Отряд "Омега"

Василий быстро вышел из оцепенения. Любоваться на улитку времени не было: блиды — основной источник существования колаксайцев. Или, во всяком случае, обитателей Хоры. Если быстро не принять мер, сейчас сюда ломанется все местное мужское население.

— Пур, охрану добить. Скорее! И трупы втащить сюда.

Пурдзан махнул рукой нескольким бедуинам и скрылся в коридоре. Оттуда послышались редкие выстрелы. Через пару минут Пурдзан вернулся.

— Все, курпан-баши. Сейчас ребята приволокут…

Но выстрелы не прекратились. Вот упал один бедуин у самой двери, вот — еще двое.

— Кто стрелял?

Мин-хан, увлекая Василия, кинулся к стене. Послышалась автоматная очередь.

Стреляли с той стороны розового тумана. Со стороны Блидинга. Бедуины, разобравшись, наконец, в чем дело, открыли ответный огонь. Может быть, они и попадали в цель, но Василий представил себе, как за розовой завесой на место убитых блидов становятся новые и стреляют, стреляют… А вдруг они догадаются пальнуть из базуки?!

Догадались. Василию повезло, что между ним и взрывом оказалось несколько бедуинов. Бедуинов разметало в клочья. Пурдзан и Мин-хан тоже остались живы, только Мин-хана ранило в руку осколком. Бедуины, находившиеся в коридоре, навалили трупы в дверном проходе и стреляли из-за этой жуткой баррикады по розовому туману. Но следующим взрывом, понял Василий, разнесет и баррикаду, и всех остальных…

Краем глаза он увидил, как Пурдзан тщательно целится во что-то… Этот выстрел прозвучал громче других. А может, Василию только показалось. Просто выстрел Пурдзана был по своему эффекту важнее и страшнее, чем все другие выстрелы.

Улитка рассыпалась золотыми искорками, взорвалась, похожая на маленький солнечный фейерверк. И исчезла.

Погас розовый туман.

— Пур… Что же ты, падла…

— А что делать? — развел руками Пурдзан.

Действительно, что теперь делать?

Мин-хан поднялся с пола, прошелся вперевалку мимо ворот, которые больше никуда не вели. Подергал пятерней себя за бороду.

— Ничего. Следующий раз…

Василий тронул его за плече:

— Какой, свиные уши, следующий раз? Где еще есть рынок рабов?

— Нигде. В буферах — нигде.

— Ну вот. Нужна улитка. Та золотая штука.

— Я понял, понял…

Пурдзан стоял, рассеянно почесывая дулом пистолета за длинным волосатым ухом.

— А что, кроме, как у блидов…

— Вроде, нигде больше нет.

Василий присел на ближайший труп, обхватил себя за голову.

— Вон та золотая кругляшечка? Которая разлетелась? Я ее видела раньше. Может…

— Что?!!

Василий и Мин-хан вскочили одновременно. Пурдзан перестал чесать за ухом, замер. Перед ними стояла одна из невольниц. Ее легкая одежда превратилась в обгорелые лохмотья, кожу изукрасили синяки и порезы — но, как ни странно, девушку все это вовсе не портило. И не волновало.

— А где другие девченки? — масляно проворковал Мин-хан и стал мелкими шажками приближаться к девушке.

— Трупы таскали, — просто ответила она, — а я сюда зашла. Стреляла. Потом Черт кругляшок взорвал.

— Меня Пурдзаном зовут, — вставил Пурдзан.

— А меня — Гюльчачай. Гуля. Очень приятно…

Василий подошел к девушке вплотную, оттеснив Мин-хана.

— Гуля, хватит трепаться. Где ты видала золотую улитку? Это очень важно.

— Далеко отсюда. Настенная роспись…

— То есть, не саму улитку, а только картинку?

— Ну… да.

— И там были нарисованы блиды?

— Нет, в том-то и дело.

— Тогда рассказывай.

Василий снова присел на труп. Гюльчачай опустилась рядом на корточки.

— Мы с девочками были раньше в гареме у дяди Цергхи…

— Треух? Ученый? Так, а вы, собственно, из какого мира?

— Ну… У нас там два таких больших государства, Империя и Конфедерация, а на Земле еще есть куча маленьких…

— Земляки!

Василий радостно вскочил, схватил девушку за плечи, отпустил. Гюльчачай продолжила:

— Мы сами из Конфедерации, российские татарки…

— Как?!

— Просто… Из столицы. Из Казани.

Василию сразу стало грустно.

— Полное название вашей страны как звучит?

— Греко-Российская Православная Конфедерация.

— А другой страны?

— Османская Империя Кельтского народа.

Пурдзан причмокнул губами.

— Не землячки. Все наоборот должно быть.

— И у вас там есть великий ученый, треух, по имени Цергхи?

— Шарлатан, — отмахнулась девушка, — но очень милый был дядька. Посол, между прочим.

Василий вдруг понял, что в некоторых мирах должны разгуливать Василии Гиреи. Где-то живет Василий Гирей — гражданское лицо. Композитор какой-нибудь. Может, даже трус и предатель… Тьфу, гнать надо эти мысли и думать о главной задаче!

— Ладно. Ты говори, что видела.

— Вот, наш дядька очень любил археологию. А в экспедиции таскал нас за собой. Мы ему и гарем, и телохранителями были. И вот он копался на одной планетке… Иго-го, кажется. Нет. Название на фрукт похоже… Вспомнила. Айво.

— Айво!

Василий опять вскочил.

— Да, Айво, — ответила девушка, — а что? Короче, мы с ним залезли в какой-то храм.

— Зиккурат метров тридцать высотой?

— Да… а откуда…

— Не важно. Ты рассказывай, давай.

— И там внутри комнатку нашли. Пустую. Только алтарь…

— И кушетка в виде дракона. А улитки на алтаре не было?

— Нет. Кушетка была, а кругляшечки этой не было. Зато на стенах нарисованы кругляшечки, и их таскают такие рыбы.

— То есть, вы не оттуда сюда попали?

— Нет. Мы обратно летели, и вдруг напали блиды. Дядька наш погиб, а мы отбились. Но уже здесь.

— Понятно. А рыбы были странные, с человечьими ногами и руками?

— Да-да-да, злющие, и у каждой по четыре ноги и по две руки, и все в шапках.

Тут вскочил Мин-хан:

— А шапки — типа воронок для бензина? Такой конус, — он показал руками, — с загнутой трубкой наверху?

— Да… — ответили одновременно Гюльчачай и Василий.

Мин-хан ухмыльнулся, почесал брюхо.

— Золотые рыбки, вот это кто. Я знал, что у них все есть. Оказывается, эта хрень тоже у них имеется. Только…

— М-да, — добавил Пурдзан и покачал лохматой головой.

Василий энергично прошелся между Пурдзаном и Мин-ханом. Посмотрел по очереди в глаза каждому. Пират потупился, но Пурдзан не отвел глаз, только продолжал качать головой и жевать губами.