Лазарет на перекрестке миров. Начало (СИ)

Здесь было много юмбаи. Высокие, разноцветные — они ловко ковыляли на своих десяти конечностях, вскидывая их в непонятных ей, и оттого кажущихся нелепыми, жестах. Под потолком носились проангелы — суматошные, вечно занятые, заполняли воздух пронзительными голосами. Невысокие, очень широкие, неспешно проходили мимо сатианеты: только по двое, подозрительно поводя тяжелыми головами. Покрытые частично панцирем, подобным хитиновому, гуманоидоподобные, коричневые, коряжистые — они были похожи то ли на роботов из старых фильмов, то ли на оживших черепашек-ниндзя. Там, где панцирь кончался, кожа приобретала янтарный оттенок, и оттого они казались подсвеченными изнутри ярким фонариком. В толпе мелькали и полупрозрачные силуэты их извечных врагов — гоков. Стремительные контуры зубастых лиц скрывались под матовыми шлемами — воздух станции был для них тяжеловат. Головы сатианетов интуитивно поворачивались вслед за ними. Нижняя, подвижная часть лица, скалилась в ненавидящей гримасе — война, заменившая гены, война, кипящая в крови. Если бы не присутствие многочисленных патрулей Ассоциации — упакованных в устрашающие защитные комбинезоны, вооруженных неведомым Татьяне, но грозным на вид оружием, бойня могла бы вспыхнуть в одно мгновение.

Здесь было еще много неизвестных ей рас — гуманоидов, медузоподобных, вообще неопределимых из-за защитных скафандров и сфер. Но толкотня и движение толпы показались ей знакомыми. И когда догадалась — в чем дело, рассмеялась. Центральная площадь напомнила улицы родного города — заполненные спешащими по своим делам людьми: тот же упорядоченный хаос, те же озабоченные лица.

— Они все килорододышащие? — спросила она, продолжая оглядываться.

— Некоторые — да. Другие используют упрощенные копии реактиватора. Вы уже освоили более сложную модель в Лазарете. Те, для кого воздух М-63 даже с реактиватором неприемлем, используют защитные оболочки и скафандры.

Лу-Тан повел ее через площадь в оранжерею, в которой росли растения из разных уголков галактики. Высажены они были секторами, подобраны друг к другу по сходству условий. Некоторыми из секторов Татьяна смогла полюбоваться только через материал защитных сфер — внутри плавали облака разноцветного газа, фосфоресцировали мясистые лепестки и маслянистые капли, брызги распылителей орошали ботаническое великолепие радужным дождем. В оранжерее было влажно и душно, но она пока не решалась совсем откинуть капюшон.

Они посетили жилые сектора, побывали в местной Штаб-квартире Звездной Ассоциации, почему-то напомнившей Татьяне Московскую валютную биржу. В огромной смотровой надолго задержались, любуясь затенением Юмбы и стремительным полетом серповидных истребителей Ассоциации, четверками совершавших облет станции. К обеду Татьяна перестала чувствовать ноги и взмолилась об отдыхе. Лу-Тан довольно улыбнулся и потащил ее на галерею над центральной площадью. Сам он казался неутомимым и помолодевшим. Бодро шелестел толстыми складками кожи, топорщил короткие усы, задиристо шлепал по полу станции тяжелым хвостом.

Над полукруглым входом в межзвездную таверну светилась — для привлечения клиентов, решила Татьяна Викторовна, — некая шкала: зеленый, желтый, оранжевый, красный. Лу-Тан ввел спутницу внутрь. Глазам предстало большое помещение, утопающее в уютном полумраке. На разнообразнейшего вида сиденьях, лежанках, а то и просто на полу, расположились многочисленные гости.

Вот оно! Татьяна Викторовна глубоко вздохнула и скинула капюшон. И… никто не обратил на нее внимания. Она растерянно повернулась к Лу-Тану. Лукаво улыбаясь, тот взял ее за руку и повел вглубь зала — к кусочку пола, не занятому конечностями, щупальцами или совсем уж бесформенными субстанциями, которых здесь присутствовало несколько.

— Технология та же, что и в Лазарете, — пояснил он, соорудив на глазах изумившейся Татьяны любимую уродливую «козетку». — Попробуйте!

Татьяна сосредоточилась. Пол под ногами вздулся, заставив ее отпрыгнуть, потянулся вверх, вырастил высоченные арки ножек, оранжевое сидение, короткую спинку. Перед ней стоял барный стул.

— Гм, — глубокомысленно заметил Лу-Тан.

Татьяна поднапряглась и ножки укоротила, чтобы оказаться на одном уровне со спутником. Села, оглядываясь, повторяя про себя узнанные расы и принятые приветствия. К ее удивлению здесь почти не было юмбаи. Несколько столиков было занято проангелами. Одна группа сидела в углу у входа. Проангелы, низко склонив друг к другу кучерявые головы, жестикулировали и руками и крыльями, едва не задевая соседей. Четверо сатианетов косились на них не неприязненно, но раздраженно. Перед ними в высоких прозрачных кубках дымилась янтарная жидкость. Сатианеты водили над ней черепахоподобными неподвижными лицами, их желтые глаза перенимали янтарный блеск и посверкивали в полумраке, отчего Татьяне Викторовне становилось жутковато. Еще по прибытии в Лазарет она решила не поддаваться ксенофобии и твердо придерживалась этого правила. Но сатианеты ей не нравились. Не нравились их прямые фигуры, негнущиеся ноги, мощные руки. Не нравились желтые высокомерные глаза на неподвижной части лица. Пугали тяжелые челюсти, которые во время разговора двигались медленно, словно жвалы чудовищного богомола, перетирающего очередную жертву.

Она поморщилась и отвела взгляд. Полупрозрачные, медузоподобные д'хокки — обитатели планетарной системы одной из звезд далеко ускакавшего Пегаса, устроились поодиночке в разных местах зала. Их хоботки были опущены в широкие плошки, голубая жидкость высасывалась мерными движениям, яркими порциями падала во внутреннее вместилище и там переливалась перламутром. Это было бы красиво, если бы Татьяна не изучала их физиологию — они питались живыми существами, неким подобием полуразумного планктона, который внутри себя расчленяли на физиологическую и энергетическую составляющую. Физиологическая шла на замену собственных стареющих клеток, энергетическая — на поддержку теплообмена и мозговой деятельности. В принципе, д'хокки могли бы усвоить таким образом любое живое существо… превращенное предварительно в кашицу. Татьяне не хотелось думать, что люди делают так же. Однако думалось.

В дальнем, самом темном углу зала, за круглым низким столом, больше похожим на пуф, расположились неопознанные ею существа: низкорослые, укутанные в бесформенные куски ткани, полностью скрывающей головы. Из-под нижнего края одеяний выглядывали пряди черных то ли волос, то ли игл, стелящихся по полу. Посетители, шедшие мимо, старались не приближаться к странной группе.

Лу-Тан тронул ее запястье теплыми пальцами — он всегда так делал, желая привлечь внимание. Она отвлеклась от наблюдения за посетителями и обнаружила стоящего перед собой молодого юмбаи с печальными, как у сенбернара, глазами. Тот протягивал каменную на вид табличку — гладкую и матовую.

— Что я должна сделать? — тихо спросила Татьяна у «моржа».

— Положите руку на анализатор.

— И что будет?

— Он определит, какую пищу вы можете принимать без вреда для здоровья.

Татьяна несмело протянула руку. Анализатор был приятным на ощупь, чем-то напоминая каучук. Неожиданно он резко нагрелся, ладонь кольнуло, и юмбаи отдернул аппарат от ее руки. Тот померцал в полумраке блуждающими огнями и вдруг засиял, выдав на поверхность несколько десятков наименований, очень мелко написанных межгалактическим кодом. Рисок, помечавших каждую надпись, было четыре — зеленая, желтая, оранжевая и красная — так же, как и на шкале у входа. В голове у Татьяны Викторовны забрезжила смутная догадка.

— Это степень токсичности еды для организма проверяемого? — спросила она, и Лу-Тан довольно заворчал.

— Зеленый — подходит, желтый — не очень… — продолжала Татьяна, — оранжевый — нехорошо, красный — опасно, так?

Юмбаи без смущения разглядывал ее. Кажется, он был единственным на всей станции, кто проявил к ней хоть какой-то интерес.

Лу-Тан отрицательно покачал головой.

— Земная логика. Вспомните, что я говорил вам про красные кресты?