Наследники Лои (СИ)

Лера в задумчивости вертела металлическую линейку, на которой были выгравированы странные знаки, и постепенно сознавала: рано или поздно, все равно придется туда пойти.

Сколько она помнит, чердак для них, был запретным местом. Сидя вечерами на любимой лавочке, ребята, таинственным шепотом рассказывали друг другу о каких-то жутких голосах, раздающихся оттуда по ночам. Говорили, что там водятся привидения, мертвецы, и прочая нечисть. Она знала, даже самые смелые мальчишки их двора, никогда там не бывали.

Дней десять назад, Лера, собравшись с духом, поднялась на самый верхний этаж, и долго стояла прислушиваясь, не донесется ли оттуда киношный вой какого-нибудь злобного призрака. Тяжелый люк был заперт на огромный, ржавый замок. Казалось, его не открывали со времени постройки дома. Так ничего и не услышав, она спустилась во двор, и обойдя дом по кругу, попыталась разглядеть слуховые окна. Их обнаружилось сразу четыре. Два на обращенной во двор стороне, и еще два на торцах четырехскатной крыши. Но все они были наглухо заколочены. Как Лера ни вглядывалась, так ничего интересного не увидела. Обычная металлическая, основательно поржавевшая кровля. И сосульки, которые она в детстве так любила разгрызать, и снег, падающий оттуда целыми сугробами, имели неаппетитный коричневый оттенок. Редкие птицы, пятна наледи, несколько радиоантенн, раскинувших тонкие нити, словно паучьи сети, и больше ничего.

Сейчас, сидя у окна, за которым выглянуло яркое солнце, шумной стайкой носилась детвора, и куда-то спешили прохожие, она вдруг поняла, какими глупыми выглядят ее страхи. Наверное, бабушка просто бы рассмеялась, а отец, принялся бы в серьез подробно объяснять, почему бояться приведений глупо. Нужно было решаться. Ключ от чердачной двери, как она знала, находился у них. Бабушка работала в пожарном, и отвечала за безопасность не только их дома, но и еще нескольких соседних.

Девочка встала, открыла дверцу монументального шкафа, и на верхней полке наткнулась пальцами на холодный металл. Ключи были ледяными, словно вобрали в себя всю прошедшую зиму. Лера часто видела, как бабушка, приходя домой с дежурства, кладет их сюда. Она стянула увесистую связку, и вернувшись к столу принялась ее рассматривать. Многие из ключей, а их оказалось больше двух десятков, были очень древними. Большие, с резными головками, с множеством бороздок и зубцов. Покрытые коричневой коркой, искусно выполненные, необычные, они напоминали ей книжные истории о спрятанных сундуках с сокровищами. Ей грезились огромные подземелья, ржавые цепи, прикованные к стенам скелеты, решетки, закопченные каменные своды, железные двери, за которыми многие века прибывает в забвении страшная тайна.

А ведь то, о чем писала ей бабушка, намного больше всех сокровищ. Куда значительнее любого золота с бриллиантами вместе взятых. Неужели какие-то детские предрассудки помешают ей найти завещанное?

Наконец решившись, Лера встала из-за стола, и пройдя на кухню, сняла с крюка свечной фонарь. В нем оставался приличный огарок, которого должно хватить на несколько часов. Она сунула в карман к ключам спичечный коробок, накинула пальто, и тут снова задумалась: "А что если меня увидят? С фонарем в руках, поднимающуюся наверх. То-то расспросы начнутся". Вернувшись на кухню, она нашла обычную полотняную сумку, с которой ходила за покупками. Запихнула в нее фонарь, и оглядела себя: "Дурак, конечно, не догадается, но так шансов, действительно, больше".

В подъезде было тихо. Бесшумно ступая каучуковыми подошвами своих любимых ботинок, поминутно прислушиваясь, Лера поднялась к металлической лестнице. Две верхние квартиры пустовали. Их жильцы покинули город еще до войны. Так что, не опасаясь быть застигнутой врасплох, Лера взобралась по ржавым скобам под самый потолок. И тут, перед ней встала неразрешимая задача. Даже если она и откроет пыльный, весь в паутине, здоровенный замок, поднять крышку люка ей все равно не удастся.

На какой-то момент, Лера даже испытала облегчение. Ей не придется лезть в эту жуткую темноту, где может скрываться что угодно. Но подумав немного, заключила: не сейчас, так завтра, ей все равно придется там побывать. А вот выпадет ли еще такой случай? Нужно хотя бы попробовать.

Лера достала брякнувшую связку ключей, и повесив сумку на руку, принялась осматривать ржавый механизм. Справилась она с ним, на удивление - легко. Замок только снаружи выглядел так плохо. Ключ легко провернулся, что-то щелкнуло, и толстая дужка отскочила в сторону. Лера вытащила ее из петель, затем, оглядевшись, просто повесила замок на лестничную скобу. Пришлось подняться еще выше, чтобы можно было попробовать открыть массивный люк. Первая попытка оказалась неудачной. Лера, упершись обеими руками толкнула деревянную крышку, но та даже не шелохнулась. Она толкнула снова, и на этот раз, что-то хрустнуло, в лицо посыпался мусор, а между ржавыми петлями появилась сантиметровая щель. Обнадеженная увиденным, девочка поднялась еще на одну скобу. Сильно мешал фонарь в сумке, но оставлять внизу его, она не хотела. Упираясь головой и руками, Лера снова навалилась на злополучную крышку. Щель понемногу стала увеличиваться, снова посыпался мусор. Зажмурившись, она толкала из последних сил. Внезапно в пояснице что-то больно кольнуло. Спина ослабла, и гулко хлопнув, люк снова закрылся. Руки ходили ходуном, по спине струился пот. "Неужели, из-за какой-то деревянной крышки, я не смогу забрать завещанное мне отцом?" И тут она разозлилась. На свою слабость, на этот обшарпанный люк, некрашеный еще с первой империалистической, на бабушку, которая оставила ее одну со всем этим. И тогда, сжав зубы, Лера навалилась на крышку, с таким остервенением, словно та была виновата во всех ее бедах. Не выдержав такого напора, дверца поехала вверх, и через секунду, опорный стержень с тихим щелчком, скользнул в паз. Обливаясь потом, едва дыша, девочка вывалилась на засыпанные опилками балки чердака. Сердце бешено колотилось где-то в горле, а руки дрожали так, что она, минут пять, просидела в полной темноте, не в силах зажечь фонарь. Боль и усталость, на время вытеснили страх. Лера сидела привалившись к какому-то бревну, в очередной раз удивляясь собственным мыслям. А в этот момент, ей почему-то подумалось: все происходящее сейчас, является частью чего-то настолько грандиозного, и настолько важного, что об этом будут писать в школьных учебниках. Странно, но она была уверена: именно здесь, на этом пыльном чердаке, начинается самый главный в ее жизни этап.

Немного успокоившись, Лера достала фонарь, открыла крышку, непослушными пальцами зажгла свечу, и с сожалением увидела, что стекло на нем треснуло.

Болела поясница. Резало запорошенные глаза. Девочка, кряхтя поднялась на ноги. Неожиданно сильно закружилась голова. Чтобы не упасть пришлось ухватиться за какую-то перекладину. Вокруг было очень пыльно и до судорог жутко. С толстых стропил свисали какие-то лохмотья. Серые клочья непонятной субстанции, словно театральным занавесом скрывали таинственный неведомый мир. Снова накатил страх. Девочка осторожно ступила к первым опорным столбам, и тут, прямо перед ней, из темноты вынырнули глаза.

- У - ух! - Сердце провалилось куда-то в подвал. По всему телу, от головы до пят, шершавой щеткой прошел смертельный озноб. Как удержалась от крика, она так и не поняла. Два светящихся огромных глаза надвинулись, а в следующую минуту, с одной из перекладин к ее ногам спрыгнул Ушастик. Огромный котяра, гроза всех мышей, страстный любитель рыбных потрохов, тихо мяукнув, гордо выгнул спину, словно приглашая девочку в свои владения.

- Ах ты, разбойник! - с трудом переводя дух, прошептала девочка, - Так ведь и помереть не долго! Как ты сюда забрался?

Услышав знакомый голос, Ушастик боднул Леру лобастой головой в колено, и завел свой странный мотор. Ей очень нравились кошки, и этот бродяга, умудрившийся выжить в такое время, был ей почти другом. Однако, он не появлялся уже недели две. "Значит, вот где ты промышляешь! А я-то думала!"