Янтарная Цитадель (Драгоценный огонь - 1)

- Просто не пойман - не вор. Этим правилом я и руководствуюсь.

- Знаю, - мрачно ответил Линден. - Он мне рассказал. Ты его застукала с Метией. Я б на твоем месте его убил.

- Не стоит, Лин. Это было давно, и я уверена, один-единственный раз. Потом ему было так стыдно, что пришлось простить

Линден смурно покосился на нее.

- И все у вас стало, как прежде?

Танфия помолчала.

- Нет, - пробормотала она наконец. - Не как прежде. Я его люблю, но забыть не получается.

- Так понимаешь? Что бы Имми чувствовала, если бы я тут развлекался с кем-то еще? Я не могу. Я за нее боюсь. С каждый днем мне все страшней, что она могла и погибнуть.

- Перестань. - Танфия обняла его за плечи и встряхнула. - Ой! Знаешь, ты меня здорово ушиб.

- Прости, - повторил он.

- Твои эти... видения не повторялись?

- Нет, но... Это как форточка в голове - боюсь, что туда всякое назалетает.

- Не бойся, Лин. - Его слова тревожили девушку.

- Вот и Лийет мне так говорит. - Линден пятерней пригладил волосы и глянул на Танфию прямо, ясными карими глазами. - Тебе не кажется, что мы знаем шаэлаир не лучше, чем в первый день? У них такой вид, будто знают что-то, да молчат.

Танфия вздохнула.

- Ты прав. Забавно - я с Силь весело болтаю, но что у нее за душой не скажу. И Эльрилл на меня стал косо поглядывать, а с чего - не говорит.

- Давно мы здесь?

- Дай подумать... Пришли мы сразу после Помрака. А сейчас полпути между Брейидиным днем и Эстреем... Недель шестнадцать примерно.

- Боги. Начнется когда-нибудь оттепель, или нет?

Этот вопрос Линден задавал ежедневно, если только на него не нападала молчаливая хандра.

- Пошли, - решила Танфия. - Накинем плащи прямо на рубахи, оденем башмаки и пойдем к выходу посмотрим.

Линден немного просветлел. Оба его спутника находили тяжелым трудом поддерживать его надежды, и Руфрид скорей терял терпение. Вместе с Линденом Танфия прошла залами и переходами из блистающего хрусталя, под взглядами редких прохожих-шаэлаир и их стройных белых кошек.

Когда они вступили на пологий скат входного туннеля, навстречу им заструился холодный воздух, овевая разгоряченную занятиями кожу и заставляя запахнуть плащи. У входа Танфия взбежала по лестнице к уступу над дверью и глянула в хрустальное окно. Все было белым-бело

- Никаких перемен, - сообщила она, спускаясь.

- Давай откроем и выйдем. - Линден взялся за рукоять ворота.

- А надо? Замерзнем же!

- Нет. Так теплей.

Застонав, Танфия взялась за вторую рукоять. Постепенно стоячая плита камня, перегораживавшая проход, начала отодвигаться. Внутрь ворвался ледяной ветер, сверху прямо за темя девушке свалился ком снега.

- Зараза! - ругнулась она. - Половина за шиворот!

Снаружи укутанная снегом долина выглядела так же, как и всю зиму. Горе Иште величественно вздымалась в жемчужно-яркое облачное небо.

- Не стоит, Лин. Давай закроем, пока Эльрилл не прибежал жаловаться.

- Нет, Тан! - Линден прошел пару шагов по тропе. - Теплеет! Не чувствуешь, Смотри, снег спадает с края туннеля.

- Я заметила.

- Он тает!

- И еще замерзнет не раз, прежде чем... - Девушка запнулась, вглядываясь в точку, ползущую по правому склону долины. - Лин, ты это видишь?

Юноша обернулся, прищурившись.

- Антар великий... это, похоже, человек.

Фигурка, темная на фоне снега, с трудом пробиралась по заснеженному скату, проламывая наст и скатываясь в сугробы. Человек поднимался, шел, и падал, и поднимался снова, словно в отчаянной спешке.

- Он совсем обессилел, - заметила Танфия.

- Надо сказать Эльриллу.

Человек упал снова, раскинув руки, и в этот раз не поднялся.

Путешественники глядели на него. Танфия коснулась плеча Линдена.

- Пойдем. Ему нужна помощь.

Пробираясь через сугробы, Танфия поняла, что Линден был прав. Снег таял днем и намерзал ночью. Весна приходила в горы поздно, но настал ее черед. Быть может, к Эстрею они смогут уйти.

Путник лежал в снегу, тяжело дыша и пытаясь встать. Одет он был во все черное - штаны, тяжелые башмаки, подбитую мехом накидку. Он был высок; длинные волосы цвета воронова крыла увязаны в косицу, чтобы не падать на сильное, почти уродливое скуластое лицо. на поясе его висел меч.

И он был человеком, не элиром.

- Кто он такой? - прошептал Линден.

Танфия поняла, что он имел в виду - "враг ли этот человек?". Не отвечая, она окликнула лежащего:

- Эй! Все хорошо, вы дошли. Мы вам поможем.

Веки путника дрогнули. Он глянул на девушку, и облегченно кивнул, не в силах выговорить ни слова. Линден и Танфия помогли ему встать; он всем весом опирался на их плечи, так что все трое едва не скатились по косогору.

- Спасибо, - прохрипел незнакомец, когда все трое, пошатываясь, двинулись к Сребренхольму. - Я добирался сюда много дней. Дальше идти сил нет.

- Все хорошо. Вы дошли.

- Вы знаете Эльрилла?

- Конечно, - отозвалась Танфия. - Он за нами приглядывает.

- Но вы не шаэлаир...

- Вы тоже, - парировала она. - Долго объяснять.

Пришлец слабо хохотнул.

- Еще бы.

- Я Танфия, а это Линден.

- А я друг Эльрилла, - ответил незнакомец. - Меня зовут Элдарет.

Изомира не видела царя семь дней. Она обитала в царицыных палатах, не горничная, не компаньонка... скорее, поняла она вскоре, ручная зверушка.

Мабриана редко покидала свои чертоги. Каждый день, проснувшись, она принимала ванну и завтракала- все с помощью двух камеристок, прислуживавших также и Изомире, к полному смущению последней. Потом царица одевалась всегда безупречно и величаво; ее волосы и кружевные манжеты были серебряно-жестки. Но после этого царица впадала в некое беспамятство.

Она расхаживала по обширным чертогам, выглядывала из окон, могла часами стоять на балконах, невзирая на холод. От нее исходило ощущение бесполезной, неупотребимой силы. Изомире в ее присутствии было почти так же неловко, как и рядом с царем.

Девушке казалось уже, что она предпочла бы рабский труд на Башне безделью в этой золотой клетке. И все же было в царице, как и в Гарнелисе, некое завораживающее обаяние.

На третий день, решив, что терять ей нечего, Изомира робко предложила почитать царице вслух. Мабриану эта мысль восхитила, и вскоре царица большую часть дня проводила, заключенная в раковину позлащенного трона, откинув голову и прикрыв от удовольствия глаза, покуда Имми до хрипоты читала ей повести, и романы, и предания Авентурии.

- Я так тоскую по внучке, Гелананфии, - обронила как-то раз Мабриана. - Такая была славная девочка. Боюсь, что я с ней никогда уже не свижусь.

- Конечно, увидитесь, сударыня, - ответила Изомира. - Я верю, что встречусь с любимым, что бы не случилось.

Личная жизнь Изомиры царицу трогала мало; Мабриана даже не поинтересовалась, откуда девушка родом.

- Когда Гелананфия была здесь, она приносила во дворец жизнь. Хорошо, что рядом есть хотя бы ты.

- Я вам ее напоминаю?

Царица рассмеялась.

- О нет! Ты на нее совсем не похожа! Она рослая, шумная, большая спорщица! Всегда они с Галемантом вздорили. А вот Гарнелис... Лицо ее враз окаменело. - Гарнелис ее обожал.

Как случалось с ней по десять раз на дню, Изомира не знала, что сказать. Не пристало ей входить в доверие к высшему роду Авентурии. Что ответить?

- А я тоскую по маме, - прошептала она.

К изумлению девушки, Мабриана положила ей заботливую руку на плечо.

- По крайней мере, мы с тобою вместе.

Той ночью Изомира проснулась от тихих, неумолчных всхлипов, несущихся из царицыной спальни. Такое отчаяние звучало в голосе Мабрианы, что Изомира лежала не мигая, не осмеливаясь прервать ее плача. Но когда рыдания стали невыносимы, девушка поднялась и, пройдя через гостиную, осторожно заглянула в спальню царицы.

- Сударыня?

Мабриана стояла на коленях перед алтарем, где свечи и курящиеся благовония окружали изящную статуэтку Нефетер. Богиня бесстрастно взирала в пустоту, а царица склонялась перед ней, разметав по плечам нечесаные волосы.