Зверская ферма

Вопрос о мельнице глубоко расколол всю ферму. Снежок не скрывал, что построить ее будет совсем не просто. Предстояло добыть камень из карьера, возвести стены, сделать крылья. Нужно будет, кроме того, где-то добыть динамо-машину и кабель. Снежок не говорил, откуда все это возьмется, но утверждал, что построить мельницу можно будет за год. А после этого, заявлял он, - мельница позволит нам экономить столько труда, что мы будем работать всего три дня в неделю.

Наполеон, со своей стороны, настаивал, что важнейшая задача текущего момента - это выполнение продовольственной программы и что если они будут тратить время на мельницу вместо увеличения производства продуктов питания, то все они просто вымрут от голода. Все животные поделились на две фракции: одна выступала под лозунгом "За Снежка и трехдневную рабочую неделю!", другая - "За Наполеона и полную кормушку!".

Только Бенджамин не примкнул ни к той, ни к другой фракции. Он не верил ни в продовольственное изобилие, ни в трехдневную рабочую неделю. "С мельницей или без мельницы, а жить будем как жили, то есть хреновато", говорил он.

Почти столько же споров вызывали вопросы обороны. Все прекрасно понимали, что хотя двуногих и разбили в Битве при Коровнике, они не оставили своих намерений и от них следует ждать другой, более решительной попытки отвоевать ферму и восстановить власть мистера Джонса, тем более что весть об этом поражении людей распространилась по всей округе, будоражила домашнюю скотину и вселяла в нее непокорность.

Как обычно, Снежок и Наполеон никак не могли сойтись во взглядах. Согласно Наполеону, животным следовало запасать огнестрельное оружие и учиться его применению на практике. Согласно Снежку, они должны были снаряжать как можно больше голубей для революционной агитации на других фермах. Один настаивал, что если они не научатся защищать себя, их завоюют, другой же утверждал, что если Восстание победит повсеместно, то необходимость обороняться отпадет сама собой. Сначала животные выслушивали Наполеона, потом Снежка и никак не могли понять, кто же все-таки прав. Сказать по правде, они обычно соглашались с тем из них, кто в данный момент хрюкал речь.

Наконец, наступил день, когда Снежок дорисовал свои чертежи, и на ближайшем воскресном Совете вопрос о строительстве мельницы был поставлен на голосование. Когда все собрались на большом гумне, Снежок встал и, хотя овечье блеянье то и дело прерывало его рассуждения, прохрюкал свои доводы в пользу строительства ветряной мельницы.

Потом вышел Наполеон. Сохраняя полное спокойствие, он хрюкнул, что мельница - это просто бред, он голосовать за нее никому не советует, и снова сел. Его выступление длилось едва ли тридцать секунд, и, можно было подумать, что результат ему совершенно безразличен.

Тут Снежок вновь вскочил с места и, резким окриком утихомирив овец, которые было опять разблеялись, разразился пламенной тирадой в защиту мельницы. До сих пор животные почти поровну делились в своих симпатиях, но красноречие Снежка в эту минуту увлекло почти всех. Он яркими красками описал, во что превратится Зверская Ферма, когда животные освободятся от черной работы.

- Электричество, - кричал он, - приведет в движение молотилки, плуги, бороны, косилки, жатвенные машины с сноповязалками, не говоря уж о том, что в каждом стойле, каждом хлеву, каждом коровнике и каждом птичнике будет свое собственное электрическое освещение, отопление, а также холодная и горячая вода!

Когда он закончил, исход предстоящего голосования не вызывал никаких сомнений. Но как раз в эту минуту Наполеон вскочил и, бросив косой взгляд на Снежка, вдруг взвизгнул каким-то не своим, очень высоким голосом.

В ответ откуда-то послышался жуткий лай и девять огромных псов в ошейниках, обитых медью, вприпрыжку влетели на гумно. Лязгая клыками, они стрелой ринулись прямо на Снежка, который едва успел соскочить со своего места. Через минуту он был уже за воротами, а псы мчались за ним. Пораженные и испуганные, не в силах вымолвить ни слова, животные покинули гумно и, следя за погоней, столпились за его воротами.

Снежок мчался по длинному лугу, примыкавшему к дороге. Он бежал со всех ног, но псы гнались за ним по пятам. Один раз Снежок поскользнулся и показалось, будто сейчас его схватят, но он вскочил и понесся с удвоенной скоростью. Псы, однако, опять стали настигать его. Один из них цапнул было Снежка за хвостик, но Снежок дернулся, сделал еще один рывок и, опередив собак всего на несколько дюймов, проскользнул через дырку в живой изгороди и исчез.

Испуганные и притихшие, животные вернулись на гумно. Псы прискакали через минуту. В первые мгновения погони никто не мог сообразить, откуда взялись эти бестии, но теперь животных осенила догадка: это были те самые щенки, которых растил Наполеон. Хотя они были еще не вполне взрослыми, но уже превратились в огромных, свирепых как волки, псов. Они жались к Наполеону. Все заметили, что они научились вилять перед ним хвостом, как другие собаки делали это перед мистером Джонсом.

В сопровождении псов, не отступавших от него ни на шаг, Наполеон поднялся на помост, с которого Майор некогда произнес свою историческую речь, и выступил с коротким объявлением.

- Отныне, - прохрюкал он, - утренние Советы по воскресеньям отменяются. В них нет никакой нужды, это пустая трата времени. Впредь все вопросы, относящиеся к работе фермы, будет решаться специальным комитетом свиней под его собственным, Наполеона, председательством. Комитет свиней будет заседать при закрытых дверях, а потом объявлять о своих решениях. По воскресеньям утром звери будут по-прежнему собираться - для того, чтобы салютовать знамени, петь "Всех животных Британии" и получать задания на предстоящую неделю, но никаких дебатов отныне не будет.

Хотя животные были потрясены и напуганы изгнанием Снежка, они встретили это объявление с неудовольствием. Сумей они найти подходящие слова, они бы, пожалуй, запротестовали. Даже Боксер ощутил смутное беспокойство. Он пошевелил ушами, тряхнул несколько раз гривой, усиленно стараясь привести свои мысли в порядок, но так и не смог придумать ничего путного.

Однако среди самих свиней не все утратили способность владеть членораздельной речью. Четыре молоденьких борова в первом ряду издали несколько пронзительных визгов - в знак своего неодобрения - и, вскочив на ноги, захрюкали все четверо одновременно. Но псы, сидевшие вокруг Наполеона, угрожающе зарычали, и свиньи смолкли и сели. Тут овцы разразились громким блеянием "Четыре - хорошо...", которое продлилось около четверти часа и сделало невозможным продолжение дискуссии.

Когда все разошлись, разъяснить новые порядки опять послали Визгуна.

- Товарищи звери, - хрюкал он, - я уверен, что все правильно поняли ту жертву, которую принес товарищ Наполеон, взяв на себя эту нелегкую работу. Не думайте, товарищи, что быть Вождем очень приятно. Напротив, эта высокая и тяжелая ответственность. Наполеон более чем кто-либо верен принципу "Все звери равны". И он был бы только счастлив позволить вам самим принимать ответственные решения. Но вдруг вы однажды примете неверное решение, товарищи, и что тогда? Предположим, вы бы последовали за Снежком и его маниакальной идеей ветряной мельницы, за Снежком, который, как теперь выяснилось, был обыкновенным преступником?

- Он храбро сражался в Битве при Коровнике, - возразил кто-то.

- Храбрость - это еще не все, - парировал возражение Визгун. - На нынешнем этапе важнее верность и повиновение. А что касается Битвы при Коровнике, то я думаю, придет время, и мы убедимся, что роль Снежка в этой битве преувеличивалась. Дисциплина, товарищи, же-лез-на-я дисциплина! Вот главный лозунг наших дней. Один неверный шаг - и враги нас одолеют. Ведь вы, товарищи, не хотите возвращения Джонса?

И опять этот довод подействовал неотразимо. Разумеется, никто не хотел возвращения фермера Джонса, и если прения и споры на утренних Советах по воскресеньям могли к этому привести, значит, эти споры следует принести в жертву. Боксер, который к этому времени успел обдумать случившееся, выразил общее мнения словами: "Если товарищ Наполеон так считает, значит, так оно и есть". С тех пор афоризм "Наполеон всегда прав" Боксер сделал дополнением к своему личному девизу "Я буду работать еще упорней".