Спектроскоп души

Поднявшись по лестнице, мы увидели безукоризненно чистые спальные комнаты пациентов, потом миновали отдельные камеры, где лечились изолированные категории больных, а затем через правое крыло здания попали в лекционный зал, где идущих на поправку пациентов собрали на интереснейший доклад по теме «Нецелесообразность обмана с точки зрения закона». Меня не удивило, что лектором там выступал мой недавний железнодорожный знакомый бостонский юрист Меркль.

На обратном пути в приемный покой, он же офис, мы встретили обаятельного джентльмена лет сорока.

– Это хорошо известный в обществе человек, – прошептал мой спутник, пока пациент приближался к нам. – В прошлом он считался самым, мягко говоря, неискренним человеком в Америке. Никто не мог разобраться, когда он говорит правду или, скорее, говорит ли он вообще правду. Эта его привычка стала настоящей притчей во языцех, и родные настояли на том, чтобы он отправился в Лагвилль на лечение. Я рад, что вы с ним познакомитесь, потому что это хороший пример радикального лечения. Мы готовы выписать его в начале следующей недели.

Излечившийся лжец собирался пройти мимо нас, но помощник суперинтенданта остановил его.

– Мистер ван Рансеворт, – сказал он, – разрешите представить вам этого джентльмена, который изучает нашу систему.

– Рад с вами познакомиться, мистер ван Рансеворт, – проговорил я.

Он приподнял шляпу и изящно поклонился.

– А я, – учтиво ответил он с очаровательной улыбкой, – не рад, но и не против знакомства с вами, сэр. Мне просто нет дела до тех, кто сует нос в чужие дела.

Неожиданная прямота его речей так контрастировала с  безукоризненной вежливостью манер, что я слегка опешил и пробормотал, что вовсе не собираюсь надоедать ему. Однако он не двинулся с места, словно ожидая продолжения разговора, поэтому я добавил:

– Полагаю, вы с нетерпением ждете следующей недели, когда выйдете отсюда?

– Да, сэр, – ответил он, – пожалуй, я буду рад выйти отсюда, но вот моя жена будет недовольна.

Я взглянул на помощника суперинтенданта, и он ответил мне взглядом, исполненным профессиональной гордости.

– Что ж, до свидания, мистер ван Рансеворт, – сказал я. – Возможно, мне выпадет удовольствие снова встретиться с вами.

– Надеюсь, нет, сэр. Это было бы слишком скучно, – ответил он, сердечно пожал  мне руку и, уходя,  дружески поклонился помощнику суперинтенданта.

Если бы у меня было больше времени, я мог бы еще много страниц заполнить описанием того, что видел в клинике. Во всем укладе присутствовали продуманность и аккуратность. Мне удалось встретиться и побеседовать с лжецами самых разных степеней и таких видов  этого недуга, о которых вы вряд ли когда-либо слышали. Большинство случаев были вполне обычными. Гениальные лжецы встречались в этом заведении, видимо, так же редко, как и за его пределами. Наблюдения, сделанные в этот насыщенный впечатлениями день, проведенный в Лагвилле, убедили меня, что хроническая склонность ко лжи – это болезнь, которая, как заметил помощник суперинтенданта, в подавляющем большинстве случаев поддается соответствующему лечению. Нет необходимости подчеркивать важность того эксперимента, который с такой энергией и с такими заметными достижениями проводится в Лагвилле.

Я искренне надеюсь, что вы правильно поймете, почему я пишу вам об этом. Не собираюсь настаивать, но советую вам при первой же возможности отправиться в Лагвилль. Вы должны собственными глазами увидеть, как превосходно там ведут дела и какие методы исправления и возрождения используют при лечении страдающих  указанным недугом. Для посетителей клиника открыта по средам. Но вас там, несомненно, примут в любое время.