жизненный опыт говорил, что старший может всегда наи-ти пищу и накормить младшего.

Черномордый принял подчинение молодого волка снисходительно, лизнул его открытое брюхо и выжидательно уставился на Рыжего. Также влекомый древним инстинктом, пес медленно пошел к Черномордому. Желтоглазый отполз в сторону и стал наблюдать картину приема товарища в новую стаю.

Еще издали Черномордый обратил внимание на необычную для его рода расцветку незнакомца, а когда тот подошел ближе и принес свой запах, опытный волк сразу определил — перед ним собака!

Рыжий впервые учуял запах взрослого волка, но знакомство с щенком уже подготовило его, и он не испытал страха. Рыжий воспринял Черномордого как старшего брата своего товарища, даже когда тот недоверчиво приподнял губы и обнажил клыки. Недоверие при первой встрече вполне естественно для дикого животного. У собак, привыкших жить в относительной безопасности, оно не так выражено. Рыжий в ответ дружелюбно махнул хвостом, а затем сунул нос под брюхо волка, желая определить возраст, а также пол нового знакомого. Перед волком оказался круп и зовущий к миру хвост. Однако Черномордый продолжал сомневаться: он уже имел дело с карабином и сворой собак. Конечно, лучше всего убить — тогда отпадут сомнения, и его не будут волновать сложные вопросы…

Но тут Черномордый ощутил еле заметный, но знакомый запах: пахло человеческой убивающей палкой и зализанной раной. Значит, человек пытался сделать собаку своей добычей?

А Рыжий уже разобрался, кто перед ним, и лег к ногам Черномордого, подставив шею. Переворачиваться же брюхом вверх его никто не научил. Волк поморщился от такой безграмотности и недовольно рыкнул. Рыжий постучал вытянутым хвостом, выказывая покорность. Но главное было сделано: молодежь признала волка вожаком вновь образованной стан и выразила желание слушаться. И Черномордый повел стаю вдоль Оленьей реки, в глубину Страны Гор.

Горы двумя ломаными цепочками стыли вдоль берегов реки За спиной разгорелось сияние, и зеленоватые блики побежали кругом, освещая снега и угрюмые склоны. Изредка в долине попадались поперечные холмы — морены. На верхушке одной из них Черномордый остановился и, поджав переднюю лапу склонил голову набок. Рыжий и Желтоглазый стали рядом, и до ушей их скоро донеслось какое-то постукивание и звуки:

— Х-хырр… Хрух-х…

Вначале неясными жидкими тенями, затем контурами стали прорисовываться большие животные. Ветерок принес диковинный запах. Рыжий узнавал и не узнавал его. Откуда он мог знать, что в сознании хранится отпечаток запаха домашних оленей, а сейчас перед ним были дикие. Запахи были похожими, но и имели различия. Пес тихо заскулил от напряжения, старания разобраться.

— Р-рых! — глухо оборвал рождение мысли Черномордый и несильно куснул Рыжего. Пес понял: «Тихо!» Ворча и порыкивая, Черномордый объяснил молодежи, что это и есть большая добыча, что надо вести себя очень осторожно — она хорошо слышит и бегает лучше охотников. А потом он отступил за гребень морены, чтобы олени не могли разглядеть стаю, и повет ее к урезу морены. Тут, почти над руслом Оленьей реки, торчал заваленный снегом уступ. Внизу, между рекой и мореной пролегала полоска чистого снега. Тихим рычанием вожак приказал молодым спутникам лечь, и сам скользнул вниз и прыгнул в русло. Рыжий и Желтоглазый хорошо видели, как их вожак поднялся вверх по руслу реки, обогнул стадо и открыто выбежал на ровную тундру. Поглядев, где олени, он медленно затрусил поперек долины, часто останавливаясь у застругов, что-то вынюхивая под ними и копая снег. И притом демонстративно размахивая хвостом, словно желая подтвердить: да, это я, волк. И на оленей внимания совсем не обращал. Животные увидели его издалека и поняли, что хищник охотится на трескучего лемминга, от которого сами они при случае не отказывались тоже.

Волк пересек долину, покружил у дальней осыпи и повернул обратно, теперь уже ближе к стаду. Третий раз, словно увлеченный удачной охотой, он прошел совсем близко от хозяйки стада — Ычвэк. Пофыркав от едкого запаха Черномордого, она отошла чуть в сторону. Так, на всякий случай. Открыто бегавшего волка Ычвэк не боялась. Ведь его заботы видны и понятны. Стаду они не грозят. Таким способом промышляют еду и древние попутчики оленьих стад — лиса, песец. У всех одна забота в зимнее время — насытиться. Меховые шубы только держат тепло, а дает его пища. Волк опасен, когда затаивается.

А сейчас, судя по тому, как он азартно взвизгивает, прыгает и вертится — он сыт. Эта охота вполне устраивает его. Она даже больше похожа на игру. Сытый хищник не опасен, это давно проверено опытом.

И Ычвэк лишь спокойно отступала, когда волк приближался на опасное расстояние. Олени все ближе подходили к морене. Но когда Черномордый глянул на уже близкий снежный уступ, он чуть не взвыл от негодования: молодые охотники не лежали, а возбужденно топтались на краю уступа, наблюдая, как олени втягиваются в узкий прогал между бугром и рекой. Вот-вот Ычвэк заметит их и поймет, что оказалась в ловушке. Надо спасать охоту! Черномордый сделал решительный прыжок в сторону стада. Олени враз встрепенулись — хищник сменил объект охоты и нацелился на них! Волк прыгнул дальше. Старый олень Чымны пробежал несколько шагов в его сторону, постучал копытом и втянул воздух. Запах волка потерял спокойную окраску. Теперь он нес угрозу. Чымны хоркнул и побежал к стаду. Хозяйка все поняла. Резко встав на задние ноги, осмотрела местность. Дорога вдоль реки была свободна. Ычвэк рысью пересекла группу молодняка. Пар из ноздрей и выделяемый пот нес сигнал тревоги. К тому же мгновенно сработал инстинкт на бег старшего. Оленята устремились за ней. Цепочкой побежали взрослые. Чымны замыкал стадо. Он был стар, бегал уже с трудом, но многолетний опыт давал ему право находиться в опасном месте.