Последняя легенда Анкаианы

- И ты до сих пор не умер?

- Я боюсь, что боль, которую я буду при этом испытывать, останется со мной. И еще я не хочу уносить с собой то, что совершил, считая это для себя неприемлемым.

Кэсси передвинулась на тот край дивана, что был ближе к столу, взяла со стола ручку и задумалась. Мыслям было легче становиться словами, когда она смотрела на ручку.

- Фактически, - сказала она наконец, - ничего нового ты не сказал, но у меня такое чувство, что ты мне действительно что-то объяснил. По крайней мере теперь я понимаю, почему ты не похож на эти твари.

Алик рассеянно отодвинул рукой упавшие на лицо блестящие тростинки волос.

- Этих тварей. У них есть душа. Только она не существует изначально. Если ты одушевила меня, я чувствую так же, как Аланкрес, хотя раньше даже не имело значения, был ли я им когда-нибудь. Ты вложила в меня душу. На пустом месте многие люди строили свои мечты, я поддерживал их, и эта постройка каждый раз умирала... Наверное потому мы бессмертны. Мы столько раз умираем, что в нас просто нечему стареть... И однажды я поймал давно утерянную жизнь, которую помнила ты. Ты придумала меня и тебе уже не надо ничего объяснять. Вот будь я человеком, твои мечты, скорее всего, оставили бы меня равнодушным и обернулись бы для тебя еще одной развенчанной иллюзией, но я-то был обязан это почувствовать. Нельзя построить дом там, где уже стоит один, но там, где все разрушено до фундамента, возможно. Ты снова вложила в меня душу, я принял ее.

- Постой...- Кэсси пыталась поймать какую-то мысль, - значит, воспоминания - не твои?

Веселый смех промелькнул в его глазах.

- Увы, мои... Только надо спекулировать моими воспоминаниями.

- Нет, надо. Я хотела узнать один факт из твоей биографии.

Был такой эпизод в официальной истории Аланкреса, после которого, считалось, он и умер. Как будто бы его сочли умирающим и отдали голодным, полудиким собакам, которых специально для этого и держали. Вечером; а наутро никто не нашел ничего, что могло бы от него остаться, а только не всех собак и глубокий подкоп под сетку загона.

Кэсси решилась и тихо спросила:

- Алик, как Аланкрес освободился? Собаки действительно были?

В эту минуту она ощутила явный страх, словно коснулась чего-то страшного, глубокого и запретного чего не в праве была себе позволять, но Алик отреагировал без эмоций.

- Я пришелся им не по вкусу. То есть, меня даже не кусали. Так и что?

- А тебя вообще когда-нибудь кусали пчелы? Мухи? Птицы, рыбы, звери?

- Никогда.

- Лисы, осы, крысы?

- Меня никогда никто не кусал, - задумался Алик. - Даже Элис.

- Так не бывает, - возразила Кэсси.

- Я знаю.

Алик глубоко задумался. На пару секунд его присутствие перестало ощущаться. И вдруг он исчез, чтобы возникнуть у Кэсси за спиной. Его колени сжимали ее талию, а выпрямленные пальцы были сплетены на горле. От неожиданности Кэсси выронила ручку.

- Так значит, все из-за тебя? - прошептал он, коснувшись губами ее виска. - Это ты сделала меня Аланкресом и Дзанком, одним, который заодно был и другим, он бы умер и ничего бы не было... А теперь я вынужден быть ими обоими, с воспоминаниями одного и проклятием другого, и все из-за своей собственной обязанности и твоих сумасшедших мечтаний.

- Ты расстроен? - улыбнулась Кэсси. - А помнишь свою историю про жриц, вдохнувших жизнь в камень? Так и что там теперь с любовью всей моей жизни, которой ты хотел насладиться?

Повисла пауза.

- Добрая Кэсси. Всегда умела вовремя сказать гадость.

- Первый раз...

- Польщен, что я на это вдохновляю.

Алик разжался и исчез. Показалось, что он обиделся. Но хуже всего, что делся неизвестно куда.

30. Дверь.

- Я к тебе вообще-то очень хорошо отношусь, - проворковал Энди и откинулся на спинку кресла, вертя в руках взятый со стола рисунок. - Ты умная и красивая женщина. Но есть один вопрос, и он остается нерешенным.

Кэсси сидела на кровати, замотанная в одеяло и молчала. Ей было страшно, противно, стыдно за свой страх и очень обидно.

- Ну? - перешел Энди к делу. - У меня не так много времени, как ты думаешь.

Кэсси пожала плечами. О чем она думала меньше всего, так это о количестве Андрианского времени.

- Что ты пожимаешь плечами? - задал непонятный вопрос Энди.

- Что? - тупо переспросила Кэсси.

- Что ты переспрашиваешь?

- Я?

- Нет, я! - съязвил Энди, - Задаю, как тупая баба, такие вопросы...

- Какие?

- Где вампир? Ну?

Кэсси подняла глаза и улыбнулась.

- Да... то есть нет..., - замешкалась она, отметив про себя, что Андриану неудобно в старом оськином кресле с доской вместо сиденья, и он бы давно встал, если б не необходимость строить из себя хозяина всего на свете.

- Слушай, - Энди, наконец решил проблему кресла, доверительно наклонившись к кэссиной кровати, - это не понты. Если ты мне помогаешь, я тебе признателен, если провоцируешь...

- Да...- кивнула Кэсси. - Конечно... Я понимаю. Но разве человек может знать, где днем... это?

- Смотря какой человек, - улыбнулся Энди. - Я вот знаю, что он сегодня здесь. Не будем уточнять, откуда мне это известно...

- От Асета, наверно, - небрежно нахамила Кэсси. - Он у нас ясновидящий...

- Ну?

Это и есть карма, подумала Кэсси. Она действительно не знала, куда делся Алик, точнее, Аланкрес, после того, как покинул ее. Но, подобно Асету, знала, что где-то здесь.

Она огляделась.

- Он там, - прошептала она, указывая на ближайшую дверь, хотя по ней было видно, что ее уже давно не открывали.

- Врешь, - сказал Энди. - Сначала мы осмотрим подвал.

Кэсси легла и отвернулась, с минуты на минуту ожидая, что бандиты вырвутся наверх со своей находкой.

Однако в подвале ничего не нашли. И в кухне ничего не нашли. И во всех комнатах тоже.

- А эта дверь куда? - спросил кто-то. Кто-то дернул Кэсси за край одеяла, чтобы она посмотрела на дверь.

- В Коридор, - угрюмо призналась она.

- А что там?

Вот и ответь на такой вопрос.

- Там каждый находит то, что ищет.

Щеколду уже сбили; через несколько минут за ней исчезли шестеро, кроме того, который следил за Кассинканой.

Так прошло полчаса, за которые Кэсси не издала ни звука. Она обдумывала возможность сохранения дома к приезду Оськи и находила ее исчезающе маленькой.

Через пару часов, за которые охранник ее уже успел несколько раз сходить к машине и обратно, Кэсси все-таки оделась и приготовила себе завтрак.

Потом обед.

Охранник к тому времени уже час как исчез в коридоре.

Летчик бросил рассеянный, долгий взгляд на синеющее за его причудливым окном небо и не спеша налил им с Дебилом чаю, потом, так же не спеша раздал три конфетки.

- Но ведь Коридор, - уточнил он, - ведет в какое-то место? Ты говорила, там больше десяти верст...

- Ведет, - эхом отозвалась Кэсси.

- Вот теперь они в нем. В месте, сообразном желаниям...

- Например, моим, - подхватил Дебил и громко ржанул, - Я, может быть, был первым, кто послал их всех туда... А за это мне можно подлить чайку.

- Раньше, - вдохновенно продолжал Летчик, - проходя Коридор, ты меняла мир, но где-то другая ты приходила на замену первой, а теперь, когда он сломан, этот механизм нарушился, и Энди для нас некому заменить. Не знаю, хорошо это или плохо...

Кэсси смеялась. Этот вечер вполне можно было унести с собой. Они уже битые три часа сидели здесь и несли всякую чушь относительно того, куда могли исчезнуть бандиты, одна абсурдная версия громоздилась на другую, Кэсси постепенно выходила из того нервического состояния, в которое ее загнали последние события. Она развернула фантик и скатала фольгу в шарик и пустила плавать Дебилу в чашку.

31. Загадки.

Возвратясь домой, она увидела в синеватом свете оськиной дневной лампы сидящего на диване Алика, который что-то изображал на одной из многочисленных оськиных же бумажек. Поймав себя на любовании небрежной позой этого изящного существа, Кэсси возмутилась.