Спектроскоп души

Но передняя часть поезда находится всего в четверти мили от станции Б и поэтому окажется там уже через пятнадцать секунд. Назовем нашу платформу вагон-1. На поверхности вагона-1 проложены рельсы, на которых расположена вторая платформа – вагон-2. Она на четверть мили короче, чем вагон-1 и движется точно так же. На вагоне-2, в свою очередь, размещен вагон-3, движущийся по собственном пути. Он на четверть мили короче, чем вагон-2. Итак, вагон-2 имеет длину полторы мили, а вагон-3 – миля с четвертью. Над вагоном-3 на следующих уровнях находятся вагон-4 длиной в милю, вагон-5 в три четверти мили, вагон-6 в полмили, вагон-7 в четверть мили и вагон-8, самый верхний и самый короткий, длиной с обычный пассажирский вагон.

Каждый вагон движется по верху нижнего вагона независимо от других вагонов со скоростью одна миля в минуту. У каждого вагона имеется собственный магнитный двигатель. Итак, наш поезд стоит так, что задний буфер каждого из вагонов упирается в высокий буферный столб на станции А, а Том Фернис, благородный кондуктор, и Жан-Мари Ривароль, машинист, поднялись по длинной лестнице в самый верхний вагон номер 8. Наш сложный механизм приведен в действие. Что происходит?

Вагон-8 проходит четверть мили за пятнадцать секунд и сравнивается с передним краем вагона-7. Тем временем вагон-7 проходит те же четверть мили за то же время и сравнивается с вагоном-6. Вагон-6, опять же проходит то же расстояние за то же время и сравнивается с передним краем вагона-5. Вагон-5 точно так же настигает вагон-4, вагон-4 – вагон-3, вагон-3 – вагон-2 и вагон-2 – вагон-1. Таким образом, вагон-1, пройдя свои четверть мили по наземной железнодорожной колее за пятнадцать секунд, оказывается на станции Б. Все это происходит в течение пятнадцати секунд. За это время все восемь вагонов одновременно, секунда в секунду, упираются в буферный столб на станции Б. Мы с вами, находясь в вагоне-8, прибываем на станцию Б вместе с вагоном-1. Другими словами, мы проходим две мили за пятнадцать секунд. Каждый вагон, двигаясь со скоростью одна миля в минуту, добавляет к нашему расстоянию четверть мили и проделывает свой путь за пятнадцать секунд. Все вагоны завершают маршрут одновременно за те же пятнадцать секунд. В результате мы промчались со свистом, преодолев милю с невероятной скоростью за семь с половиной секунд. Вот такая она, Тахипомпа. Что скажете? Оправдывает она свое название?

Слегка озадаченный нагромождением вагонов, я все же ухватил основной принцип машины. А после того как нарисовал схему, вник еще глубже.

– Значит, вы просто усовершенствовали идею моего движения быстрее поезда, когда я прогуливаюсь к вагону для курящих?

– Совершенно верно. Таким образом, мы остались в границах практического применения идеи. Чтобы полностью удовлетворить профессора, вы можете развить теорию дальше примерно в таком духе: если мы удвоим число вагонов, уменьшив вдвое то расстояние, которое каждый из них должен пройти, то и скорость тоже удвоится. Каждому из шестнадцати вагонов потребуется пройти всего одну восьмую мили. При той начальной скорости, которую мы обозначили, две мили можно преодолеть за семь с половиной вместо пятнадцати секунд. Если вагонов будет тридцать два, на каждый придется одна шестнадцатая мили, то есть двадцать родов [8] расстояния, а одну милю мы будем преодолевать менее чем за две секунды. При шестидесяти четырех вагонах каждый из них пройдет менее десяти родов, одолев милю меньше чем за секунду. Это более шестидесяти миль в минуту! Если это недостаточно быстро для профессора, посоветуйте ему самому продолжить рассуждения, удваивая число вагонов и сокращая проходимое ими расстояние. Если шестьдесят четыре вагона проходят одну милю меньше чем за секунду, то пусть представит себе Тахипомпу из шестисот сорока вагонов и рассчитает достигаемую ими скорость. И прошепчите ему на ушко, что при неограниченном числе вагонов и стремящейся к нулю разнице расстояний, он достигнет бесконечной скорости, которой так жаждал. А потом потребуйте Абсциссу.

Не в силах произнести ни слова от восторга и благодарности я только судорожно сдавил руку моего друга.

– До сих пор вы слушали теоретика, – горделиво произнес Ривароль. – А теперь послушайте инженера-практика. Мы с вами отправимся к западу от Миссисипи и найдем подходящую по рельефу местность. Там мы построим модель Тахипомпы. А потом пригласим туда профессора, его дочь, а может, и его прекрасную сестру Джокасту. И все вместе отправимся в путешествие, которое немало удивит почтенного Серда. Он отдаст вам симметричные прелести Абсциссы и благословит вас алгебраической формулой. Джокаста наконец-то разглядит и оценит гений Ривароля… Но впереди нас ждет много работы. Мы должны доставить в Сент-Джозеф огромное количество материалов для создания Тахипомпы. Нам придется нанять целую армию рабочих для воплощения в жизнь сооружения, которое поможет нам аннигилировать пространство и время. Так что вам, наверно, лучше поскорее встретиться со своими банкирами.

Я нетерпеливо бросился к двери. Нельзя медлить ни секунды!

– Стойте! Стойте! Um Gottes Willen [9], стойте! – крикнул мне вслед Ривароль. – Утром я ждал своего мясника и не застопорил…

Но было уже поздно. Я наступил на крышку западни. Она с треском открылась, и я рухнул вниз. Я падал все ниже и ниже, чувствуя, что впереди нескончаемый путь. Летя во мраке, я прикинул, достигну ли Кергелена или остановлюсь в центре Земли. Мой полет продолжался целую вечность. Потом меня вдруг больно тряхнуло, и все прекратилось…

Я открыл глаза. Меня окружали стены кабинета профессора Серда, где я лежал на хорошо знакомом мне жестком и холодном полу. Рядом стояло черное шаткое кресло с покрытием из волосяной ткани, которое исторгло меня из своего чрева, словно кит библейского Иону. Надо мною стоял профессор собственной персоной, глядя на меня с совсем не язвительной улыбкой.

– Добрый вечер, мистер Фернис. Позвольте я помогу вам. Вы выглядите усталым, сэр. Неудивительно, что вы уснули, ожидая меня так долго. Могу я предложить вам бокал вина? Нет? Кстати, получив ваше письмо, я навел справки и узнал, что вы сын моего старого друга судьи Ферниса. Так что не вижу причин, почему бы вы не могли стать хорошим мужем для Абсциссы…

А я не вижу причин, почему Тахипомпу нельзя построить. А вы?

Возвращение из-за черты

«Back from that Bourne», The Sun, 19 December, 1874.

Практика материализации в штате Мэн.

СТРАННЫЙ СЛУЧАЙ НА ОСТРОВЕ ПОКОК – МАТЕРИАЛИЗОВАННЫЙ ДУХ, КОТОРЫЙ НЕ ВЕРНУЛСЯ ОБРАТНО – ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ ОТ ТОГО, ЧТО МОЖЕТ ВЫЗВАТЬ ШИРОЧАЙШИЕ ВОЛНЕНИЯ В МИРЕ

Нам разрешили сделать выписки из личного письма, подписанного джентльменом, который хорошо известен в деловых кругах и чья правдивость, насколько нам известно, никогда не ставилась под сомнение. Его утверждения поразительны и почти невероятны, но в то же время легко поддаются проверке. Однако вдумчивый человек вряд ли решится принять их на веру, без убедительнейших доказательств, поскольку они обрушивают на мир социальную проблему исключительной важности. Опасности, которые предвидят мистер Мальтус и его последователи, становятся отдаленными и заурядными в сравнении с этим новым ужасающим явлением. Письмо написано в небольшом поселке (графство  Вашингтон, штат Мэн)   на острове Покок,  расположенном в семнадцати милях от материка почти посредине между островами Маунт-Дезерт и Гранд-Мариан. Согласно последней переписи, население острова составляет 311 человек, в основном они заняты  рыболовством. На президентских выборах 1872 года островитяне большинством в три голоса отдали  преимущество Гранту. Вот и все факты, которые нам удалось узнать о данной местности из посторонних источников.

Если исключить некоторые пассажи, где речь идет о сугубо личных делах, в письме говорится следующее: