Уратмир : Котёл Желаний (СИ)

- Наблюдай! Тебя уже скривил молчун-вредитель, усевшийся по другую сторону стола. И вдруг ты оборачиваешься назад, реагируя на неожиданный звон упавшей посуды, сопровождающийся визгом девчонок, а мордато-таинственный и немногословный оппонент нагло выхватывает из твоей руки булочку. Начинает её заправски наигранно и упоённо жрать. Сказать, что ты был озадачен, это ничего не сказать. Такое нескрываемое хамство вскипятило чувства. Ты резко вскочил! Но выступающий в другой весовой категории контр-партнёр загадочно лыбился, словно знаменитый и задумавший подлость "Доктор зло", и тоже поднялся на пухленькие ножки. Ты психовал, но наказать или даже огорчить на раз труднопонимаемого Валерчика ты не мог.

Затем Дракон продемонстрировал то, как я утёрся в столовой и мы переместились в другой день. Геолокация - второй этаж. Тогда была скрипучая и снежная зима. Мороз покрыл все окна неописуемыми узорами снежинок.

- Стоящий у тебя поперёк горла пончик Валера к этому событию уже сколотил подле себя трёх прихвостней и вновь озадачил тебя новаторской выходкой. Забежавший в кабинет розовощёкий, пышущий жаром мальчишка от стремительного перепада температуры, от которого даже шёл пар, а именно ты, визуально стал наблюдать абсолютно "быдлячую выходку" четырёх резервно-подрастающих отморозков во главе с выкормышем зловещего поведения, занявшегося демонтажем совести и человечности в вашей школе. Эти отринувшие этикет, с неиссякающим энтузиазмом, "мощные пацанюрики", игнорируя минимумы социальной ответственности, открыли огромные двустворчатые окна настежь, впустив холод со снегом в класс, а затем взяли за ноги и за руки ботана Данилу и принялись раскачивать его из стороны в сторону, головой по направлению отбытия из окна. "Типа пришпилили не по-детски" - подумал ты словами своего дяди Андрея. Да, пусть "по жизни" Даня и был "сиплым четырёхглазым ботом", но его право на жизнь и свободу передвижения до появления Валерия никто не оспаривал. Да, он был тюфяком, размазнёй, тряпкой, в конце концов, но эти, спускающие гордость в туалет, качества нуждались в искоренении и устранении внутри рохли, а не вместе с ним. Так считал ты. А эта обнаглевшая компашка бездарей перешла все дозволенные и недозволенные грани. Грамотей орал как не в себе. А охамевшая шпана во всю глотку, в аномально-озорном угаре неистовствовала, да хором приговаривали: "Море волнуется раз, море волнуется два", и так далее. Некоторые одноклассники смеялись, Даня же, с запотевшими очками, продолжал устрашающе нагнетать панику криком. Картина была двоякой, тебе начало казаться, что они просто пугают "очкана" и не собираются его выкидывать. Но даже так, "знаток" был астматиком и социофобом. Он крайне болезненно воспринимал даже безобидный юмор, а тут целый аттракцион смерти с ним в главной роли. И наконец, эти спущенные с цепи уроды, обделённые моральными принципами, произнесли: "Море волнуется двадцать!". У одного из них в руке остался Данилов сапог, у другого - кусок оторванного рукава, а третий, разинув рот, испуганно смотрел в сторону настежь зияющего окна, куда безотлагательно проследовал "очкарик". Абонент стал недоступен! Все были испуганы, лишь гнусный Валерчик ехидно ухмылялся. Озадачено ты рванул к окну. Да, пусть это была снежная зима, и пусть на улице лежал снег и обилие сугробов не вызывало сомнения, но в полёте близорукий вряд ли успел подумать о преимуществах времени года. Пребывая в стрессе и панике, он также маловероятно предвидел, что воткнётся в двухметровую кучу снега. После неконтролируемого полёта охладевшего от страха Данилу вытащили из сугроба изумлённые школьники внизу, и тут ты выдохнул. Он шевелился и его слегка тошнило. Эти начинающие изверги с большой вероятностью могли выписать Дане абонемент на подобные приключения, ближайших лет, эдак, на пять. Ты думал: "Как же оборзели эти хамы!". Стая шакалов уже в открытую гнобила народ. Группа лиц, а конкретно "малолетних карапузов имбецилов", по предварительному сговору, распространило своё криминальное влияние на всех ботанов, фриков, слюнтяев. За базар отвечали все, кто по неосторожности попадал в орбиту новой банды носящих кепочки, увенчанные пропеллером. Рэкету в одночасье подверглись все крупные держатели запасов фишек. На счётчик были поставлены и наши параллели. В столовой каждый должен был отщипнуть кусочек булочки в пользу Боцмана. Взирая на этот беспредел, ты был убеждён, что подмяты были все. Группировка во главе с Боцманом действовала нагло и бескомпромиссно. В этой шайке был даже введён дресс-код, все пособники: от "решал" до "босяков" - носили обязательные элементы новой силы - шорты на подтяжках; носки до колена, ни грамма не смятые, строго до колена, обязательно в параллельную разноцветную линию; под подтяжками - заправленная в шорты рубашка в цветочек или рубчик; у каждого был коробок с ящерицами и арбузная кепка с вентилятором наверху. Ни одна игра на биты и фишки при помощи "цу-е-фа" уже не могла проходить без крыши молодчиков. Они завязали на себе все конфетные коны. Сопливых "гангстерят" нужно было кому-то усмирить. Попытка интроверта Данилы пойти на конфликт выглядела жалко. Уверенное быдло, выглядящее брутально, обвешенное рогатками, столкнулось с лепетом "очкана": "Позвольте Вам возразить...". На что ему, смеясь и схватив двумя пальцами за нос, ответили: "Позвольте Вам не позволить!".

Дракон неплохо пересказывал события тех времён. Он чётко подчёркивал пагубность тех процессов.

Ну неужели я не отвечу этим рвачам, объединившимся на основе отсутствия мозгов?

Взирая со стороны на их, кстати, недетские замашки, в моей голове звучала полицейская сирена и музыка из заунылой телепередачи "ЧЕПЭ!". Эти кандидаты в будущие "братки" тогда настолько замордовали младшую школу, что каждому было известно - "лучше быть бедным, но здоровым". Отжим шёл по смете Боцмана. Жвачка, чипсы, батончики, "Поги" - это всё было предметом наживы. Каждый оседлый делился со школотой из группировки Валеры. "Чупа-чупсы", карамельки, кисленькие конфетки, лизуны, попрыгунчики, "тамагочи", лазерные указки, "йо-йо" были предметом разбоя жадного Боцмана. Они держали мелкоту в постоянном страхе. Методы и средства сеять страх поражали своим зверством. Даня выгребал не по-детски. Упёртый малый! Чувствовалось, что родина его не забудет. Вот, это его обострённое чувство виктимности, желание стать инвентарём! Боцман прикладывался к нему аккуратно, сначала снимал очки, а потом, целясь в глаз, бил. Причём всегда в правый.

Улица была под их контролем. Горки, стадион, детская площадка, песочница, угол возле входной лестницы, каптёрка, палисадник с наиценнейшими майскими жуками окончательно перешли в сферу влияния этих отморозков. Они действовали жёстко, их власть росла. Жвачка в любой момент могла оказаться у любого в волосах. В портфель подкидывали листья кактуса как предупреждение. Бегая по коридору, можно было легко столкнуться с вероломной подножкой распоясавшейся клики. Всё это было сигналом запугивания. Решительные и дерзкие, идущие к успеху во главе с хапугой Валерой, даже как-то попытались включиться в передел территории с четвероклашками. Наехав на старшиков из четвёртого класса, они первый раз понесли потери. В пузо прилетело и самому Боцману. Тогда им знатно досталось. Бока им намяли! Именно после этого я понял, что их можно приструнить. Испуганные глаза и сочный фингал под глазом Боцмана дали мне надежду. Эта растерянная морда и слёзы из его глаз показали, что он может хоть что-то усваивать. Проявлять эмоции!.. А не только потаённо улыбаться.

Мне была необходима команда. Благо, натерпевшихся было в изобилии. Выбор пал на ограбленного "бобра". Этот мажористый парень из нашего класса - первый кандидат. Да, пусть он и не питал симпатий многих. Даже когда его раскалывали как копилку, никто не переживал. Но сейчас, теряя барыши, он мог злобно броситься в бой, хоть ксивой там своей помахать или понты включить. Да, ему обязательно должно было прилететь, но в этом и состояла его роль. И никто не стал бы переживать. В общем, выгодный пацан. Плюс, всегда на подхвате был Данила. В качестве статиста его можно было отправить погибать в первые ряды. Он мог громко кричать и визжать, ну и на крайняк, кого-нибудь укусить.