Обыкновенная прогулка

треугольной башенкой и флюгером в виде лука со стрелой и поднял руку, собираясь постучать. И не постучал, потому что увидел вложенную в дверную ручку свернутую бумажку. Бумажка оказалась короткой запиской.

"Неосуществленные надежды", - было написано в ней.

- Неосуществленные надежды, - задумчиво повторил Эдгар, сложил записку и вернул на прежнее место.

Ему не хотелось встречаться с неосуществленными надеждами.

Согласитесь, вы поступили бы точно так же. Исторические параллели нежелательны, но все-таки вспомним Наполеона. Хотя, с другой стороны, если надежда осуществлена - это уже совсем не интересно. Тут даже примеров приводить не надо. Ткни пальцем в любую точку континуума - вот тебе и пример.

У входа в следующий домик Эдгар решил не стучать. Он просто открыл дверь и оказался в небольшом уютном зале. Лестница-спираль с деревянными резными перилами вела наверх. В зале стояли несколько вычурных кресел, низкий диван, большой круглый стол темно-красного дерева с изогнутыми ножками, стены покрывали ковры, вернее, гобелены с пастухами, пастушками, драконами и батальными сценами, в простенках между небольшими оконцами с кисейными белыми занавесками висели большие цветные фотографии, запечатлевшие первый визит землян на Луну ("Мы пришли с миром от имени всего человечества"), а в углу, за тумбой с внушительными старинными (или стилизованными под старину) часами с ординарной надписью на циферблате "Vulnerant omnes, ultima necat", что значило "ранят все, последний убивает", стоял рыцарь в полном блеске своих доспехов, с копьем, зажатым в массивной перчатке, какой-нибудь мессир Ивэйн, славный сын Уриена, короля земли Горр или мессир Говен, славный сын Лота Оркнейского (как классифицировад его Эдгар). Собственно, рыцарь должен был сказать хоть слово или как-то по-другому отреагировать на появление Эдгара, но он никак не отреагировал.

Эдгар сел на диван и принялся разглядывать фотографии Первой Лунной Экспедиции, ожидая, когда же мессир соблаговолит заговорить. И мессир соблаговолил. Он откинул забрало, тяжело переступил с ноги на ногу, заскрежетал доспехами и попросил закурить. Эдгар подошел, протянул пачку "Опала", но мессир никак не мог извлечь из нее сигарету - мешали перчатки, которые он не хотел или не мог снять. Эдгар вставил сигарету между растопыренными пальцами рыцаря, с некоторым смущением наблюдая, как она, поднесенная к шлему, повисла в пустоте под забралом, чиркнул спичкой.

- Благодарю вас, - сказал голос из пустоты.

- Не стоит, - отозвался Эдгар, вновь располагаясь на диване.

Мессир курил, не выпуская копья, иногда простуженно покашливая и с изящной - насколько это позволяли доспехи - небрежностью стряхивал пепел прямо на часы с печальной надписью. Сначала Эдгара несколько смущала пустота под забралом, но потом смущение прошло.

- Вы один здесь? - спросил, наконец, Эдгар, чтобы завязать разговор, потому что славный сын Уриена был, казалось, всецело поглощен процессом, вредным для здоровья, как значилось на